Эта красочная картина под названием «Шествие персидского посольства по набережной Невы 20 декабря 1815 г.» работы художника В. Салтыкова создана по горячим следам, в 1816 г. Бесконечная колоритная процессия растянулась по Дворцовой набережной. На заднем плане — Петропавловская крепость. Многочисленная толпа собралась поглазеть на диковинное зрелище…
Конечно же, сразу привлекают внимание два покрытых попонами слона, направляемые погонщиками, у каждого из которых в руках стрекало — короткое копье с толстой рукояткой и багром. С помощью этого инструмента погонщик управлял огромным животным. Ноги слонов обуты в кожаные «бахилы» — холодно теплолюбивому зверю в северных широтах! Один из слонов на мгновение приостановил свой мерный ход, обернувшись на стремительно мчащуюся прочь собаку. «Моська» вот-вот скроется за углом дома, и шествие величественно продолжит свой путь…
Посольство, привезшее с собой в качестве подарка императору Александру I слонов, было отголоском продолжительной Русско-персидской войны 1804-1813 гг. По Гюлистанскому мирному договору, завершившему это противостояние, за сторонами признавались те земли, которые находились под их властью на момент подписания договора.
Таким образом, правитель Персии (Ирана) Фатих Али-шах признавал за Российской империей значительные территории на Кавказе. Кроме того, за Россией закреплялось исключительное право держать военный флот на Каспийском море. Однако из-за нечеткости формулировок некоторых статей договора пограничные вопросы не были полностью урегулированы, граница не была четко зафиксирована на местности. Вот тогда-то персидский шах, чувствовавший поддержку Великобритании, и отправил в Петербург посольство, надеясь на возвращение хотя бы части отошедшей к России территории.
Рассказ об экзотическом посольстве приведен в книге князя Алексея Дмитриевича Салтыкова «Путешествие в Персию». В год прибытия в Петербург персидского посольства ему было девять лет. По словам князя, увиденное произвело на него столь сильное впечатление, что породило «страстное желание видеть Восток и особенно Персию» (позже ему это удалось).
«В один туманный зимний день, в три часа пополудни, нетерпеливое ожидание мое разрешилось трепетным чувством довольствия, — вспоминал Салтыков. — У окна родительского дома на Дворцовой набережной раздался торжественный звук кавалергардских труб, и вдали появились две громады, которые медленно, с странным колебанием, подвигались вперед. Это были слоны, предшествующие поезду посольства. В чудном убранстве, фантастически расписанные, и в сапогах, эти движущиеся колоннады прошли как чудные создания неведомого мира. Следом ехали два абиссинца в бархатной шитой золотом одежде на ярых жеребцах. За ними угрюмые персияне, в своем обычном наряде, вели под уздцы двенадцать коней. Потом следовала толпа персидских всадников в великолепных парчовых и шалевых одеждах, и наконец придворная золотая карета цугом, с скороходами и камер-пажами.
В ней сидел посол Фет-Али-Шаха, Мирза-Абул-Гассан-Хан, в белой шалевой одежде, с алмазной звездой и зеленой лентой ордена Льва и Солнца. Его сопровождали 9 персидских всадников, с заводными странно оседланными конями. Весь поезд заключался казачьим полком и кирасирским эскадроном».
Впрочем, экзотический подарок не помог шаху склонить Россию к уступкам. В ответной ноте говорилось, что Александр I «не может согласиться на передачу Ирану тех земель, жители которых добровольно перешли в российское подданство».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 230 (6583) от 06.12.2019 под заголовком «Подарок персидского шаха».