В 1850 г. было решено организовать балетный спектакль на открытом воздухе около нового павильона «Озерки» в Луговом парке в честь дня рождения императрицы Александры Федоровны.
К организации праздника была привлечена Дирекция императорских театров. А.А. Роллер, главный декоратор и машинист, занимался созданием театра, в котором сцена устраивалась над водой, а зрители размещались в амфитеатре на 250 человек на берегу около павильона Озерки (другое название Розовый павильон).
Для приглашенных были напечатаны билеты трех видов: для входа в павильон и к высочайшему столу на острове; для предъявления полицейской команде на проезд к павильону; для входа на башню павильона во время иллюминации камер-фрау и камер-юнкерам. Вечером, в 9 часов, был устроен чай на террасе Монплезира для 220 приглашенных. После чая гости в четырех шарабанах, яхт-вагоне и 23 линеях отправились к Озеркам. Дом полиции, Ольгин и Царицын острова и павильоны, караулки, Никольский и Сельский домики, мельница, деревня Бабигон, Саперный лагерь и окрестности были иллюминированы цветными фонарями. Прибыв к павильону, гости «проезжали мимо оного кругом островов по иллюминации при игрании музыки в шести местах». Приглашенные на праздник генералы гвардейского корпуса, штаб и обер- офицеры лейб-гвардейских полков, которым было роздано 175 билетов, собирались прямо у павильона Озерки.
На сцене, устроенной на воде перед южным фасадом павильона, был показан дивертисмент из балета «Наяда». Ундина (или иначе — Наяда и рыбак, фр. Ondine, ou La naïade) — балет хореографии Жюля Перро на музыку Цезаря Пуни в трех актах и шести сценах. Остров стал сценой, на которой разворачивалось действие представления. К ней «танцоров подвозили с берега на убранных зеленью небольших паромах, имевших вид небольших островков».
После спектакля гости в экипажах отправились от павильона к острову на ужин. Путь освещался бенгальскими огнями и маяками и был украшен большим щитом с вензелем Александры Федоровны. Во время ужина непрерывно пускали ракеты с парашютами, а вокруг острова плавали иллюминированные лодки с музыкантами.
По-видимому, именно тот день вспоминала много лет спустя А.П. Нетарова, участница спектакля. «Когда кончился спектакль, мы были вызваны на сцену, где уже собрались государь, государыня и вся царская фамилия… В мгновенье ока были поставлены на сцене накрытые столы и арапы несли на больших подносах творог, простоквашу и фрукты… Императрица пожелала видеть все устройство спектакля и движений раковин по озеру, которое было так ловко устроено. Государыня попросила Роллера, чтобы он показал это без участвующего персонала. И все это было государыне показано. Устроено было так: на самом берегу оркестр, весь закрытый зеленью, а затем большая сцена на воде; на сцене декорация – цветы и зелень. По бокам сцены плоты, на этих плотах работали матросы. Подъезжали по группам и по линеям: когда одна пара плотов отъезжала, со стороны сцены подъезжала другая пара и сцена наполнялась наядами. Плоты тянули с берегов веревками на блоках под сценой. Когда все наяды были уже на сцене, подъезжал центральный плот с царицей наяд и маленькими воспитанницами. Этот плот шел прямо на публику и изображал громадную раковину. Во время спектакля освещенные солнцем группы были удивительно красивы. В продолжение всего балета, и особенно когда шла пантомима, слышно было пение соловья. Для этого был приглашен какой-то господин, который за пять рублей прекрасно щелкал соловьем, помещаясь на берегу между деревьями».
Участникам представления были пожалованы подарки. Балетмейстеру Ж. Перро и декоратору А. Роллеру были вручены перстни с темными топазами, дирижеру Франку и режиссеру Марселю – перстни с бриллиантами. Е. Н. Никитиной – брошь с темным топазом, А. Прихуновой – серьги с изумрудами, З. Ришар – серьги с рубинами, Снетковой – брошь с тремя топазами, Макаровой – фермуар с рубинами, Соколовой и А. Н. Амосовой – серьги бриллиантовые.