Аврора и ее семья – ВЕК АВРОРЫ

Дедушка по материнской линии: ЭРНСТ ГУСТАВ ФОН ВИЛЛЕБРАНД (ERNST GUSTAF VON WILLEBRAND)

Эрнст Густав фон Виллебранд родился в усадьбе Каруна в 1751 г. и был старшим сыном Эрнста Густава фон Виллебранда и Софии Катарины Ягерхорн-Спурила. В 1764 г. он записался добровольцем в полк Турку, где быстро продвинулся по службе и в феврале 1778 г. женился на Вендле Густаве фон Райт. Отец Вендлы, Георг Хенрик фон Райт, был подполковником пехотного полка, где служил Эрнст Густав. Через три месяца фон Виллебранд стал лейтенантом, в 1781 г. – капитаном, в 1783 г.- майором, а в 1787 г. – подполковником.

Виллебранд оставил действительную военную службу и в 1787 г. стал исполняющим обязанности губернатора уездов Уусимаа и Хямеэнлинна. Через год он поступил на службу в военный комиссариат, где и оставался на протяжении всей русско-шведской войны 1787-1790 гг. На этом посту ему удалось сколотить приличное состояние. Виллебранд пользовался благосклонностью короля Густава III и в 1790 г. был назначен губернатором Турку и Пори. В том же году он получил пост государственного секретаря по делам армии. Он ушел в отставку спустя два года и, согласно обычаю того времени, был произведен в генерал-майоры.

Переехав в Финляндию, Виллебранд занял пост губернатора и долгое время считался одним из лучших губернаторов графств Турку и Пори в XVIII веке. Виллебранд уделял особое внимание противопожарной защите Турку, по его требованию, например, была построена пожарная каланча.

В 1791 г. Виллебранд купил поместье Йокиойнен, которое превратилось в одно из самых величественных поместий Финляндии и стало одним из крупнейших мельничных центров региона. Площадь поместья составляла тысячи гектаров. В 1794 г. началось строительство главного здания, спроектированного К.К. Гьорвеллом. На момент завершения строительства в 45-метровом жилом кирпичном здании было 30 комнат. Оно считалось первым в Финляндии усадебным домом в неоклассическом стиле и стало образцом для многих других усадебных зданий в будущем.

После завершения строительства главного дома Виллебранд построил большой кирпичный коровник и каменный склад. Трехэтажное зернохранилище с величественной колокольней датируется примерно 1808 г. Помимо новых построек был разбит большой сад и парк в английском стиле. За образец Виллебранд взял парк в Версале.

Эрнст Густав оставил след в истории и как один из крупнейших промышленников своего времени. С его переездом в Финляндию совпало основание новой табачной фабрики, где он стал партнером. Изначально фабрика располагалась в Наантали, но в 1795 г. была перенесена в Турку. Однако, конкурируя с двумя старыми табачными фабриками, новая компания так и не смогла развернуться. Виллебранд также модернизировал и расширил лесопильную промышленность поместья. Кроме того, он был партнером нескольких лесопильных заводов на юго-западе Финляндии.

В 1796 г. Эрнст Густав расширил сферу своей деятельности и основал швейную фабрику в Йоккисе. Экономическая политика того времени запрещала строительство мануфактур в сельской местности, но, благодаря своим связям, в 1797 г. он получил разрешение на строительство фабрики, производство на которой в то время уже шло полным ходом. Вскоре фабрика превратилась в крупнейшую и самую современную швейную фабрику в Финляндии. Виллебранду удалось получить крупные заказы от армии. Сырье поступало с большой овцеводческой фермы поместья. Часть шерсти раздавали жителям поместья для прядения, когда мощностей прядильных машин становилось недостаточно. Ткацкая фабрика сгорела в 1798 г., но, к счастью, вскоре была восстановлена. В 1803 г. на фабрике работало пятнадцать ткацких станков. В 1800 г. для фабрики были закуплены новые английские чесальные и прядильные машины с гидроэнергетическим приводом. Благодаря усилиям Эрнста Густава финское текстильное производство превратилось в крупную отрасль промышленности. Помимо выполнения заказов от армии, Виллебранд занялся также розничной торговлей своей продукции, для чего был открыт магазин в городе.

Еще в 1770-х гг. был разработан проект по строительству металлургического завода в Йокиойнен. Проект не реализовывался до 1804 г., когда губернатор фон Виллебранд, получив разрешение на строительство, построил кузницу, где сырьем служил чугун, привезенный из Центральной Швеции. Несмотря на большие расстояния транспортировки сырья, производство было прибыльным.

Во время правления Виллебранда район стал промышленным центром, в котором помимо лесопильной, металлургической и швейной фабрик были построены большой кирпичный завод и винокурня. Большая часть продукции кирпичного завода шла на собственные строительные проекты, а спирт доставлялся в Турку. В усадьбе располагалась также большая водяная мельница, на которой, помимо обычного зерна, перерабатывали муку для хозяйственных нужд.

В Финляндии Эрнст Густав был одним из самых горячих сторонников возрождения сельского хозяйства. Он стал первым председателем Финского общества домашних хозяйств, основанного в 1797 г.

Виллебранд также активно поддерживал культуру. Он был председателем Музыкального общества в Турку, а его дочери выступали на концертах, организованных обществом. Вместе с дочерями Виллебранд участвовал в театральной жизни региона. Официальная резиденция губернатора в Турку и поместье превратились в центры финской культурной жизни. Зимой в Турку губернатор по пятницам организовывал мероприятия с танцами и ужином.

Современники расходились в своих оценках деятельности губернатора. Стремительная карьера и богатство фон Виллебранда вызывали зависть. К своим подчиненным он был строг; тем не менее, он пользовался их почтением и уважением.

После того, как русские войска завоевали южную Финляндию в 1808 г., Виллебранд перестал поддерживать попытки Швеции сохранить Финляндию как часть империи и предложил России свои услуги. В качестве военного комиссара на службе российскому императору он управлял провизией и транспортом российской армии в Турку и Пори, а также в уездах Уусимаа и Хямеэнлинна.

Фон Виллебранд был избран в парламент Порвоо, но в середине лета 1809 г. заболел и умер. Он был похоронен в парке своего поместья, где в 1833 г. на могиле был установлен памятник.

Мать: Ева Густава фон Виллебранд (Eva Gustava von Willebrand)

Баронесса Ева Густава фон Виллебранд (12.02.1782 – 01.12.1844). Одна из трех дочерей губернатора Эрнста Густава фон Виллебранда, который для воспитания дочерей пригласил в свое поместье молодого и талантливого поэта Михаэля Хореуса, оставившего о семействе, в котором он жил, и о девочках, которых он воспитывал, интересные воспоминания. Все они рано вышли замуж: старшая, Вендла София, в 1796 г. – за барона Карла Эрика Маннергейма, средняя, Ева Густава, в 1799 г. за Карла Йохана Шернваля, а младшая, Вильгельмина Альбертина (в семье ее звали Минетта), в 1798 г. – за полковника Фредрика Палмфельта (а в 1816 г. вторым браком – за кузена своего отца, Адольфа Фредерика фон Виллебранда). Все три дочери губернатора как до, так и после замужества, считались самыми красивыми барышнями общества в столице Финляндии, которой был тогда город Або, блистали на балах и были необычайно популярны. Спустя тридцать лет министр и государственный секретарь Финляндии граф Ребиндер признавался в том, что в юности был глубоко и безнадежно влюблен в прелестную Еву Виллебранд.

В 1799 г. Ева вышла замуж за Карла Йохана Шернваля. Отец долго противился браку своей 18-и летней дочери с капитаном Шернвалем, и Еве с большим трудом удалось сломить его сопротивление. Несмотря на разницу в возрасте (Карлу было уже 35 лет), супругов связывало глубокое взаимное чувство. У них родилось 11 детей, из которых до взрослого возраста дожили только четверо: сын Эмиль и три дочери – Аврора, Эмилия и Александра (Алина).

После смерти мужа, в 1816 г., оставшись с четырьмя маленькими детьми на руках, Ева думала уехать к матери в Або, но с такой большой семьей это было не так легко. Она решила продать ненужные вещи и снять более скромную квартиру в Выборге, где можно было дать детям достаточно хорошее образование. К тому же она хорошо знала человека, сменившего ее мужа на посту губернатора Выборга. Это был ее старый знакомый и друг детских лет Карл Йохан Валлен. Он обладал острым умом, любил шутки, розыгрыши, иногда был сентиментален и трогательно доверчив. С первых же посещений Евы он сумел расположить к себе детей, вызвать их уважение. На предложение руки и сердца Ева ответила ему согласием и 2 августа 1816 г. между ними был заключен брак. Сын и дочери Евы от первого брака по ходатайству ее нового супруга получили двойную фамилию – Шернваль-Валлен. Дети получили прекрасное воспитание. Их обучением занимались известные и талантливые педагоги – профессор Бломквист, его дочь Елизавета Бломквист, Анетта Харринг. Они получили и хорошее музыкальное образование. Второму мужу Ева родила еще пятерых детей.

Род Виллебрандов ведет свое начало от шведского капитана, мекленбургского уроженца Эрнста Фридриха Виллебранда, который был возведен шведским королем Карлом XI в дворянское достоинство 5 апреля 1616 г. Его сын, Эрнст Густав, был полковником пехотного полка, комендантом в Вильманстранде с 1739 по 1743 гг. и кавалером ордена Меча. Грамотой Шведского короля Густава IV, от 27 июля 1806 г., его правнук, бывший губернатор, статс-секретарь, генерал-майор Эрнст Густав фон Виллебранд возведен, с нисходящим его потомством, в баронское достоинство королевства Шведского.

Могила матери, отчима и брата Авроры Карловны. Кладбище Хиетаниеми (Хельсинки, Финляндия)

Отец: Карл Йохан Шернваль (Carl Johan Stjernvall)

Карл Йохан Шернваль родился 10 сентября 1764 г. в офицерской семье. Его отец Эрик Йохан (1724-1777) был капитаном и служил в Померании, где женился на Катарине Элизабет Ноннеманн (1744-1791).

По обычаю того времени, Карл Йохан был записан в армию в возрасте семи лет. В тринадцатилетнем возрасте его отправили в Стокгольм, где он почти десять лет был пажем при дворе Густава III. В 1786 г. Карл Йохан вернулся в Финляндию, где продолжил службу. В 1794 г. он продвинулся по карьерной лестнице и стал адъютантом главнокомандующего Вильгельма Маурица Клингспора. Когда разразилась русско-финская война, Шернваль служил подполковником в полку Пори, но у него не было возможности отличиться в боях, поскольку он был захвачен в плен сразу же после начала военных действий.

После окончания войны Шернваль отправился с делегацией в Санкт-Петербург к императору, где добился сохранения выплат офицерскому корпусу, несмотря на роспуск финской армии. После этого Шернваль ушел в отставку, но в 1812 г. после долгих колебаний занял пост губернатора Выборгского округа. Округ был отделен от остальной Финляндии на протяжении десятилетий, поэтому организовать работу в нем было очень непросто.

Отец Авроры писал в письме своему брату Фредрику, который был губернатором района Хяме: «Здесь все совсем другое – земля, народ и общение: азиатское изобилие и блеск рядом с нищетой, притеснением и страданием. Роскошные экипажи, лошади, украшения, но в действительности это лишь внешняя оболочка и обман. Ой, брат, Выборгская губерния уже никогда не станет прежней – финской … Не могу описать тебе ее подлинное жестокое и бедственное положение, рабство и унижение, свинство и лень, глупость и злые предрассудки, которые здесь приходится встречать… Лабиринт, в который я попал, невозможно даже представить и очень трудно из него выбраться. Исполнение закона здесь слабое – знающих, умеющих служащих, у которых было бы понимание и желание работать, нет …».

Однако на своем посту Карл Йохан добился больших успехов. В 1812–1813 гг. он стал председателем комитета по объединению Выборгского округа с остальной частью страны. Его первое впечатление о Выборге было очень безрадостным: чиновников было мало, а губернатору приходилось работать и жить в плачевных условиях. В отчаянии он даже написал другу, что Выборг никогда не достигнет уровня остальной Финляндии, «но не дай бог, чтобы не пошло наоборот».

Со временем Шернвалю удалось решить жилищный вопрос и найти помощников, которых он очень ценил. Специальный комитет эффективно описал текущую ситуацию и наметил направления развития, начиная от состояния лесов, дорог и качества образования до необходимости развития административного деления. Однако, Шернваль был реалистом, поэтому считал, что не стоит быстро пытаться привести условия жизни в Выборгском округе в соответствие с условиями в остальной части Финляндии. Его взгляды часто вызывали неодобрение у тех, кто выступал за быстрое объединение, а также у тех, кто хотел сохранить прежние порядки.

