В Петербурге наступил волшебный сезон — белые ночи. В эти недели город словно выходит за рамки времени: закат и рассвет сплетаются в один непрерывный сумрак, и ночь, как таковая, не наступает. Улицы купаются в молочно-серебристом сиянии, Невский проспект гудит до утра, а небо остается светлым даже в полночь. Это явление, столь типичное для северных широт, стало визитной карточкой Петербурга — почти мифическим временем, которое вдохновляло художников, поэтов, музыкантов и влюбленных.
Любопытно, что выражение «белая ночь» пришло в русский язык вовсе не как обозначение астрономического феномена. Первоначально оно означало бессонную ночь — перевод с французского passer une nuit blanche, буквально: «провести белую ночь», то есть ночь без сна. В европейской культуре «белая ночь» ассоциировалась скорее с волнением, работой, тревогами или — наоборот — балами и празднествами до утра.
Переосмысление выражения в русском языке связано с литературой. Именно Федор Михайлович Достоевский первым придал этим словам романтическое, петербургское звучание. В повести «Белые ночи» (1848) это словосочетание встречается всего один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы изменить его культурный смысл. У Достоевского белая ночь — это время грез и невозможной любви, нежного одиночества и мечтательной тишины.
С этого момента «белые ночи» начинают обретать поэтическое звучание. Петербург входит в литературу не как просто столица, а как город-фантазия, город на границе реального и вымышленного. У Александра Блока белая ночь — это время пророчеств и любовных видений, у Анны Ахматовой — безмолвие и тонкая тоска, у Иосифа Бродского — светлая бессонница, наполненная философским размышлением.
Над Невой в полночь с колокольни Петропавловского собора разносились торжественные мелодии «Коль славен наш Господь» и «Боже, царя храни». Куранты звучали как плач или как приговор узникам Петропавловской крепости. Вся эта картина носила какой-то сверхъестественный и потусторонний характер. По словам Александра Бенуа, в сгущавшемся сумраке золотой шпиль собора «продолжал светиться, словно вынутый из ножен и устремленный к небу меч».
Недаром тогдашние путеводители по Петербургу даже предостерегали: на нервы впечатлительных людей белые ночи оказывают тревожное действие. Они не только приводят в восторг мечтателей, но и лишают сна, волнуют каким-то странным беспокойством. «Славой и мукой Петербурга» называл белые ночи писатель Александр Куприн…
О чем думали и что делали в это время люди XIX века мы можем только догадываться, хотя, скорее всего, они были очень похожи на нас…