На страницах дневника А.И. Тургенева имена графини Эмилии Мусиной Пушкиной, сестры Авроры, и князя П.А. Вяземского часто появляются вместе.

12 января 1837 г. Мусина-Пушкина уехала в Москву. Петр Андреевич засыпал ее письмами. 24 января Вяземский писал: «Чувства мои невозможно выразить словами. Это не фраза, это правда, которую исторгает мое сердце, исполненное преданности и симпатии к Вам, сердце, которое Вами дорожит и не может себе простить, что не знало или вернее не распознало раньше. Как горько я наказан за то, что поздно Вас открыл! Все это очень банально, но я благословляю небо за эту банальность. Это чувство сожаления, возникающее при воспоминаниях о той, кою суждено было узнать в ее отсутствии, — неисчерпаемая сокровищница для сердца, способного любить. Ибо это отсутствие — не смерть любви, а, напротив, — новая жизнь. Все это я растолкую Вам в другой раз, а сейчас вынужден заканчивать».

Писать любовные письма Вяземский был мастер. Это, пожалуй, и все, что можно сказать. Его пылкие признания находили отклик в сердце Эмилии Карловны не больше, чем потом у Наталии Николаевны Пушкиной. Вяземский даже пенял своей корреспондентке: «Вы дурно со мной обращаетесь, забываете меня, равнодушны». Та же история повторилась потом и с Натальей Николаевной Пушкиной.

В тот день, когда Пушкин написал свое убийственное письмо Геккерну, Вяземский отправил в Москву послание А.Я. Булгакову. «Я был счастлив, когда узнал, что Эмилия, милая из милых, как назвал ее Жуковский (это лучшее его произведение), наконец, благополучно прибыла в Москву. Сделай одолжение, свези несколько сенаторов в красных мундирах в день ее рождения 29 января. Прекрасная очень любит прекрасное. А шутки в сторону, пошли ей от неизвестного в день рождения. блюдо вареных раков».

В день рождения прекрасной Эмилии Александра Пушкина не стало. Вяземский сообщил Эмилии Карловне Мусиной-Пушкиной о смерти Пушкина только 16 февраля.