Однако, политика компромисса, которую поддержали император Александр I и генерал-губернатор Густав Мауриц Армфельт, привела к хорошему результату, Выборг рос и развивался, благосостояние населения росло, товарооборот увеличивался. Шернваль лично участвовал в 1812 г. в вербовке населения в вооруженные силы с целью демонстрации лояльности новому правительству. Во многом благодаря ему, в Выборгском округе удалось набрать войска быстрее, чем в остальной части страны.

Преждевременная смерть 6 февраля 1815 г. прервала работу Шернваля по реформированию в Выборгском округе, но за короткий период службы ему удалось заложить хорошую основу для гармонизации условий жизни и роста региона.

Карл Йохан Шернваль женился на баронессе Еве Густаве фон Виллебранд в 1799 г. У пары родилось 11 детей.

Карл Йохан похоронен на церковном кладбище в Йокиойнен.

Отчим: Карл Йохан (Карл Андреевич) фон Валлен (Carl Johan von Walleen)

Карл Йохан фон Валлен родился 05 сентября 1781 г. в городе Турку в семье Эрика Йохана фон Валлена, вице-президента Апелляционного суда, и Анны Катарины Бекман.

В возрасте 15 лет фон Валлен начал работать в Апелляционном суде Турку. В 1809 г. он был назначен секретарем Апелляционного суда и в том же году был приглашен в Санкт-Петербург, чтобы помочь Роберту Ребиндеру в представлении финляндских интересов. В 1809-1811 гг. он числился в штате статс-секретаря по делам Великого княжества Финляндского у М.М. Сперанского, исполняя обязанности канцлера Академии Турку.

В возрасте 30 лет Валлен стал членом комитета по делам Великого княжества Финляндского и вскоре занял пост губернатора Выборгского района и члена Сената. Два действительно крупных проекта государственной реформы, которые он разработал, план реформирования финской администрации и предложение о кодификации финского законодательства, так и не были реализованы.

В 1820 г. фон Валлен был освобожден от должности губернатора Выборга и вызван в Сенат в качестве начальника канцелярии. В 1822 г. он перешел на должность прокурора, на которой оставался 32 года. До 1854 г. фон Валлен оставался генеральным прокурором и после отставки с этого поста был возведен в ранг барона.

Карл Йохан женился на вдове Еве Густаве Шернваль в 1816 г. В браке родилось пятеро детей, двое из которых скончались в детстве. Его сын Владимир Альфонс (Альфонс Карлович) Валлен (1820-1870) позже стал генерал-майором и губернатором Нюландской губернии (губерния Уусимаа).

В 1820-х гг. Валлен приобрел поместье Тресканда в Эспоо, которое активно отстраивал. В 1840 г. он продал поместье своей приемной дочери Авроре Демидовой и на вырученные деньги начал строить виллу в Хакасалми, на берегу залива в Хельсинки, строительство которой было завершено в 1844 г.

На протяжении десятилетий Карл Йохан был ключевой фигурой в социальных кругах Хельсинки, его библиотека и коллекция произведений искусств были лучшими в Финляндии. Фон Валлен был одним из основателей Финского художественного общества и его первым председателем в 1846-1849 гг.

Скончался 21 марта 1867 г. в Хельсинки.

Тетя по матери: Вильгельмина Альбертина фон Виллебранд (Wilhelmina Albertina von Willebrand)

Родилась в семейном поместье Йокиойнен 17 мая 1782 г.

Вильгельмина, которую в семье все звали Минетте, была дочерью губернатора Эрнста Густава фон Виллебранда.

Первый муж – Август Фредрик Густав Палмфельт (1767-1814), полковник шведской службы, генерал-майор российской службы (19 октября 1812 г.). Детей в первом браке не было.

В 1815 г. Минетте вышла замуж второй раз за своего родственника Адольфа Фредрика фон Виллебранда (1766-1845), который вошел в историю Финляндии как крупный политический деятель и юрист. В 1814 г. он был назначен главой Министерства юстиции. С 1814 по 1822 г. был членом Комиссии финляндских дел в Санкт-Петербурге, работал под руководством барона Кнута фон Тройля. С 1822 по 1832 гг. – президент Апелляционного суда города Турку. В 1830 г. получил баронский титул.

Семья Виллебранд проживала в Санкт-Петербурге до 1822 г. В 1820 г. у них родился сын Эрнст Карл Адольф (Ernst Carl Adolf von Willebrand) (1820-1887), будущий генерал-лейтенант и командир лейб-гвардии Гатчинского полка, в 1821 г. дочь – Венда Вильгельмина Шарлотта (Wendla Wilhelmina Charlotta Munck) (1821-1844), в 1824 г. сын – Фредерик Вильгельм (Fredrik Wilhelm von Willebrand) (1824-1838).

Скончалась Минетте 12 мая 1824 г. в Турку.

ДЯДЯ ПО ОТЦУ: ГУСТАВ ФРЕДРИК ШЕРНВАЛЬ (GUSTAF FREDRIK STJERNVALL)

Родился в 1767 г. В возрасте 15 лет принял участие в военно-морской практике в Средиземном море. Продолжил военную учебу во Франции с 1785 по 1788 гг. По возвращении домой участвовал в чине лейтенанта в войне с Россией.

Во время финской войны служил майором в Виапори и был командиром крепости Кустаанмиекка. После капитуляции Виапори Шернваль избежал ареста и поселился в Соммарнесе, где успешно провел реформу сельского хозяйства.

После подписания мира в Хамине Шернваль в составе группы офицеров посетил Санкт-Петербург, где участвовал в переговорах о сохранении надбавок к жалованию офицеров, несмотря на упразднение финской армии. После того, как его карьера в качестве офицера была завершена, Шернваль получил должность в гражданской администрации и был назначен весной 1810 г. губернатором провинций Уусимаа и Хяме.

На протяжении пяти лет своего пребывания в этой должности Густав Фредерик усердно работал над улучшением условий в своем округе. Особое внимание он уделял экономическим реформам. Деятельность Шернваля часто выходила за пределы его округа. Его предложение создать в Финляндии собственную армию привлекло внимание властей. Однако предложение в дальнейшем не получило поддержки императора.

Наиболее значительным результатом деятельности Шернваля на посту губернатора стала реализация его идеи о переносе правительственного совета и органов власти из Турку в Хельсинки в 1812 г.

С 1811 по 1812 гг. Шернваль был председателем городского строительного комитета, который отвечал за возведение новой столицы.

Густав Фредрик умер в 1815 г. в возрасте 47 лет, поэтому его работа на посту губернатора осталась незавершенной.

Брат: Карл Эмиль Кнут (Эмилий Карлович) Шернваль-Валлен (Carl Emil Knut Stjernvall-Walleen)

Родился 16 ноября 1806 г. в Финляндии, в городе Бьернборге (Пори) в семье Карла Йохана Шернваля и Евы Густавы фон Виллебранд. В 1815 г. Карл Шернваль умер, а его 32-летняя вдова в 1816 г. вышла замуж за видного выборгского сенатора и юриста Карла Йохана Валлена.

В 1823 г. Эмиль поступил в Университет (находившийся в то время в Або, и затем переведенный в Гельсингфорс), а в 1825 г. поступил на военную службу в Вильманстрандский полк. В качестве офицера Генерального Штаба он состоял при фельдмаршале графе Паскевиче-Эриванском, а затем, через два года, был переведен в лейб-гвардии Павловский полк. Принимал участие в боях на Кавказе в 1836 г.

В 1836 г. подал в отставку, перешел на гражданскую службу и был назначен чиновником особых поручений при графе Ребиндере, бывшем в то время статс-секретарем Финляндии. Его карьере, несомненно, способствовал успех его сестры Авроры в петербургском обществе. Хорошее воспитание и манеры молодого Эмиля позволили ему легко воспользоваться связями сестры.

В 1840 г. Эмиль получил звание камер-юнкера и был назначен чиновником особых поручений при Августейшем попечителе Гельсингфорского университета Наследнике Цесаревиче Александре Николаевиче. Три года спустя он получил должность секретаря Гельсингфоргского университета, а в 1854 г. состоял чиновником особых поручений при финляндском генерал-губернаторе, причем получил чин действительного статского советника.

Отчим Эмилия, Карл Йохан Валлен, был возведен в ранг барона в 1854 г. Он усыновил своего пасынка, который также получил титул барона и фамилию Шернваль-Валлен. С легкой руки сестры Авроры, Эмилю удалось познакомиться с элитой российской империи, например, с министром иностранных дел А. М. Горчаковым и министром образования М. Мучановым, с которым он подружился и встречался практически ежедневно.

В 1855 г. Эмиль получил звание камергера, а в 1857 г. был назначен товарищем (заместителем) министра статс-секретаря Финляндии и в этом звании принимал участие в работе комитета Финляндских дел в качестве одного из постоянных членов. Эмиль Карлович участвовал в разработке Манифеста о финском языке 1863 г. и денежной реформы в 1865 г. Шернваль-Валлен также был членом нескольких российско-финских комитетов, которые обсуждали реформы финской армии и экономики.

Эмиль Карлович был назначен государственным секретарем после смерти Армфельта в 1876 г. На момент вступления в должность ему было уже 70 лет. Таким образом, он проработал в канцелярии статс-секретаря в общей сложности 26 лет, из которых пять – статс-секретарем.

Шернваль-Валлен пользовался доверием императора, занимал важные посты и поэтому был удостоен почти всех возможных наград империи. В 1861 г. ему было присвоено звание тайного советника и назначена надбавка к зарплате в размере 3000 рублей.

В 1881 г. Эмиль Карлович вышел в отставку и поселился в Гельсингфорсе, где и умер 14 октября 1890 г.

Был женат (с 1846 г.) на Полине Гассер (1827-?).

Сестра: Эмилия Карловна Мусина-Пушкина (Шернваль) (Emilia Stjernvall )

Эмилия Карловна Шернваль родилась 29 января 1810 г. в Бьернборге (Пори), в семье будущего выборгского губернатора, шведа, состоявшего на русской службе, Карла Йохана Шернваля. Получила хорошее домашнее образование, с раннего детства свободно говорила на пяти языках — шведском, финском, немецком, русском и французском. Прекрасно разбиралась в истории и в музыке.

В шестнадцать лет начала выезжать в свет. Светское общество в Гельсингфорсе (Хельсинки) было сравнительно небольшое, и появление в нем красивых сестер Авроры и Эмилии не могло остаться незамеченным. Ни один бал не проходил без них и у обеих было много поклонников, среди них сосланный в Выборг декабрист граф Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин. О ее внешности он писал родным: «Она не очень красива, но ее лицо так интересно и живо, что заслоняет признанную красоту ее сестры».

Родители Эмилии не возражали против брака. Но, чтобы жениться офицеру, графу, да еще опальному, ссыльному, было необходимо получить согласие матери, разрешение командира полка, генерал-губернатора и императора. Казалось, преодолеть все эти барьеры не представлялось возможным. Весь 1827 г. тянулась эта борьба. Мать Владимира, графиня Е.А. Мусина-Пушкина, никак не могла примириться с тем, что сын женится на шведке. Однако Владимир был непреклонен, он был согласен провести всю жизнь ссыльным в глуши, но только с Эмилией. Доведенный до отчаяния, Владимир заболел. 19 декабря 1827 г. его мать написала: «Ты разрываешь мое сердце», и дала согласие на брак.

Свадьба состоялась 4 мая 1828 г. в Гельсингфорсе, в церкви Святой Троицы, никто из Мусиных-Пушкиных на ней не присутствовал. В январе 1829 г. Владимир Мусин-Пушкин получил приказ о переводе на Кавказ, и было решено, что Эмилия переедет в Москву. В ноябре 1831 г. в чине капитана граф Мусин-Пушкин вышел в отставку с обязательством проживать в Москве и не выезжать за границу. Однако вскоре его освободили от надзора и супруги подолгу жили в Петербурге. В столичном обществе Эмилию и Аврору прозвали «финляндскими звездами». А.О. Смирнова писала: «Эмилия была хороша и еще милее Авроры, она была очень умна и непритворно добра, в Петербурге произвели фурор ее белокурые волосы, ее синие глаза и черные брови». Граф В.А. Соллогуб говорил о Эмилии: «Многие предпочитали Авроре ее сестру. Трудно было решить, кому из обеих сестер следовало отдать пальму первенства; графиня Мусина-Пушкина была, быть может, еще обаятельной своей сестры, но красота Авроры Карловны была пластичнее и строже».

Сестры, особенно младшая, были основными соперницами по красоте Натальи Николаевны Пушкиной. Влюбленный в Эмилию Карловну князь П.А. Вяземский писал в дневнике (18 января 1837 г.): «Бледная, молчаливая, напоминающая не то букет белых лилий, не то пучок лунных лучей, отражающихся в зеркале прозрачных вод». Среди ее обожателей были А.И. Тургенев и М.Ю. Лермонтов. Последний, видимо, увлекся белокурой красавицей и «следовал за нею всюду, как тень», но взаимности не имел. Михаил Юрьевич посвятил Эмилии в 1839 г. мадригал:

Графиня Эмилия –

Белее, чем лилия,

Стройнее ее талии

На свете не встретится.

