Во времена правления императора Николая I сложилась традиция, согласно которой императорская семья раз в несколько лет посещала пасхальные торжества в Москве. Во время этих визитов члены царской семьи проводили Страстную неделю, посещая богослужения в старинных храмах и монастырях, а после Пасхи участвовали в праздничных мероприятиях, балах и маскарадах.

Особо памятной стала Пасха 1849 г., когда праздничные мероприятия совпали с освящением нового Большого Кремлевского дворца. 

Железнодорожного сообщения между Петербургом и Москвой еще не существовало, поэтому императорская семья путешествовала в экипажах, останавливаясь в путевых дворцах. 23 марта из Петербурга выехали императрица Александра Федоровна, цесаревна Мария Александровна, великие княгини Ольга Николаевна и Александра Иосифовна. Они провели ночь в Торжке, где утром посетили Воскресенский девичий монастырь, а 25 марта обедали в Клину. Вечером того же дня они прибыли в Москву. Император, цесаревич и великий князь Константин Николаевич отправились в путь на день позже. Семья остановилась в Николаевском Малом дворце, решив не заселяться в новый Большой дворец до его освящения.

На следующий день после прибытия состоялся торжественный выход в соборы и Чудов монастырь. После этого императорская семья осмотрела новый дворец. Страстная неделя прошла в молитвах и богослужениях.

Наступила полночь Светлого Христова Воскресения. После удара Реута (большого колокола на Иване Великом) зазвонили колокола всей Москвы. По окончании службы состоялся торжественный выход в новый дворец для его освящения.

Цесаревна Мария Александровна описала это событие в письме к брату, принцу Карлу Гессенскому: «Освящение дворца в пасхальную ночь было чудесно. После богослужения процессия (певчие и священники, митрополит с крестом и святой водой и мы вслед за ним) двинулась через все залы, певчие пели, митрополит окроплял стены святой водой, пока не дошли до трона (в Андреевском зале), над которым символически сияет Всевидящее око. Здесь митрополит Московский Филарет прочитал прекрасную молитву, которую сам сочинил, призывая благословение Всевышнего на этот дом и этот трон, чтобы Господь снизошел туда, как некогда при Захарии. Все были взволнованы, а мы больше всех; государь посмотрел на нас и тихо сказал нам с Сашей: “Je prie pour Vous” (Я молюсь за вас). Это был прекрасный и грустный момент, как всегда, когда мне вообще представляется будущее: “le présent est le bon temps pour nous!” (настоящее так прекрасно для нас)».

Историк М.П. Погодин, присутствовавший при освящении, так описывал атмосферу во дворце: «Чудесное зрелище представляли залы нового дворца, освещенные тысячами огней и наполненные военными и гражданскими чинами, дворянством и купечеством, придворными дамами в русских платьях и всеми московскими дамами, имеющими приезд ко двору. Прекрасная была минута, когда в залах понеслись сначала издали тихие, сладкие звуки… они еще неясные, слов расслышать нельзя… но вот они полнеют, приближаясь становятся с каждой секундой сильнее и сильнее… и наконец гремят: “Христос… воскресе… из… мертвых… смертию… смерть… поправ… и… сущим… во… гробех… живот… даровав”».

После освящения дворца император Николай I лично христосовался с присутствующими, что вызвало небывалое воодушевление. 

В первый день праздника Государь проводил Высочайший смотр войск Русской Императорской армии. Увидев Государя Николая I Незабвенного, собравшаяся толпа закричала, но не привычное «ура», а «Христос Воскресе!». Государь ответил: «Воистину Воскресе!» и заявил, что желал бы похристосоваться с каждым из собравшихся, но спешит. Во вторник состоялся торжественный обед в Александровском зале, а в четверг – костюмированный бал в русских костюмах.

Но наиболее пышный бал состоялся у генерал-губернатора графа Арсения Андреевича Закревского. Этот бал очень подробно описала Цесаревна Мария Александровна в письме к брату Карлу: «В субботу был большой бал у генерал-губернатора гр. Закревского с повторением двух кадрилей, которые были представлены этой зимой и которые нам очень хотелось видеть. Первая — королева Елизавета Английская и ее двор, la reine elle-même était représentée par une belle femme la C-sse Orloff-Dénisoff. Mais tous les suffrages furent pour le second quadrille, dont chaque paire représentait un de nos gouvernements, (фр. королеву изображала красивая графиня Орлова-Денисова. Но всеобщее одобрение вызвала вторая кадриль, в которой каждая пара изображала одну из наших губерний) мужчины в очень дорогих и красивых одеждах древних бояр, qui embellit les moins beaux et leur donne un air noble; (фр. скрашивающих наименее красивых и придающих им благородный вид) женщины частью в современных одеждах различных губерний, частью, как это прежде было; по большей части очень pittoresque, (фр. живописных) выдержанных и оригинальных. Милее всего были мальчуганы, которые предшествовали каждой паре, в одежде их губернии и с написанными на маленькой дощечке названиями губерний au bout d’un petit bâton; (на конце большой палки) среди них особенно красивые дети, с которыми мы сейчас же познакомились. Вчера на большом балу в Дворянском собрании эти кадрили по нашему общему желанию были повторены».

По окончании череды праздничных торжеств, 15 апреля, Царская Фамилия выехала в Петербург, куда прибыла 17 апреля.