Деревня Готобужи (Ленинградская область), расположенная на высоком правом берегу реки Воронки, к началу Великой Отечественной войны насчитывала не менее двух столетий своей истории.
Ее существование было зафиксировано еще в начале XIX века, когда картографы, готовясь к возможному вторжению Наполеона, отметили ее на подробной карте Российской империи под названием «Khatobeja».
По данным 1838 г., мыза Гатобужи, включавшая в себя две бумажные фабрики, и деревня Гатобужи с населением около 120 человек обоего пола, принадлежали гвардии штабс-ротмистру барону Якову Икскулю, внуку графа Сиверса, известного владельца села Калище. Барон Икскуль, унаследовав эти земли, продолжил развитие местного производства. Именно при нем в Готобужах активно развивалось бумажное производство.
Согласно спискам населенных мест Российской империи за 1862 г., в окрестностях располагалось несколько поселений под названием Готобужи, что отражало, вероятно, разделение территории или разные формы собственности: «Гатобужи малые при реке Воронка» (6 дворов, 28 жителей), «Гатобужи при р. Воронке» (18 дворов, 93 жителя) и «Гатобужи, мыза при р. Воронке» (2 двора, 31 житель). Это позволяет представить масштабы поселения и его структуру: деревня, вероятно, состояла из нескольких разрозненных частей, а мыза, как хозяйский центр, выделялась отдельно.
Важным элементом социальной жизни в Гатобужах являлась земская школа. Наличие школы свидетельствовало о заботе об образовании крестьянских детей, давая им возможность получить базовые знания. Обучение, вероятно, было доступно не всем, но само наличие школы указывало на стремление к просвещению.
Жизнь местных жителей была тесно связана не только с сельским хозяйством, но и с промышленным производством. При Якове Икскуле на мызе функционировала Готобужская бумажная фабрика, использующая реку Воронку и специально созданный пруд для обеспечения производства. Рядом, примерно в версте, располагалась еще одна фабрика, специализировавшаяся на оберточной бумаге, в том числе для упаковки сахара. Появление фабрик привело к формированию нового поселения – «Селения Фабрикантов», которое впоследствии было переименовано в «Слободу Фабричную». Фабрики давали местным жителям работу и определяли ритм их жизни, зависевший от производственного цикла.
В 70‑х гг. XIX века фабрики были распроданы разным владельцам. Селение Гатобуж и фабрики приобрел Роберт Логинович Прен, у которого их позднее (1876 г.?)купил Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато.
Демидов купил мызу Готобужи с деревнями Калиши и Лужки и при них стекольный завод и писчебумажную фабрику. Площадь имения составляла 10 420 десятин, а стоимость равнялась 200 тыс. руб.
В газете «Гдовско-Ямбургский листок», № 16 за 1873 год, была опубликована интересная статья:
В номере десять вашей газеты было перепечатано из «Московских ведомостей» известие об учреждении в Петербургском уезде общества Готобужских фабрик и заводов с капиталом 2 миллиона рублей.
Это предприятие, как видите, весьма крупное, вследствие чего оно успело порядочно заинтересовать местное общество. Но так как большинство лиц, которые подпишутся на акции, вовсе не знакомы с той местностью, в которой предполагается осуществить это предприятие, то конечно не лишне будет высказать взгляд старожила на выгодность или невыгодность предприятия, чем без сомнения, принесется польза самому обществу.
Начнем с того что исправим неточность вкравшуюся в газетное известие: имение Готобужи не Петербургского, а Петергофского уезда, лежит оно по направлению к Нарве в 50 с лишним верстах от Петергофа, в низменной болотистой местности. Дорога туда самого отвратительного свойства, особенно в двух местах: около деревни Коровино и от мызы Воронино в Готобужи. В имении до 12 т. десятин земли, большею частью песок и болото; лес во время пожаров в 1869 году почти весь выгорел. При прежнем владельце в имении существовали: пильный завод, бумажная фабрика, стеклянный завод и смолокурильня; из них после эмансипации продолжал действовать один лишь стеклянный завод, остальные были закрыты за невыгодностью производства. Все это приводилось в движение небольшой речкой, протекающей через имение; речка эта изобилует водою лишь в самое короткое время, а именно весной — остальное время года она совершенно мелеет.
Года два тому назад имение перешло в другие руки, закипела работа: на месте старой бумажной фабрики выросло трехэтажное каменное здание, в котором стали приготавливать бумажную массу из соснового дерева. Сразу же обнаружился крайний недостаток воды и непрочность или, лучше сказать, совершенная негодность новой плотины. Впрочем, фабрика эта проработав весьма недолго сгорела. Тогда приступлено было к ее реставрации и, вместе с тем, к возведению в двух верстах от нее новой фабрики для выделки из добытой массы папки. Летом нынешнего года сгоревшая фабрика вновь пущена в ход; но опять за недостатком воды могла действовать лишь в самых ничтожных размерах. Другая фабрика отделана вчерне, но еще на работала. Упомянутый крайний недостаток воды естественно заставил антрепренеров обратиться к помощи пара. Двигатель этот, конечно, очень удобный, но страдает некоторыми капитальными недостатками: паровое производство значительно дороже всякого другого и окупается лишь вблизи или в черте больших городов, там именно, где удобство сообщения уравновешивает дороговизну производства. Там, где нет путей сообщения, их пришлось бы устроить на свой счет, но это стоит огромных сумм, интересы с которых лягут тяжело на без того уже дорогое производство. Паровые машины истребляют громадное количество дров; между тем леса около Готобужей уже почти все вырублены, заготовка же дров год от года становится все дороже; наконец всякая починка котлов и частей паровых машин сопряжена с громадными неудобствами и такими же расходами. Правда, носится слух, что будет устроена гавань в 12 верстах от фабрики и туда проведена конно-железная дорога и затем выделанный товар отправится далее морем. Но это, конечно, станет недешево, в особенности, если компания вздумает приобрести пароходы, а затем выгодность отправки товаров морем весьма сомнительная. Финский залив известен ненаделенностью своих вод, так что заводы, лежащие около моря, до сих пор отправляли свой товар гужем, боясь риска; хотя, между прочим, судоходство по берегу залива достаточно развито, но лишь относительно перевозки дров — дешевого продукта. Вот правдивое описание той местности и ее плачевных условий, в которой суждено осуществиться предприятию, совершенно внезапно возникшее. Как ни желательно привлечение капиталов в эту бедную часть уезда, но долг совести велит предостеречь антрепренеров и публику от затрат значительных капиталов, которые, по всей вероятности, будут брошены не совсем производительно. Желательно чтобы и прочие газеты перепечатали это заявление.
Местный житель
Когда Демидовы продали эти земли точно не известно, но «Положение об управлении имениями наследников П.П. Демидова князя Сан-Донато», которое было утверждено 2 октября 1896 г., Готобужское имение уже не включает.
В начале XX века в Готобужах, помимо бумажной фабрики, работали мельница, маслобойня и даже конезавод. Перед войной в Готобужах насчитывалось около 30 дворов, а вместе с фабричной слободой – около 50. В Фабричной слободе работали две бумагоделательные фабрики, ставшие центром жизни для многих местных жителей.
Жители бежали из деревни во время боев в 1941 г. и прятались у Лубенского озера. Когда наша армия отбила деревню, от нее ничего не осталось… На месте сожженной фашистами деревни Готобужи стоит памятный знак-стела.