И небо Италии

В глазах ее светится.

Но сердце Эмилии

Подобно Бастилии.

В семейной жизни Эмилия Карловна была счастлива, единственное, что омрачало ее — пристрастие мужа к азартным играм – в Английском клубе граф Мусин-Пушкин проигрывал огромные суммы и к концу 1835 г. оказался на грани разорения.

В первые 10 лет брака Эмилия родила шестерых детей. Все они были болезненными, двое сыновей умерли в младенчестве.

Осенью 1840 г. Эмилия Карловна вновь начала появляться на придворных балах и в петербургских салонах. Летом вместе с семьей она часто гостила у сестры Авроры Карловны в Финляндии. Там Мусины-Пушкины купили усадьбу Далсвик и при материальной поддержке Авроры начали строить собственный дом.

Пытаясь наладить свое финансовое положение, значительную часть своего времени супруги проводили в Борисоглебе (Ярославская губерния). Эмилия занималась садоводством, подыскивала в окрестности умельцев рукоделия, устраивала их на работу и выделяла им помещение. Эмилия старалась облегчить жизнь своих крестьян. Ее больницы, школа для крестьян и хорошие условия для обучения молодежи свидетельствовали о ее стремлении к улучшению положения крестьян, от которых Эмилия получила имя «Борисоглебский ангел». Но эта забота о ближних имела трагические последствия. В 1846 г. началась эпидемия тифа, и графиня в специально обустроенном госпитале обучала крестьянок уходу за больными. В конце концов она сама заразилась и в ноябре скоропостижно скончалась. Ей было всего 36 лет.

Когда граф Мусин-Пушкин приехал в Борисоглеб, получив от жены письмо, он уже не застал ее в живых. Все знавшие ее были безутешны. После смерти сестры Аврора Карловна писала: “Даже страшно подумать, что наша Эмилия могла умереть в такой молодости, такой любящей и нужной для всей семьи, какой она была… Она управляла всей землей в имении, придумывала и создавала облегчения крестьянам, делилась правдой, защищала бедных и угнетенных”.

Позднее В.А. Соллогуб напишет в своих воспоминаниях: «Графиня Мусина-Пушкина умерла молодой — точно старость не посмела коснуться ее лучезарной красоты». Эмилия Мусина-Пушкина — главная героиня романа Михаила Казовского «Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка…».

Похоронена Эмилия в семейном склепе в Борисоглебе, сегодня ее могила находится на дне Рыбинского водохранилища.

МУЖ СЕСТРЫ ЭМИЛИИ: ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ МУСИН-ПУШКИН

Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин родился 31 марта 1798 г. в семье графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, происходившего из знатного дворянского рода, и Екатерины Алексеевны, урожденной княжны Волконской.

Воспитывался в Петербурге в иезуитском пансионе, затем поступил в Пажеский корпус. Избрал карьеру военного и в 1816 г. был зачислен в Бородинский полк. В том же году проходил курс математики в Московском училище колонновожатых.

Значительным событием в жизни Мусина-Пушкина стало его участие в восстании Декабристов. К 1825 г. он служил капитаном лейб-гвардии Измайловского полка, состоял адъютантом главнокомандующего 1-й армией Ф.В. Остен-Сакена, но прежде всего был членом Северного общества. Позднее, уже после декабристского восстания, капитан Мусин-Пушкин показал на следствии: «Я был принят в общество двоюродным братом моим – Бородинского пехотного полка полковником Нарышкиным – в исходе августа месяца прошлого, 1825 г. в Москве». Несомненно, Владимир Алексеевич знал, что общество ставило своей целью введение конституции, но подробности о времени революционного выступления ему не были известны. И все-таки, когда восстание на Сенатской площади было подавлено, капитан Мусин-Пушкин был арестован. Случилось это в Могилеве-Белорусском, откуда его доставили в Петербург. Содержался на главной гауптвахте, а затем в Петропавловской крепости. За причастность к Северному обществу Мусин-Пушкин поплатился сравнительно легко: до июня 1826 г. он находился под следствием, затем повеление царя определило его судьбу: «Продержав еще месяц в крепости, выписать тем же чином в полки 23-й пехотной дивизии и ежемесячно доносить о поведении». Вскоре капитана Мусина-Пушкина перевели в Петропавловский пехотный полк, стоявший в Гельсингфорсе (Финляндия).

В 1827 г., во время службы в Финляндии Мусин-Пушкин знакомится с 16-летней красавицей Эмилией Карловной Шернваль. В следующем году, несмотря на сложности с получением разрешения на женитьбу от армейского начальства, администрации и протесты родни, состоялась их свадьба.

В начале 1829 г. Владимира Алексеевича перевели в Тифлисский пехотный полк. Оставив жену, он вместе с ее братом, подпоручиком того же полка бароном Эмилием Карловичем Шернвалем, выехал на Кавказ. Известный факт: в столице Дона Новочеркасске к ним присоединился А.С. Пушкин, описавший эту поездку в «Путешествии в Арзрум», в котором упоминает попутчиков: «В Новочеркасске нашел я графа Пушкина, ехавшего также в Тифлис, и мы согласились путешествовать вместе». В многодневном пути до Тифлиса они делили дорожные треволнения, суету сборов и непритязательный быт на постоялых дворах и в гостиницах. В черновиках «Путешествия в Арзрум» остались любопытные строчки: «Суета сует! Граф последовал за мною. Он начертал на кирпиче имя, ему любезное, имя своей жены – счастливец, а я – свое. Любите самого себя, любезный мой читатель…».

В 1831 г. Владимир Алексеевич вышел в отставку в чине капитана и переехал вместе с семьей на постоянное жительство в Москву. От надзора графа освободили лишь в 1834 г. и разрешили служить.

Мусин-Пушкин был известен страстью к азартным играм; он не раз проигрывал крупную сумму. Из-за этого в семье росли долги, денег от имений поступало недостаточно. К 1856 г. долг составил около 700 тысяч рублей.

У супругов Мусиных-Пушкиных было пять сыновей и дочь, два сына умерли во младенчестве. В 1846 г. умерла жена Мусина-Пушкина. Владимир Алексеевич стал более замкнут и после отставки чаще жил в своем имении в селе Борисоглебском Ярославской губернии. Умер Мусин-Пушкин 21 августа 1854 г. в Москве. Он завещал: «Я желаю быть похороненным в селе Борисоглебе подле покойной жены моей в склепе, мною устроенном».

О себе Владимир Алексеевич писал: «Россию, кою любил, люблю и буду любить даже за гробом паче всего и за которую бы положил живот с радостью».

Фрагменты работы Ким Ю.В. «Мама, не проявляя к тебе особой ласки, пишет тебе очень дружелюбно»: предсвадебные письма графа В.А. Мусина-Пушкина своей невесте.

В статье представлены два письма В.А. Мусина-Пушкина, которые он написал своей невесте незадолго до свадьбы в 1828 г. (письма хранятся в Российском государственном архиве древних актов). Первое письмо, за исключением фраз прощания, написано на русском языке (граф хотел, чтобы его возлюбленная выучила русский), второе – на французском.

Молодые люди вступили в брак в 1828 г. Появившись в Москве в 1829 г., Эмилия имела успех, о ней восхищенно писали В.Л. Пушкин, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский, А.О. Смирнова-Россет и другие; при этом за графиней Мусиной-Пушкиной не было замечено любовных связей – сердце ее, как верно заметил посвятивший ей мадригал М.Ю. Лермонтов, было «подобно Бастилии». Но до начала и семейной, и светской жизни молодой паре пришлось побороться за свое счастье, их судьба решалась в 1827–1828 гг.

Письмо В.А. Мусина-Пушкина от 11/235 марта 1828 г. (из Роченсальма в Гельсингфорс):

После участия в движении декабристов Владимир Алексеевич подвергался давлению и неприязненному отношению со стороны начальства, а семья была напугана ветреным политическим увлечением младшего из Мусиных-Пушкиных. Семью Владимир Алексеевич упоминает в своем письме: «Третьего дня получил я письмо от сестры Трубецкой, наполненное самых дружеских выражений насчет тебя, когда ты приедешь ко мне, то оное прочтешь. Здоровье Матушки моей очень поправилось, и она будет писать тебе и Матушке твоей через сестру мою Хитрову, которая на днях возвратится в Петербург, она должна была выехать из Москвы вчерашнего числа, следовательно, дней через шесть мы получим письма, посланные с ней». Обращает на себя внимание то, что автор письма хочет подчеркнуть хорошее отношение своих родственников к Эмилии. Но не все было так просто. Семья Мусиных-Пушкиных категорически воспротивилась браку со «шведкой». Борьба молодого человека за счастье продолжалась весь 1827 г., он был доведен до нервного срыва, и только после этого при посредничестве своего старшего брата Ивана Алексеевича в декабре 1827 г. вырвал у матери (отца не стало за десять лет до этих событий) согласие на брак.

На момент написания письма Владимира Алексеевича оставалось меньше двух месяцев до свадьбы, были высланы необходимые в этих случаях официальные подарки для Эмилии Карловны. Но Мусины-Пушкины по-прежнему холодно относились к будущей невестке. Сам же Владимир выражает в письме всю возможную приветливость родственникам Эмилии: «Выражаю мое почтение твоему отцу и твоей матери, обнимаю сестер и Теодора*, а также других детей», – а слова прощания с будущей женой эмоционально окрашены: «Моя Эмилия, приезжай, иначе я умру от нетерпения. Прощай, прижимаю тебя к сердцу».

* Теодор Валлен (1827–1902), сводный брат Эмилии Карловны.

Письмо от 20 марта (1 апреля) 1828 г. Вечер (указания на место не обнаружено):

Первая часть текста возвращает нас к теме отношения родственников к свадьбе Владимира Алексеевича. Вероятно, после того, как было дано согласие на брак, мать жениха вступила в прямую переписку с Эмилией Карловной и ее родными – в предыдущем письме было упомянуто, что мать Владимира собиралась писать и его невесте, и ее родителям. И в своем письме автор, находящийся в сложной ситуации, когда необходимо примирить все стороны, пытается придумать сложную стратегию написания ответов на письма: «Я не хочу, чтобы твои родители были хоть в малейшей степени недовольны моей матерью, которая не из женщин, пренебрегающих приличиями. Поэтому я прошу тебя не отвечать моей матери до тех пор, пока мадам Валлен не получит ответ, который был ей написан и копию которого я прошу тебя передать мне. И тогда я пришлю тебе черновик письма, которое ты должна будешь отправить моей матери».

Одновременно Владимир успевает успокоить невесту в отношении сухости письма его матери: «…Полученным тобой письмом я доволен. Мама, не проявляя к тебе особой ласки, пишет тебе очень дружелюбно. Она хочет тебя узнать, и это естественно. Убеждаю тебя, мой дарованный мне судьбой друг, что как только ты ее узнаешь, ты ее бесконечно полюбишь».

Кто же эта женщина, которая определяла жизнь и судьбу своих сыновей? Мать Владимира, Екатерина Алексеевна (1754–1829), активно участвовала в светской жизни, решала хозяйственные и бытовые вопросы, устраивала карьеру сыновей. Современники вспоминали, что она была скупой, но это не мешало ей «принимать весь город, жить домом и делать добро». А.И. Мусин-Пушкин признавал в письмах друзьям сильный характер своей супруги: «Трудно отвратить женщину от того, чего ей захочется. Я представляю все препятствия и беспокойства, но уговорить не могу».

Остальная часть письма по большей части наполнена хозяйственными и радостными хлопотами, сообщениями о подарках Эмилии и ее родным: «Посылаю тебе ящик, наполненный различными предметами, реестр которых я добавляю сюда. Я хотел бы, чтобы ты подарила от меня пару сапог твоей доброй матери, и чтобы ты передала пояс Авроре. Я обязательно выполню все поручения, которые ты дашь мне. Мерки твоей одежды уйдут в следующую пятницу в Петербург с моим Анри, которого я отправлю туда для совершения нескольких покупок. Я на писал вчера относительно обуви и других предметов, о которых ты меня просила. Ты найдешь в ящике пасхальное яйцо, оно не очень красивое, но это единственное, что я смог здесь найти. Я также положил в небольшой пакет 60 рублей, которые прошу тебя передать Эмилю, умоляя его купить мне десять фунтов курительного табака, того же самого, что он прислал мне в прошлый раз. Мне также нужны 5 аршинов тонкого вощеного холста, чтобы сделать отделку моего чако для маршировки, он продается в Эталине. <…> Не забудь переслать мне также холст, книгу Ансело «Шесть месяцев в России» и ответ на это письмо. Прилагаю бумаги, необходимые для публикации объявления о свадьбе, и также каталог, о котором ты меня так срочно спрашиваешь. Будь очень осторожна с этим, потому что ты можешь причинить мне много вреда, если покажешь это нескольким незнакомцам, зло нелегко простить».

Заканчивается письмо заботами о свадьбе и уверениями в привязанности и любви, и вновь поэтические образы перемежаются с деловыми оборотами: «Сегодня 1 апреля по новому стилю. Какие розыгрыши напомнили тебе прошлый год и твою милую маленькую ярость, когда тебе пришлось сдаться? Не потеряй мой документ о разрешении брака. Как только он тебе больше не понадобится, немедленно отправь его мне. Прощай, дорогая и любимая Эмилия. Люби меня, как я люблю тебя, никогда не оставляй без внимания того, кто тебя так нежно любит. Целую миллиард раз и рекомендую позаботиться о своем здоровье. Прощай, мой ангел, моя прекрасная возлюбленная, пусть Бог добра и милосердия охраняет тебя и защищает тебя. Прижимаю к моему сердцу. Твой будущий муж и верный друг, Владимир.

Передай мое почтение твоему отцу и твоей прекрасной матери, поцелуй за меня ее руки. Поцелуй Аврору, Алин, Эмиля, Теодора и детей. Постарайся точно выполнить мои поручения и подробно напиши мне».

Владимир Алексеевич и Эмилия Карловна поженились 4 мая 1828 г. Никто из семьи В.А. Мусина-Пушкина на свадьбе не присутствовал. Но С.В. Мещерская вспоминает, как молодые приехали в Москву: «Помню, как сестра моя и я смотрели издали, как бабушка впервые встретила их у дверей спальни. Молодая графиня встала перед ней на колени, она была в розовом платье и так очаровательно хороша, что все в нее влюбились. Бабушка тоже сердечно ее полюбила, а матушка сделалась ее неизменным другом, хотя и была двадцатью годами старше».

Владимир Алексеевич был владельцем имения «Борисоглеб» и 2705 мужских душ. После свадьбы он беспокоился о том, чтобы его супруга была защищена материально, о чем говорит его первое из известных нам завещаний, составленное в апреле 1829 г.: в случае отсутствия сына Эмилия Карловна должна была бы получить все движимое имущество, личную библиотеку мужа со всеми без исключения книгами, часть недвижимости и часть библиотеки А.И. Мусина-Пушкина.

Сестра: Александра (Алина) Карловна Корреа Энрикес (Шернваль)
(Alexandra (Aline) Correia Henriques de Seisal (Stjernvall)

Родилась 04.10.1812 г. в Выборге, где ее отец был губернатором.

Если твои старшие сестры признанные красавицы, остается только два пути. Или постараться их превзойти, или навсегда спрятаться в их великолепной тени. Алина Шернваль знала, что ей бесполезно соревноваться с Авророй или Эмилией. Она скромно «стояла в сторонке», когда они блистали. Старшим красавицам посвящали стихи и музыку, а младшая из рода Шернваль только улыбалась. Очень искренне Алина радовалась за сестер.

Алина состояла фрейлиной при императрице Александре Федоровне, и была вполне довольна своей жизнью.

В 1838 г. ей было двадцать шесть лет. Весной Аврора уехала в Германию на воды, поправить здоровье. Сестра Эмилия с семьей решила присоединиться к ней, но графу Мусину-Пушкину запретили покидать пределы родины, разрешили только супруге и детям. Для компании Эмилия взяла с собой Алину.

Путешествовать собрались по воде на пароходе «Николай». Но поездка не задалась с самого начала. Балтийское море штормило, и, несмотря на весеннюю пору, еще встречались льды. Экипаж лавировал между ними, а когда берег был уже близко, на пароходе вспыхнул огонь. Зазвонили в колокола, а поскольку время было позднее, пассажиры выбежали на палубу в рубашках и легких накидках. Всех погрузили в лодки и благополучно доставили на пристань. Позже, сверяя списки, обнаружили, что пропали только четыре человека.

Алина помогала Эмилии собирать детей, и сама не успела взять даже шали. Поэтому на причале, продуваемом всеми ветрами, она дрожала от холода. Незнакомец предложил ей свой теплый плащ, а потом он же предоставил экипаж, чтобы семейство смогло добраться до гостиницы. Благодаря этому человеку Алина не простудилась, как многие пассажиры.

Внимательным незнакомцем оказался португальский посланник Жозе Маурисио Корреа Энрикес – представитель знатного рода, наследник фамилии Сейсал. Он служил некоторое время в Петербурге, но теперь направлялся в Европу. «Наша Алина нашла своего героя», – улыбалась сестра. Разумеется, о посланнике навели справки. Тридцать шесть лет, недавно овдовел, в Португалии его ждала дочь. Жозе как раз и ехал в Лиссабон, через Германию, чтобы уладить семейные дела. А когда вернулся в Петербург, несколько месяцев спустя, нанес визит Алине. Он начал ухаживать за Алиной, и к рождеству сделал предложение. Свадьбу младшей Шернваль отпраздновали 4 августа 1839 г.

Семья жила в Германии, а затем в Лиссабоне.

Между сестрами велась постоянная переписка. Аврора изливала Алине свои печали – в 1840 г. умер ее муж, Павел Демидов. Шесть лет спустя не стало Эмилии. И примерно в то же время Аврора вышла замуж повторно. «Это благородное и мужественное сердце», – писала Аврора сестре о своем избраннике.

Муж: Хосе Маурисио Корреа Энрикес (05.11.1802 – 07.02.1874), 1-й барон Сейсаль. Сделал дипломатическую карьеру и был полномочным посланником Португалии в Санкт-Петербурге, Брюсселе, Гааге, Лондоне и Париже. Был пэром Королевства, советником Ее Величества, кавалером ордена Большого креста, Королевского военного ордена Богоматери Зачатия Вила Висозы, ордена Святой Анны и ордена Св. Станислав в России, ордена Леопольда I в Бельгии, ордена Голландского Льва, ордена Железной короны в Австрии, ордена Альберта в Саксонии, ордена Святых Маврикия и Лазаря в Сардинии. Первая жена (1820) – Адель Луиза, графиня де Паоли-Шаньи (1799-1838).

У Алины и Хосе было трое детей:

Аврора Эмилия Алина Корреа Энрикес (19.04.1840 – 01.04.1922);
Эмилия Корреа Энрикес (17.04.1842 -?);
Педро Маурисио Корреа Энрикес (27.11.1846 – 12.02.1890), 2-й виконт Сейсал и 2-й граф Сейсал.

Скончалась 13.01.1850 г. в Лиссабоне.

Сводный брат: Карл Эдвард Валлен (Carl Edvard Walleen)

Родился 25.09.1819 г. в Выборге.

Состоял на службе в канцелярии московского военного генерал-губернатора в качестве советника с 1841 г. Служащий канцелярии государственного секретаря Финляндии в Санкт-Петербурге в 1842 г. Председатель Апелляционного суда Турку и нотариус в 1843 г. Исполняющий обязанности государственного секретаря и регистратор в 1844 г. Управляющий директор канцелярии генерал-губернатора в 1846 г., директор канцелярии в 1854 г. Посланник при российском императорском дворе в 1849 г. Правительственный советник с 1855 г.

Женат (1849) на Wilhelmina Mathilda Björkenheim (1827-1855).

Дети:

Сын Edvard Walleen (1851-1896);
Сын Karl Alfons Walleen (1852-1854);
Сын Robert Alfons Walleen (1854-1855).

Скончался 13.01.1856 г. в Санкт-Петербурге.

Сводный брат: Владимир Альфонс (Альфонс Карлович) Валлен (Vladimir Alfons Walleen)

Родился 17.11.1820 г. в Гельсингфорсе. Образование получил в Гельсингфоргской гимназии, после чего в 1839 г. поступил в Артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Выпущен 8 августа 1842 г. подпоручиком в армию.

В 1845 г. получил чин поручика, в 1848 г. произведен в штабс-капитаны и вскоре назначен состоять при генерал-фельдцейхмейстере с зачислением в списки 14-й артиллерийской бригады. С 1849 г. числился в гвардейской конной артиллерии.

В 1850-1854 гг. Валлен находился в Швеции, где занимался закупками припасов для русской армии, а 15 апреля 1856 г., с производством в полковники, назначен адъютантом великого князя Михаила Николаевича.

С 1861 г. состоял при великих князьях Александре и Владимире Александровичах и 8 ноября был пожалован званием флигель-адъютанта. 17 апреля 1862 г. назначен губернатором Нюландской губернии и 16 декабря того же года произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту и по полевой конной артиллерии.

15.06.1869 г. Валлен был отправлен в отставку с оставлением в Свите и скончался 07.06.1870 г. в имении Хайкко под Пори, из списков исключен 21 июня.

Кавалер орденов: Св. Владимира IV ст. (1861), III ст. (1865), Св. Анны III ст. (1852), I ст.(1.01.1869), Св. Станислава II ст. (16.08.1857) с императорской короной (8.09.1859), I ст. (28.10.1866), Красного Орла II ст. (1857), Меча командорского креста (1859), Церингенского льва командорского креста (1859), Дубового Венка командорского креста (1860).

Первым браком женат с 1856 г. на Анне Бьеркенгейм (Anna Björkenheim, 1833-1862), сестре жены своего брата, один сын; вторым браком женат с 1868 г. на Катарине Этолин (Catharina Etholén, 1848-1929), дочери Адольфа Карловича Этолина, русского исследователя, управляющего Русско-Американской компании.

Сводный брат: Теодор Карлссон Валлен (Theodor Carlsson Walleen)

Родился 15.01.1827 г. в Хельсинки.

Женат (1860) на Anna Lovisa Ulrika Bornemann (1834-1916).

Дети:

Сын Carl Alphonse Walleen-Bornemann (1863-?);
Сын Knut Vladimir Walleen (1868-?).

Проживал в Дании. Скончался 20.03.1902 г. в Копенгагене.

Двоюродный брат: Карл Густав Маннергейм (Carl Gustaf Mannerheim)

Карл Густав родился в 1797 г. в усадьбе Лоухисаари в Аскайнене (недалеко от Лему). Финляндия тогда входила в состав Шведского королевства. Его отец, Карл Эрик Маннергейм (1759—1837), был учеником Карла Линнея и увлекался ботаникой. При этом он был политиком и занимал высокие государственные должности. Мать – Вендла Софья Виллебранд (1779—1863), сестра Евы Густавы Виллебранд, матери Авроры Карловны.

В Або Маннергейм обучался юриспруденции. Окончив учебу в 1819 г., он поступил на государственную службу в Санкт-Петербург, секретарем к министру — статс-секретарю по делам Великого княжества Финляндского барону Роберту Ребиндеру.

С 1826 по 1831 гг. Маннергейм помимо прочего работал секретарем канцлера Хельсинкского университета, который после большого пожара в Турку (1827) решением императора Николая I был переведен из Турку в Гельсингфорс.

В 1827 г. Карл Густав Маннергейм был избран членом-корреспондентом Императорской академии наук.

Известно, что в 1828 г. он сватался к своей кузине Авроре Шернваль. Почему свадьба не состоялась, информации не сохранилось. Возможно, был получен отказ из-за близкого родства молодых людей. Несмотря на это, оставался в хороших отношениях с Авророй на протяжении всей жизни.

В 1832 г. женился на дочери офицера Еве Вильгемине фон Шанц (1810-1895). В семье было четверо детей: сын и три дочери. Сын Карл Роберт — отец будущего президента Финляндии Карла Маннергейма.

В 1833 г. назначен губернатором Вазаской, а затем Выборгской губернии (1834-1839). В 1839 г. Маннергейм стал президентом Выборгского гофгерихта и занимал эту должность до самой смерти. В 1841 г. он был избран председателем Общества поддержки Выборгской библиотеки, в организации которой также принял участие поэт Яакко Ютейни.

Умер скоропостижно в Стокгольме (1854), куда приехал для ознакомления с коллекцией шведского энтомолога Карла Йохана Шенхера.

С детства собирал коллекции насекомых, особенно жуков. В 16 лет поступил учиться в Турку и под руководством К.Р. Сальберга продолжал заниматься жуками.

К 30 годам был уже доктором философии, замечательным знатоком финской природы, страстным энтомологом, собравшим огромную коллекцию бабочек и жуков. Все свободное время тратил на пополнение своей коллекции жуков и состоял в переписке с сотнями европейских колеоптерологов.

В обычной культурной жизни участия не принимал, но у него были по работе хорошие контакты в Выборге и Петербурге. Постоянно пополнял библиотеку и коллекции Зоологического музея Российской академии наук. В Петербурге не имел времени на сбор насекомых, поэтому коллекции пополнялись в основном с помощью обмена и покупок у других коллекционеров.

В то время российские и финляндские исследователи нередко описывали новые виды, не спрашивая мнения Маннергейма. Но его авторитет заставил всех присылать образцы новых видов для его коллекции. Особенно большие суммы граф тратил на закупки жуков из тропического семейства Бупрестиды, Buprestidae.

Позднее коллекции в Выборге были разобраны по новой системе с помощью профессора зоологии из Гельсингфорса, Фр. В. Мэклина. Под конец ценная коллекция из 20000 видов жуков была завещана Маннергеймом Гельсингфорсскому университету. Она называется «коллекция Маннергейма».

Описал много новых видов жуков, не только из Финляндии. Часть описаний вошла в труд К.Р. Сальберга – Insecta Fennica. Многочисленные работы по систематике насекомых и зоогеографии принесли известность Карлу Густаву Маннергейму. Он участвовал во многих исследовательских поездках за границу и привлекал административных работников, в частности врачей, к сбору жуков – например на принадлежавшей тогда России Аляске. Отмечается помощь финского адмирала А. Этолена и многих других российских чиновников финляндского происхождения.

Член-корреспондент Российской Академии наук с 17 января 1827 г.

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КАНУТ ГЕНРИХОВИЧ (КНУТ АДОЛЬФ ЛЮДВИГ) ШЕРНВАЛЬ (KNUT ADOLF LUDVIG STJERNVALL)

Родился 09.08.1819 г. в семье лейтенанта Ханса Хенрика Шернваля, родного брата отца Авроры Карловны.

24 января 1834 г. Кнут был принят в Финляндскую кадетскую школу в Хамине, где учился до 27 ноября 1836 г. Продолжил учебу на инженерном факультете гражданского строительства. По окончании учебы, 2 июня 1839 г., был произведен в поручики, после чего служил до 1852 г. на строительстве железной дороги Петербург-Москва. Шернваль получил звание лейтенанта 14 мая 1841 г. и капитана 18 декабря 1844 г. Он был членом русской миссии в 1850 г., направленной для изучения бельгийских и английских железных дорог. 2 января 1851 г. Кнут был произведен в подполковники, а 25 июля 1852 г. назначен начальником 5-го участка железной дороги Петербург-Москва.

После Восточной войны, 13 марта 1856 г., был произведен в полковники и одновременно назначен начальником коллегии Финляндского управления путей сообщения. 4 марта 1857 г. был назначен директором по строительству первой в Финляндии железной дороги. В интересах развития финской торговли поддержал идею строительства железной дороги с широкой колеей, чтобы поезда из Москвы и Петербурга, идущие в Финляндию, не простаивали. На своем посту Шернваль подвергся публичной критике за превышение сметы железнодорожного проекта и 2 мая 1861 г. ушел в отставку с должности главного исполнительного директора Управления гражданского строительства, но остался числиться в списках инженеров русской армии. Номинально он был отнесен к советнику генерал-губернатора Финляндии. 4 октября 1861 г. Шернваль был произведен в генерал-майоры, но 7 мая 1863 г. подал заявление о приеме в русскую армию и ушел в отставку.

Несколько лет Кнут прожил в имении Линнайнен в Мянтсала, которое он купил в 1858 г., но в 1866 г. был вновь зачислен в армию, и в январе 1868 г. назначен главным инженером железнодорожного проекта строительства очередной ветки из Петербурга. После досрочного завершения строительства в 1870 г. Шернвалю было присвоено звание действительного статского советника. 13 января 1871 г. Шернваль получил чин камергера Ее Величества Императорского Двора, а 16 ноября 1871 г. был назначен начальником Коллегии РЖД. 1 апреля 1872 г. он был произведен в тайные советники и 13 января 1875 г. возведен, с нисходящим его потомством, в баронское достоинство Великого Княжества Финляндского. Род его внесен, в 1889 г. в матрикул Рыцарского Дома Великого Княжества Финляндского, в число баронских родов, под № 59.

Выполнение обязанностей начальника Российских железных дорог привели к тому, что в конце 1870-х гг. Шернваля назначили членом Совета министров, а 17 июля 1885 г. он был назначен генеральным инспектором всех государственных и частных железных дорог Российской империи. 1 января 1886 г. Шернваль был назначен членом совета Министерства путей сообщения России.

Однако карьера самого значительного финского военного инженера периода Великого Княжества Финляндского трагически оборвалась 29 октября 1888 г. В этот день у станции Борки под Харьковом произошла железнодорожная катастрофа, в которой лишь чудом уцелели Александр III и члены его семьи. В ходе проведенного расследования выяснилось, что главными виновниками были министр путей сообщения К.Н. Посьет и главный инспектор железных дорог К.Г. Шернваль, чья преступная халатность и злоупотребления службой повлекли за собой цепочку событий, приведших к трагедии. Когда А.Ф. Кони сообщил об этом Александру III, тот выразил убеждение в том, что все виновные, невзирая на чины и звания, будут строго наказаны. Однако Посьет и Шернваль отделались легким испугом, получив по выговору «без внесения в формуляр».

Шернваль был тяжело ранен при аварии поезда и был вынужден уйти в отставку в начале 1889 г. В том же году он продал свое поместье сыну, барону Хенрику Людвигу Альфреду Шернвалю (1863-1841).

Скончался 17.04.1899 г. в Хельсинки.

«По происхождению барон Шернваль был финн; он был почтенным человеком, очень благодушным, с известною финляндскою тупостью, и среднего калибра инженером» — Витте С. Ю. 1849-1894: Детство. Царствования Александра II и Александра III, глава 10 // Воспоминания. — М.: Соцэкгиз, 1960.

Двоюродный брат: Клас (Клаас) Альфред Шернваль (Clas Alfred Stjernvall)

Родился 29.12.1803 г. в семье Ханса Хенрика Шернваля, родного брата отца Авроры Карловны, в усадьбе Линнайнен в Мянтсяля.

Клас сдал экзамены на аттестат зрелости в Турку 6 марта 1817 г. 23 октября 1824 г. поступил на службу в инженерные войска Российской империи. Получил звание лейтенанта 26 июня 1825 г., капитана 30 апреля 1831 г. и подполковника 21 августа 1840 г.

24 апреля 1847 г. он был переведен в инженерные войска при Коллегии Финляндского дорожного и водного транспорта, а 28 апреля 1847 г. назначен начальником инженерной коллегии Финляндского управления путей сообщения. Шернваль получил звание генерал-майора 4 марта 1854 г. 28 августа 1854 г. был назначен начальником Сайменского канала. Уволился с военной службы 16 февраля 1856 г.

Шернваль жил на конной ферме Лиелахти XVI века в Юлеярви. Скончался 22.07.1869 г.

Его вдова продала ферму фабриканту Вильгельму Фредрику фон Ноттбеку в 1873 г.

Двоюродный племянник: Фридолин Шернваль (Fridolin Stjernvall)

(16 марта 1834 г., Вишни Волочок — 23 июня 1871 г., Брест-Литовск) — финский офицер, инженер и государственный деятель.

Родителями Фридолина были генерал-майор Клас Альфред Стьернвалл и Сельма Аврора фон Кремер. Фридолин учился в Хаминской кадетской школе, но бросил школу, не окончив ее. Затем он служил унтер-офицером и лейтенантом, а в 1858 г. был переведен в Инженерный корпус гражданского и дорожного строительства, получив звание лейтенанта в 1859 г. и чин инженера 4-го класса в 1862 г. Участвовал в нескольких проектах по строительству железных дорог. В частности, он отвечал за возведение первого участка железной дороги от Санкт-Петербурга до Вамилемеки (58 верст).

Был членом парламента от дворянства в 1863-1864 и 1867 гг.

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КАРЛ АНДРЕЕВИЧ ШЕРНВАЛЬ (CARL FREDRIK STJERNVALL)

Родился 10.04.1813 г. в Мянтсяля. Его отец, Ханс Хенрик Шернваль (1769-1820), был лейтенантом, помещиком и предпринимателем, а также депутатом Сейма Великого Княжества Финляндского от дворянства. Дядя (отец Авроры Карловны), подполковник Карл Йохан Шернваль, занимал пост Выборгского губернатора.

Сводный брат, Клас Шернваль (1803-1869), был генерал-майором Корпуса инженеров путей сообщения, а младший брат, также инженер путей сообщения Канут Генрихович Шернваль (1819-1899), возведенный в 1875 г. в баронское достоинство — действительным тайным советником и членом Совета Министерства путей сообщения.

Шернваль в 1829 г. поступил в Финляндский кадетский корпус, по окончании которого 10 января 1834 г. был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Преображенский полк. Продолжая службу в полку, он получил чины подпоручика (28 января 1835 г.), поручика (26 августа 1837 г.), штабс-капитана (6 декабря 1841 г.), капитана (10 октября 1843 г.) и полковника (30 августа 1848 г.).

31 декабря 1851 г. Шернваль был назначен командиром Гренадерского Его Величества Короля Прусского полка (с 19 марта 1857 г. именовался Перновским гренадерским Его Величества Короля Прусского полком), командуя которым 26 августа 1856 г. произведен в генерал-майоры. С 8 февраля 1860 г. являлся помощником начальника 3-й гренадерской дивизии, 18 февраля 1862 г. назначен командующим 22-й пехотной дивизией и 30 августа 1863 г. произведен в генерал-лейтенанты с утверждением в должности начальника дивизии.

16 августа 1869 г. Шернваль был уволен с должности начальника дивизии с оставлением состоять по армейской пехоте, а 24 июля 1870 г. назначен комендантом Ивангородской крепости и занимал этот пост почти 13 лет, получив в это время ордена Святого Владимира 2-й степени и Белого орла, а в 1877 г. — знак отличия за XL лет беспорочной службы.

По случаю коронации императора Александра III 70-летний Шернваль 15 мая 1883 г. был произведен за отличие в генералы от инфантерии с зачислением в запас армейской пехоты. В запасе армейской пехоты и на учете по Петербургскому уезду он числился на протяжении 21 года вплоть до конца своей жизни.

Генерал от инфантерии Шернваль скончался 1 августа 1904 г. в Финляндии, в усадьбе Рийлахти в возрасте 91 года.

В отличие от брата Канута Генриховича, Карл Шернваль на всем протяжении своей службы (начиная с издания “Месяцослов и Общий штат Российской империи на 1835”, ч. 1, с. 241) значится в источниках с русифицированным отчеством “Андреевич”.

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КУРТ ГУСТАВ ШЕРНВАЛЬ (CURT (KURT) GUSTAF STJERNVALL)

Родился 19 апреля 1796 г. в семье Густава Фредрика Шернваля, родного брата отца Авроры.

Курт Густав служил в армии с 1812 г., стал лейтенантом в 1815 г., капитаном в 1819 г. и майором в 1823 г. Он ушел с военной службы в звании подполковника в 1831 г. Затем возглавлял филиал Банка Финляндии в Ваасе. Заседал в Парламенте в 1863-1864 гг.

Был свидетелем на свадьбе Авроры и Павла Демидовых (в метрической записи назван – Густав Федоров Шернваль).

Скончался в 1864 г.

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: ЭРНСТ ФЕДОРОВИЧ ВИЛЛЕБРАНД (ERNST CARL ADOLF VON WILLEBRAND)

Родился 17 февраля 1820 г. в Санкт-Петербурге. Сын барона Адольфа Фредрика фон Виллебранда (1766-1845), председателя Абосского апелляционного суда, и баронессы Вильгельмины Альбертины фон Виллебранд (1782-1824), родной тети Авроры Карловны, в семье которой она жила в Санкт-Петербурге в 1816-1821 гг.

В 1833 г. поступил в Финляндский кадетский корпус. 5 августа 1841 г. из унтер-офицеров корпуса был произведен в прапорщики лейб-гвардии стрелкового Финского батальона. 9 сентября 1842 г. произведен в поручики и переведен в 1-ю роту. В 1842-1843 гг. был командирован на Кавказ, где принимал участие в военных действиях. 14 ноября 1844 г. уволен в чине поручика.

1 мая 1846 г. Виллебранд вернулся на действительную службу поручиком в 1-ю роту лейб-гвардии стрелкового Финского батальона и одновременно состоял младшим адъютантом генерал-губернатора Финляндии. 10 июня 1851 г. определен в Гвардейский экипаж на должность адъютанта начальника Главного морского штаба. 4 ноября 1853 г. произведен в капитан-лейтенанты.

Участвовал в Крымской войне, будучи в начале 1654 г. назначен адъютантом главнокомандующего светлейшего князя Меншикова. В следующем году переведен под командование начальника 12-й пехотной дивизии генерала П.П. Липранди. Отличившийся храбростью Виллебранд 20 октября 1854 г. был произведен в полковники лейб-гвардии стрелкового Финского батальона и назначен флигель-адъютантом к Его Величеству.

12 ноября 1855 г. назначен командиром 45-го Азовского пехотного полка, 26 августа 1856 г. — командиром лейб-гвардии стрелкового Финского батальона. 17 апреля 1860 г. произведен в генерал-майоры Свиты Е.И.В.

23 апреля 1861 г. назначен командиром лейб-гвардии Гатчинского полка. 25 мая 1863 г. назначен инспектором финских войск; в том же году занесен в списки лейб-гвардии Гатчинского полка. 16 апреля 1867 г. произведен в генерал-лейтенанты. 6 ноября 1868 г. подал в отставку с должности инспектора. 4 апреля 1871 г. уволен от службы по домашним обстоятельствам с мундиром.

Последние годы прожил с женой в имении на острове Кусте. Скончался 27.02.1887 г.

Первый муж: Павел Николаевич Демидов

Супруг Авроры – Павел Николаевич Демидов – прямой потомок известной династии уральских горнозаводчиков Демидовых. Видный придворный деятель, один из наследников демидовской промышленной империи на Урале, крупнейший российский благотворитель, имевший широкую известность в петербургском свете и в Европе, человек короткой, но содержательной и яркой судьбы.

В России его относили к «русским европейцам», имея в виду его западное образование и опыт жизни в Европе. В начале ХIХ века родители привезли Павла в Париж, где он жил среди картин, мраморных изваяний в атмосфере известного всему Парижу светского салона его матери. По линии бабушки по материнской линии — Е.А. Загряжской, Павел был дальним родственником жены А.С. Пушкина Н.Н. Гончаровой, а по линии деда, А.Н. Строганова, — внучатым племянником А.С. Строганова, известного вельможи эпохи Екатерины II, первого графа Римской империи, графа Российской империи, Президента Академии художеств, директора Публичной библиотеки в Петербурге, одного из крупнейших русских коллекционеров. Влияние на Павла материнских родных было определяющим в детские годы. В РГАДА сохранились его юношеские стихи (1806 г.), известен также трогательный мадригал, сделанный им в рукописном альбоме матери и дышащий нежной любовью к ней:

«Я скромного цвета, я прячусь в траве.

Тщеславиться мне невозможно.

Но если однажды на Вашем челе

Узрю я себя, то стану цветком я роскошным».

Отношения Павла с матерью после того, как мальчик стал свидетелем связи Елизаветы с офицером Апшеронского полка Г. Полиньяком, испортились. Павел переехал к отцу, которого не просто любил, но и боготворил с самого раннего детства. До 14 лет Павел обучался в лицее Наполеона в Париже (позже — лицей Генриха IV), одном из старейших и самых престижных учебных заведений Франции. Его окончили многие выдающиеся деятели, но П.Н. Демидов прошел, по всей видимости, только программу колледжа, не дойдя до лицейских классов, поскольку учебу прервала разразившаяся в 1812 г. Отечественная война против Наполеона, заставившая Н.Н. Демидова вместе с сыном вернуться на родину.

Опыт войны 1812 г. оказал решающее влияние на Павла, так же, как на его сверстников, привив им патриотические взгляды. Надо благодарить Н.Н. Демидова за то, что он не препятствовал участию своего старшего сына в боевых сражениях на Бородинском поле против наполеоновской армии. После победы над Наполеоном Павел не возобновил учебу, а продолжил военную карьеру, пройдя за 15 лет путь от прапорщика до полковника. Современники неоднократно отмечали, что «младой юнкер Демидов успех неизменный имел у дам разного возраста и сословия, да у девиц, но сам интерес имел, прежде (всего), к службе…».

В 1820 г. Павел Николаевич стал адъютантом московского военного генерал-губернатора от кавалерии князя Д.В. Голицына и обосновался в Москве. В то время он осуществил первую благотворительность, открыв в вотчине отца, находившейся в Касимовсом уезде Рязанской губернии, сельское приходское училище на 24 места для крестьянских детей. В 1822 г из штаб-ротмистров Лейб-гвардии Конно-егерского полка П.Н. Демидов поступил в Кавалергардский полк, при этом остался адъютантом при князе Голицыне. В июне 1826 г. он был произведен в ротмистры.

27 декабря 1826 г. по просьбе отца Павел уволился со службы для определения к статским делам с чином коллежского советника. После кончины отца в 1828 г. Павлу пришлось вступить в управление огромным демидовским горнорудным и металлургическим комплексом на Урале: 1 млн. десятин земли с 15 тысячами крепостными крестьянами, целым рядом объектов недвижимости по всей России. Присутствуя при последних днях отца во Флоренции, он также вынужден был принять на себя временное управление тосканским имуществом семьи, доставшимся в наследство младшему брату Анатолию (до достижения им совершеннолетия через два года). К этому моменту ему было уже тридцать лет, и полученное образование, опыт царской службы, наблюдение за работой иностранных менеджеров, используемых отцом, вкупе с фамильными деловыми качествами — все это помогло ему успешно справиться с вызовами судьбы. Многому научила его придворная должность егермейстера, а также назначение в 1831–1834 гг. курским генерал-губернатором. В конечном счете, Павел сформировался в качестве убежденного государственника, управленца-предпринимателя современного типа, продолжателя традиционной для Демидовых и Строгановых благотворительной деятельности. Причем, ему было свойственно не только меценатство, но филантропическая деятельность ярко выраженной социальной направленности.

Во Флоренции Павел Демидов начал с того, что дал вольные всем тем крепостным, которые до последних дней были возле отца. Кроме того, он продолжил благотворительные акции Н.Н. Демидова, сразу же приобщив к ним брата-подростка. Таким образом, были осуществлены шаги по укреплению Богоугодного Института Демидова, учрежденного Н.Н. Демидовым во Флоренции в 1826 г., введена должность врача-хирурга, выделен капитал на оплату его оклада, обязав его не менее трех раз в день посещать больных, открыта бесплатная аптека, в которой выдавались бесплатно лекарства жителям квартала Сан-Николо.

В российских архивных документах упоминается, что к 1837–1849 гг. речь уже шла о Школе Святого Николая, о комнате Приюта для малолетних девочек, о больнице Святого Бонифация, о Демидовской больнице и Воспитательном обществе в Баньи ди Лукка, Обществе взаимопомощи сапожников. При Школе Святого Николая, согласно итальянским свидетельствам, действовали и народная школа, и институт высшего образования, где велось обучение разным специальностям — от башмачника до типографского рабочего и шелковода. Все это, несомненно, запечатлелось в памяти флорентийцев, которые очень тепло отзывались о Павле. «Павел Демидов не создавал новые институты, — писал тосканский автор Ч. Да Прато, — но оказывал покровительство и поддержку множеству среди них».

Позже в России Павел сделал такие пожертвования, каких немного встретишь в истории отечественных филантропов (в целях развития промышленности, сельского хозяйства, поддержки армии, семей военнослужащих, инвалидов, сирот, заключенных, борьбы с холерой, а также на научные исследования, на восстановление Зимнего дворца после пожара 1837 г., на сооружение и убранство Исаакиевского собора в Петербурге в форме поставки уральского мрамора, малахита, яшмы и других ценных пород, а также предоставления рабочей силы. В том, что касается меценатства, то в поступках Павла в этой области всегда чувствовался почерк человека, великолепно знающего европейское и итальянское художественное наследие и стремившегося перенести лучшее на русскую почву в интересах создания новых образцов классического национального искусства.

В 1831 г. будучи Курским генерал-губернатором П.Н. Демидов построил в Курске и Курской губернии на свои деньги 4 больницы. Благодаря этому удалось остановить эпидемию холеры. На свои средства П.Н. Демидов привел в прекрасное состояние общественный Лазаретный сад, запущенный к тому времени. Были устроены красивые беседки, гроты, лабиринты. Павел Николаевич приказал бесплатно впускать в этот единственный городской сад всех, в том числе и представителей беднейших слоев населения.

Позже Демидов пожертвовал 20 тысяч рублей Курской губернии на вечное обращение для раздачи с них процентов беднейшим семействам Курска. Согласно воле Павла Николаевича, городская Дума выдавала эти пособия в день рождения жены Николая I императрицы Александры Федоровны. Именно П.Н. Демидов через министра финансов представил на утверждение императору Николаю I проект курского помещика М. Пузанова по организации судоходства по реке Сейм до ее впадения в реку Десну. Царь этот проект одобрил и издал Указ.

Все эти действия, популярные у простых людей, вызывали у некоторых царских чиновников плохо скрываемое раздражение. Так, всесильный тогда граф А.Х. Бенкендорф писал о Демидове в своих знаменитых «Записках»: «…Эта губерния с некоторого времени была довольно худо управляема, и хотя последний губернатор ея, богач Демидов, сыпал деньги, чтобы поправить ее положение, однако, при слабом характере и малом знании дела он этим деньгам не много принес губернии пользы». Но со временем стало известно, что благодаря меценатству губернатора местная промышленность получила базу для более интенсивного развития.

Павел Николаевич, высокий и статный, часто любил гулять по улицам Курска. Нередко к нему, привлекавшему всеобщее внимание своим модным костюмом, подходили люди попросить подаяния, на что он мог дать платиновую монету достоинством в три рубля, которая тогда ценилась очень дорого.

Служа в Курске, он отыскал и привел в порядок могилу поэта И.П. Богдановича (1743/44–1803), автора поэмы «Душенька», посвященной античному сюжету о любви Психеи и Купидона и в то же время стилизованной под русскую народную сказку. Сегодня имя Богдановича почти забыто, а тогда он был весьма популярен не только как автор «Душеньки» (выдержала 20 изданий до середины ХIХ века), но и как переводчик французских энциклопедистов, издатель «Петербургских ведомостей», друг Н.М. Карамзина. Приведя в порядок заброшенную могилу Богдановича, Павел распорядился поставить на ней замечательное беломраморное изваяние Психеи (впоследствии скульптура была перенесена в черту города, но не дошла до нашего времени).

Между тем, все сильнее давала о себе знать развивавшаяся болезнь – ревматизм суставов. Это заставило Павла Николаевича обратиться с прошением об отставке. 2 апреля 1834 г. он был уволен с должности губернатора и причислен к Министерству внутренних дел, получив за усердие по службе орден Святого Станислава 1-й степени.

Но Демидов помнил, что в прошлом курские чиновники не смогли воспользоваться для процветания города многими счастливыми случаями государственного внимания: они решительно отказались от строительства в городе университета (построенного позже в Харькове), городского банка, от размещения центральных учреждений военного округа. Проявили прижимистость в использовании денежной дотации, в результате чего железнодорожный вокзал оказался далеко от центра Курска, в Ямской слободе. Данные факты и назойливость курян для бывшего курского губернатора стали излишними. И при входе в его кабинет в петербургской квартире была вывешена табличка: «Для курян меня дома нет».

В начале 1830-х гг. Демидов заинтересовался «пароходным проектом» Черепановых. Тагильские механики просили на реализацию своей идеи более 10000 рублей серебром. Павел, не задавая лишних вопросов, выделил просимую сумму, заявив: «Лично к таким делам таланта не имею. Умом вижу, а руками сделать не обучен. Но на нужное дело деньги всегда найдутся…». Когда управляющий тагильскими заводами предоставил Павлу калькуляцию реальных расходов «пароходной затеи», тот отмахнулся, отписав в ответ: «Раз сия паровая машина пошла, то учинять сыск представляется нам пустым».

Павел был единственным из Демидовых почетным членом Императорских Академии наук и Российской академии. Им была учреждена знаменитая Демидовская премия. За учреждение премии Павел Николаевич Демидов Высочайшим указом был пожалован в кавалеры ордена Святого Владимира 3-й степени, а научная общественность избрала его почетным членом Петербургской Императорской и Российской Академий наук, почетным членом Московского и Харьковского университетов и Вольного экономического общества.

В свои 36 лет Павел Николаевич был уже очень больным человеком. В архиве найдено его прошение о том, чтобы ввиду его ревматизма, ему разрешили присутствовать во дворце на приемах не в чулках с башмаками, а в сапогах. Император отказал. Проведя бурную молодость, некогда красивый молодой человек, стал по выражению одной родственницы “похож на башню”. Самое время было остепениться, завести семью и дом. Одного дома для такого богатого человека, оказалось мало, и в апреле 1836 года Демидов покупает на Большой Морской улице два дома рядом. Один (современный д. 43) за 240 тысяч рублей у генерал-майорши Эссен, а второй за 150 тысяч у архитектора Монферрана (д. 45).

Вскоре после начала строительства домов в ноябре 1836 г. Павел Николаевич женился на красавице фрейлине Авроре Карловне Шернваль. Во время свадьбы больного жениха носили на руках в кресле.

Немало пришлось понервничать Павлу Николаевичу в 1838 г., когда неожиданно всплыла его давняя связь с французской девицей Аннет Боден, случившаяся еще в 1820-х гг. Аннет Боден была дочерью торговца демидовским железом и медью в Лионе, и увлекшийся ею Павел даже хотел было жениться. От опрометчивого шага сына тогда отговорил отец. Несмотря на то, что в результате романа у Павла и Аннет родился сын, которого пара назвала Николаем, до свадьбы дело не дошло. Внебрачного сына Павла Николаевича усыновил граф Ипполит д’Эспеншаль, а Демидовы обеспечили финансовую сторону воспитания и обучения мальчика. Когда эта давняя история снова всплыла Аврора уже была беременна, и Павел всячески пытался огородить супругу от теней своей бурной молодости.

Живя за границей, Павел Демидов проводил летние и осенние месяцы на курортах Германии, а на зиму и весну уезжал в Италию.

Супруги жили в основном за границей, где в октябре 1839 г. родился их единственный сын Павел, а в марте 1840-го Павел Николаевич умер. 19 июля 1840 г. тело бывшего курского губернатора было привезено в Санкт-Петербург и спустя четыре дня погребено в Александро-Невской Лавре. Вот как написал об этом в Владимир Муханов, родной брат покойного жениха Авроры, Александра Муханова:

В 1875 г. его сын Павел Павлович перезахоронил прах отца в родовой усыпальнице Демидовых в Нижнем Тагиле.

Считается, что в свое время Павел Николаевич настоял, чтобы на памятнике Богдановичу были выбиты слова Ипполита Федоровича:

«Богатство мало веселит,
Когда о том никто не знает,
И радость только тот вкушает,
С другими кто ее делит»…

ВТОРОЙ МУЖ: АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ КАРАМЗИН

Рисовал, писал, музицировал, был склонен к искусству, но служил в жандармерии. Был убежденным монархистом, но дружил с польскими революционерами, а русского мужика называл самым несчастным человеком. Мечтал о подвиге, но никак не проявил себя на войне. Был влюблен и любим красивейшей женщиной, но прожил с ней недолго. Из него мог бы получиться добрый барин и прекрасный хозяин, но он видел себя воином.

Андрей Николаевич родился в семье знаменитого историка Николая Михайловича Карамзина и его второй жены Екатерины Андреевны (сводной сестры князя П.А. Вяземского).

В детстве и юности Андрей Николаевич был полностью под влиянием своих родителей, воспитавших детей в духе евангельского смирения и благодетели. Так, по поводу десятилетия Андрея Николай Михайлович написал сыну наставления, в которых говорилось: «Каждый день начинай молитвой к Богу о твоих родителях, братьях и тебе самом, прося о даровании тебе силы исполнять должности… Садись учиться с твердым намерением быть внимательным и старательным, чтобы не тратить время, которое не приходит назад – что ныне упустишь не воротишь завтра… начав и кончи день сердечною молитвою, благодари Бога, если ты хорошо провел день, кайся если худо учился или оскорбил кого и проси, чтоб Бог дал тебе силу исправиться…» – поучал он сына. И Андрей в точности исполнял эти наставления.

Окончив в 1833 г. кафедру дипломатии на юридическом факультете Дерптского университета, он поступил на военную службу в гвардейскую конную артиллерию. Но начальство поручениями его не обременяло. Поэтому большую часть времени старший сын историка проводил в основном в петербургских салонах. В ту пору Андрей Карамзин пользовался у своих товарищей неограниченным доверием. Он мог любого разговорить и всех примирить. Так, когда в январе 1836 г. Александр Пушкин заподозрил Владимира Соллогуба в дерзком поведении по отношению к своей супруге и собрался вызвать его на дуэль, на роль посредника обе стороны, не сговариваясь, сразу выбрали Карамзина. И он, благодаря своему дипломатическому такту, сумел все уладить миром.

Однако вскоре Карамзин тяжело заболел. Врачи заподозрили у него чахотку и посоветовали отправиться на лечение в Европу. Вернувшись в октябре 1837 г. в Россию, Карамзин продолжил бурную светскую жизнь, однако очень скоро праздная жизнь русского офицера его утомила. Поэтому он стал настойчиво проситься на Кавказ. Эту просьбу Карамзина удовлетворили в 1844 г. Но ему не повезло – одна из стычек с горцами закончилась для него ранением. В итоге он попал во Владикавказ, где потом весь ноябрь и декабрь приходил в себя.

Сегодня интересно перечитать письма Карамзина, которые он отправлял из Владикавказа матери и сестре (их в 1915 г. перепечатал петроградский журнал «Старина и новизна»). В них много боли за Россию. После лечения Карамзин, оставшись в конной артиллерии, принял предложение одновременно занять должность адъютанта при шефе жандармов графе А.Ф. Орлове.

В 1846 г. его судьба резко изменилась. В доме Владимира Соллогуба случай свел его с Авророй Демидовой. Нельзя сказать, что до этой встречи они друг о друге ничего не знали. В свое время Карамзину об Авроре рассказывала сестра Софья и, вращались они в одном обществе. Андрей Карамзин был младше Авроры на шесть лет. В петербургских салонах роман Карамзина и Авроры поначалу осудили. Но при этом сильнее других свое недовольство выражал клан Демидовых. Там всерьез боялись, что Карамзин посягнет на их миллионы.

12 апреля 1846 г. Петр Вяземский сообщал Василию Жуковскому: «Знаешь, что Андрей Карамзин женится на Авроре Демидовой, вдове? В семействе очень довольны этим браком, потому что она хотя несколькими годами и постарше его, но во многих и во всех других отношениях она совершенно милая, добрая женщина и была и будет примерною женою. Зато весь город восстает против этой свадьбы и удивляется, как Демидова может решиться сойти с какого-то своего класса при дворе и, бывши тайною советницею, идти в поручицы. Родные также не мирволят и распускают разные глупости и клеветы. Но любовь восторжествует над сопротивною силою».

22 июля 1846 г. состоялась свадьба, которую описал Аркадий Осипович Россет в письме от 29 июля 1846 года к сестре Александре Осиповне Смирновой-Россет:

Бракосочетание состоялось в июле 1846 г. и, Аврора стала Карамзиной. Отпраздновав свадьбу, супруги решили на время остаться в Финляндии. Но вскоре Аврору сильно подкосил удар судьбы – 17 ноября 1846 г. в ярославской деревне Мусиных-Пушкиных умерла ее любимая сестра Эмилия.

В одном из писем Аврора, рассуждая о своих идеалах, признавалась сестре Алине, что для нее важна «как раз такая семейная жизнь, какую я люблю: спокойная, нежная, серьезная, внешне однообразная, но заполненная душевными переживаниями. Первое слово, произнесенное годовалым малюткой, – радость; урок, который смог хорошо выучить семилетний ребенок, – счастье. Интересная книга, которую с жадностью слушаешь, когда муж читает ее вслух у камина, – наслаждение. И благодаря всему этому жизнь становится такой серьезной, такой ценной, такой полезной, такой полной и для тебя самой, и для твоих близких».

В 1847 г. Карамзины отправились в путешествие по Западной Европе. 4 октября они прибыли в Париж. Но там вскоре разразилась очередная революция. Карамзины с интересом наблюдали, как ежедневно стремительно менялась обстановка. Здравый смысл подсказывал им, что ради спокойствия родных и близких следовало бы поскорее вернуться в Россию, но до петербургского дома Карамзины добрались только в апреле 1848 г.

После возвращения из Европы Карамзин оказался перед чрезвычайно сложным выбором. Даже не каждому здоровому человеку по силам было тянуть лямку военной службы со службой адъютанта при шефе жандармов и одновременно управлять рудниками и металлургическими заводами. А что говорить о не до конца оправившемся от ранения Карамзине, который постоянно испытывал после стычки в 1844 г. с горцами сильные головные боли. Поэтому не удивительно, что он в итоге, имея чин гвардии полковника, решил уйти из конной артиллерии в отставку и сосредоточиться на проблемах демидовского хозяйства.

Поездка на Урал Карамзина потрясла. Он не мог предполагать, насколько тяжелой была участь рабочих. Как потом, уже в феврале 1868 г., вспоминал В.Ф. Одоевский, вернувшись домой, «на одном из наших ужинов Андрей Николаевич Карамзин провозгласил тост: «За здоровье несчастнейшего из людей: русского мужика». Надо ли уточнять, что все присутствовавшие за столом, услышав такое, сразу окаменели.

Позже Д.Н. Мамин-Сибиряк в очерке «Платина» («Северный вестник», 1891, №10) утверждал, что пребывание Карамзина «на заводах является, кажется, лучшей страницей в их истории, по крайней мере старожилы вспоминают о нем с благоговением, что и понятно, если принять во внимание жесткие заводские порядки крепостного времени». Аврора Карамзина, как никто из прежних владельцев, умела обращаться с людьми, она была необыкновенно приветлива со всеми и занималась всевозможными вещами в жизни заводских рабочих: она крестила детей рабочих, бывала посаженной матерью на свадьбах, дарила бедным невестам приданое и т.д.

Засев за заводскую документацию, Андрей Николаевич сразу же увидел непорядок. То ли местные чиновники не успели скрыть следы своих преступлений, то ли надеялись, что светскому франту будет недосуг заниматься скучными отчетами. Карамзин лично провел следствие по делу, связанному с воровством, приписками и фальсификациями денежных документов при ремонте дорог и мостов. Наказаны были все, от смотрителя заводоуправления до бухгалтера. Андрей Николаевич также заинтересовался тем, что некоторые служащие заняты решением вовсе не производственных задач – их используют в личных интересах заводские приказчики. Карамзин уволил служащих «для разных поручений», которые, как выяснилось, получали очень даже приличное годовое жалование – до 12 тысяч рублей ассигнациями.

Для устранения недостатков в управлении производством Андрей Николаевич разработал «Особое положение». Ввел новые правила для составления ежемесячных производственных отчетов: он пожелал, чтобы туда, кроме основных данных, входили сведения о разных происшествиях на заводах, числе посетителей библиотеки, количестве прочитанных книг и тому подобное.

Чтобы сократить неумеренно раздутые штаты служащих, Андрей Николаевич по-своему расставил заводские кадры, объединил несколько отделений в одно «распорядительное». Карамзин также нанес удар по частным лабораториям, создав центральную, заводскую, где отныне производились все химические анализы.

Весной 1854 г., когда начались боевые действия на Дунае, Андрей Карамзин под влиянием славянофильско-патриотических взглядов, которые тогда исповедовали почти все его знакомые, стал настойчиво проситься на фронт. И в итоге он был назначен в Малую Валахию, командиром второго дивизиона в Александрийский гусарский полк. В полку Карамзина встретили очень недоброжелательно и отнеслись к нему как к дилетанту военного дела. Воевал Андрей Николаевич не долго…

Жена Ивана Аксакова – Анна Тютчева, много лет дружившая с Карамзиными, с чужих слов писала в своем дневнике: «1 июня пришло известие, что Андрей Карамзин убит. Ему было поручено произвести разведку, и он неосторожно продвинулся за реку в болотистую местность, с ним было 1800 человек и 4 пушки. Неожиданно его окружил отряд в 3000 башибузуков под командой какого-то поляка. Несчастный Андрей защищался отчаянно у своих пушек, доставшихся затем врагам. Много людей погибло, остальные должны были искать спасения в бегстве. Тело Андрея не было найдено. Все ужасно в этой смерти, которая даже не искупается славой. Андрея Карамзина обвиняют в неосторожности, и пушки, попавшие в руки врагов, первые потерянные нами во время этой войны. К тому же очень много народа убито в этом деле, которое не принесло никакой пользы. Было страшно тяжело сообщить об этой смерти семье. Особенно Авроре, жене Андрея, страстно любившей своего мужа; однако приходилось спешить, чтобы семья не узнала о его смерти из бюллетеня, который должен был появиться в газетах на другое утро. Великая княгиня Мария Николаевна послала Александру Толстую в город, чтобы сообщить семье об ужасном несчастье, постигшем ее. Когда она приехала, никого не было дома. Они стали возвращаться около десяти часов вечера одна за другой, веселые, без малейшего беспокойства, и бедная Александра должна была им нанести этот неожиданный удар. Отчаяние вдовы раздирает душу; Лиза Карамзина много плачет, но она страдает больше от горя Авроры, чем от собственного».

Спустя семь дней после Каракульской трагедии в расположение Александрийского гусарского полка доставили три обезображенных трупа: полковника Карамзина, поручика Брошневского и юнкера князя Голицына. В тот же день второй дивизион опустил гроб с телом своего командира в холодную валахскую землю.

«Что касается госпожи Авроры, – писал тогда Сергей Аксаков, – то она в Петергофе с обоими братьями своего мужа и их женами. Ее скорбь, говорят, прекрасна; полна покорности и слез, но, как мне передавали, ее силы слабеют на глазах…». До сих пор непонятно, откуда у нее в те страшные дни взялись воля и решимость, помогшие ей добиться, чтобы военные перевезли тело мужа в столицу. Похороны Карамзина состоялись в петербургском Новодевичьем монастыре.

Сын: Павел Павлович Демидов

В метрической книге придворной греко-российской Мариинской церкви в Веймаре за 1839 г. в актовой записи о рождении № 1 значится, что у действительного статского советника егермейстера Двора Его Императорского Величества Павла Николаевича Демидова, православного вероисповедания, и законной супруги его Авроры Карловны (урожденной Шернваль) евангелическо-лютеранского вероисповедания, проживавших во Франкфурте-на-Майне, 9 октября родился, а 11 октября 1839 г. был крещен сын Павел. Его восприемниками стали: тайный советник, российский полномочный посол при Рейнском союзе Петр Яковлевич Убри, «сенаторша» Елисавета Михайловна Фролова-Багреева, дочь известного государственного деятеля М. М. Сперанского, титулярный советник камер-юнкер Анатолий Николаевич Демидов, дядя новорожденного, «титулярная советница и камер-юнкерша» Екатерина Петровна Марченко, урожденная Убри.

К этому времени Павел Николаевич был уже серьезно болен. 25 марта 1840 г. он умер, не дожив до 42 лет и оставив вдову с пятимесячным сыном. В наследство им достались два прекрасных особняка на одной из лучших улиц Петербурга — Большой Морской. Кроме того, Павел Павлович и его мать его получили родовое имение, находившееся в общем и нераздельном владении с дядей Анатолием Николаевичем. Оно включало Нижнетагильские горные заводы (9 железоделательных и медеплавильных), на которых было свыше 20 тысяч только заводских крепостных мужского пола, экономию Демидовка и деревню Анатолиевка в Херсонской губернии и местечко Костропуло в Крыму. В общем семейном владении находились также большой земельный участок в Петербурге на Васильевском острове на берегу Малой Невы между 3-й и 4-й линиями (здесь помещалась контора, управляющая имениями Демидовых) и каменный дом в Казани. Доходы шли от продажи металлов, уральского малахита, вина, скота, шерсти, «полевых произведений» и даже от найма трактиров.

Аврора Карловна понимала, как важно дать сыну хорошее образование. Вначале он обучался дома у лучших преподавателей, а в 1856 г. стал студентом юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Учился он хорошо, но вел себя как избалованный богатый студент: мог похвастаться тем, что у него на жилете пуговицы с сапфирами, мог помочь нуждающемуся сокурснику, играл в карты при полном равнодушии к выигрышу и проигрышу, устраивал домашние спектакли и кутил в ресторанах (известно, что мать проверяла счета за разбитые зеркала и лишнего не платила). После одного из таких кутежей он с друзьями запер нескольких городовых в будках, за что попал в карцер на 3 дня.

Весной 1860 г., незадолго до окончания университета, Павел Павлович дрался на дуэли с конногвардейским офицером бароном Мейндорфом, пуля которого прострелила ему обе ноги. На основании военно-уголовного устава оба виновные должны были быть лишены чинов и прав состояния, но Высочайшей конфирмацией наказание было существенно уменьшено. Студента Демидова велено было, «не лишая прав состояния, чему он подлежал бы за означенное преступление, выдержать под арестом в крепости на гауптвахте два месяца». Учитывая болезненное состояние сына, государь позволил матери «во всякое время свободный вход в каземат, не испрашивая разрешения». В Петербурге ходили слухи, что Аврора Карловна отремонтировала и меблировала камеру в крепости, что при Павле находятся камердинер, повар и даже университетский профессор для подготовки к экзамену. В Петропавловской крепости Павел Павлович просидел в итоге один месяц. А в ноябре того же 1860 г. со степенью кандидата он закончил университет по камеральному отделению юридического факультета и отправился для продолжения образования в Париж. Своему родному университету в дальнейшем он давал по 3000 руб. в год «на приготовление молодых людей к получению высших ученых степеней по разряду административных наук».

1 февраля 1862 г. в Санкт-Петербургской Палате гражданского суда между Авророй Карловной, Анатолием Николаевичем и Павлом Павловичем была «совершена раздельная запись недвижимому имению, состоящему в разных губерниях, и золотосодержащего прииска в Якутской области», по которой все делимое имущество досталось Павлу Демидову. Кроме того, мать подарила Павлу свою долю в домах на Большой Морской, а дядя — доставшийся ему от отца дом на Невском проспекте (сейчас № 54) и принадлежавшую ему вотчину в Рязанской губернии. Тогда же П.П. Демидов вступил в купеческую гильдию. Сохранился документ о том, что в 1862 г. «кандидат С.-Петербургского университета и временный 1-й гильдии купец Павел Павлович Демидов» купил каменный дом и лавку в Москве.

Считая, что для управления заводами юридического образования недостаточно, П.П. Демидов занялся изучением других предметов. Так, лекции по химии читал ему незадолго до этого получивший Демидовскую премию Д. И. Менделеев. Павел Павлович не остался в долгу и на свои деньги оборудовал для Д.И. Менделеева химическую лабораторию, в которой проводились анализы тагильских руд. Лаборантом в эту лабораторию Менделеев взял А.А. Иностранцева (ставшего впоследствии крупным ученым-геологом).

В сентябре 1862 г. П.П. Демидов был зачислен на службу в Государственную канцелярию старшим помощником экспедитора в чине коллежского секретаря «сверх штата без жалованья» и вскоре откомандирован в Комиссию «для составления проектов законоположений о преобразовании судебной части», а через полгода переведен в Министерство иностранных дел и причислен к посольству в Париже, опять сверх штата.

Летом 1863 г. Павел Павлович решил лично ознакомиться со своими уральскими заводами, на которых до этого он был один раз мальчиком с матерью и отчимом. Очередная поездка на Урал была связана не только со вступлением П.П. Демидова в управление своими заводами, но и отменой крепостного права, в результате чего заводы с дарового крепостного труда переходили на вольнонаемный.

В 1863 г. Павел Павлович получил придворное звание камер-юнкера. В 1865 г. он был отчислен от посольства в Париже и «назначен состоять» при посольстве в Вене, опять сверх штата, в следующем году произведен в титулярные советники. В 1865-1868 гг. последовал ряд наград: орден Станислава 3-й степени, орден Анны 3-й степени, Командорский знак Португальского ордена Креста и греческий орден Спасителя Кавалерского Креста высшей степени с короною и бантами — набор, явно не соответствующий чину титулярного советника.

7 июня 1867 г. в Париже Павел Павлович Демидов вступил в первый законный брак с фрейлиной Высочайшего Двор, княжной Марией Элимовной Мещерской (православного вероисповедания, 23 лет отроду). Отцом невесты был камергер князь Элим Петрович Мещерский, переводчик и поэт, а матерью — Варвара Степановна Жихарева. Медовый месяц после свадьбы молодые провели близ Флоренции на вилле Сан-Донато, принадлежавшей дяде, Анатолию Николаевичу Демидову, окруженные роскошью. Счастье оказалось недолгим. В июле 1868 г. в Вене, родив сына Элима, Мария Элимовна умерла. Павел Павлович был неутешен. Несколько месяцев он отказывался видеть сына, а себя считал виновником смерти жены. Именно в это время у него появились «утешители» в лице отцов-иезуитов, под влиянием которых П.П. Демидов начал делать крупные вклады в католические монастыри и храмы.

Но такая перспектива не могла устроить ни семью Демидовых, ни Высочайший Двор. Поэтому Павла Павловича возвратили в Россию и «попросили» жить безвыездно в Каменец-Подольске, назначив его советником Подольского губернского управления с чином коллежского асессора. За отличие на службе он был произведен в надворные советники, а затем киевский, подольский и волынский генерал-губернатор Александр Михайлович Дондуков-Корсаков перевел его в Киев, где 28 января 1871 г. П.П. Демидов стал городским главой.

В этом же году он снова женился на дочери петербургского уездного предводителя дворянства князя Петра Никитича Трубецкого и его жены Елисаветы Эсперовны, урожденной Белосельской-Белозерской, Елене Петровне.

В 1872 г. Павел Павлович был произведен в коллежские советники, тогда же избран почетным мировым судьей Киевского округа, причислен к Министерству внутренних дел, получил Высочайшее разрешение носить Итальянский орден Св. Маврикия и Лазаря 1-й степени, а также титул князя Сан-Донато, пожалованный королем Италии, перешедший к нему после смерти в 1870 г. бездетного дяди Анатолия Николаевича, который, однако, не имел права пользоваться им в России. Павел Павлович такое право получил.

С началом войны 1877 г. в качестве чрезвычайного уполномоченного Общества Красного Креста П.П. Демидов отправился в Киев. Целый год он занимался устройством помещений, размещением раненых, щедро расходуя собственные деньги. В 1877-1879 гг. он стал сначала статским, потом действительным статским советником, получил ордена Св. Анны 2-й степени и Св. Станислава 1-й степени.

Во Флоренции, где Павел Павлович часто жил с семьей на доставшейся ему по наследству фамильной вилле Сан-Донато, а затем в приобретенном им бывшем имении Медичи Пратолино, им были открыты дешевые столовые для бедных, ночлежные приюты и передана муниципалитету крупная сумма денег на облицовку мрамором фасада собора Санта Мария дель Фьоре. За эти пожертвования Павел Павлович и его жена были избраны почетными гражданами Флоренции, а в 1879 г. в их честь на деньги, собранные по подписке, была выбита золотая медаль. Несколько позже в знак благодарности за пожертвования, сделанные князем городу, на фасаде собора Санта Мария дель Фьоре был помещен фамильный герб Демидовых, под которым помещена надпись «Paolo Demidoff».

В 1880 г. Павел Павлович продал на аукционе виллу Сан-Донато вместе во всем ее содержимым, подарив русской православной церкви во Флоренции богатую церковную утварь, иконы, деревянные панели и великолепные резные двери работы знаменитых братьев Барбетти из домовой церкви Демидовых.

Если верить дневнику Александры Богданович, то еще в начале 1880-х гг. Демидов сошелся с Екатериной Васильевной Муравьевой (1862-1929), урожденной Слепцовой, женой Н.В. Муравьева (племянника графа Н.Н. Муравьева-Амурского), которая оставалась с ним до его смерти. Вторым мужем Екатерины Васильевны в 1887 г. стал прусский богач граф Гвидо Энгель фон Доннельсмарк (1830-1916), получивший в 1901 г. титул князя. Благодаря второму мужу, считалась одной из самых богатых и видных дам Германии.

Скончался Павел Павлович Демидов во Флоренции в 1885 г. Прах его был перевезен в Нижний Тагил и захоронен в родовой усыпальнице Демидовых в Выйско-Никольской церкви.

Екатерина Васильевна Слепцова

Родилась 16.02.1862 г. Воспитанница Смольного института благородных девиц. Выпуск 1879 (47-й выпуск). Венчание с Муравьевым Н.В. (министр юстиции при Николае II) 21 мая 1880 г.

Граф Гвидо Хенкель фон Доннерсмарк и Екатерина Слепцова поженились в Висбадене 11 мая 1887 г. У них было двое детей: Гвидо Отто (1888-1959) и Краффт Рауль Пауль Альфред Людвиг Гвидо (1890-1977). Умерла 10 февраля 1929 г.

Доннерсмарки в Германии были семьей примерно уровня Юсуповых – невероятно состоятельное, знатное и знаменитое семейство. Ювелирная коллекция Доннерсмарков была на одном уровне с самыми роскошными собраниями драгоценностей европейских королевских домов.

Самое известное из ювелирных приобретений князя Гвидо для своей второй жены – изумрудная тиара, которая была заказана в фирме Картье около 1900-го г. Тиара состоит из двух частей – бриллиантовый нижний пояс, который можно было носить отдельно, и съемная верхняя часть из одиннадцати очень крупных изумрудов.

Когда в 1977 г. умер последний из сыновей князя Гвидо фон Доннерсмарк, наследники решили продать часть семейных реликвий. Так изумрудная тиара первый раз попала на аукцион и сменила владельца. А в 2011 г. она снова оказалась в предложении аукционного дома Сотбис – и стала рекордсменом по вырученной за нее сумме. Никогда еще ни одна тиара не стоила таких денег – более 12 миллионов долларов.

Завещание Павла Павловича Демидова

В своем завещании, составленном в 1884 г., за год до кончины, Павел Павлович распорядился оставить заводы «в нераздельном владении» своих многочисленных наследников (вдовы, трех малолетних сыновей и трех дочерей), которое счел «единственным залогом благоустройства заводов». «Чтобы сохранить их в этом состоянии, развивать и совершенствовать их деятельность, — настаивал владелец, — необходимо, чтобы они и впредь оставались неразделенными, т. е. что- бы наследники мои не раздробляли на части Нижнетагильского заводского округа, а владели им сообща». Пытаясь обезопасить заводы от возможных конфликтов при сохранении «многовладения», он советовал наследникам по достижении совершеннолетия передать управление старшему из братьев.

Однако воспользоваться этим наставлением дети П.П. Демидова не захотели, сочтя более приемлемым вариантом согласованное и законодательно оформленное общее управление, образец которого предоставили другие роды уральских заводчиков, где ранее сложилась подобная же ситуация.

Составленное с помощью опекунов по образцу уже действовавших актов «Положение об управлении имениями наследников П.П. Демидова князя Сан-Донато» было утверждено Николаем II в октябре 1896 г. Оно ввело строгий порядок управления имением, фиксированное распределение паев за каждым из совладельцев и дало им возможность свободно распоряжаться паями в пределах рода, в частности завещать по своему усмотрению, не ограничиваясь даже жесткими правилами наследования «родового» имущества.

Создание семейно-паевого товарищества, санкционированного верховной властью, не стало панацеей от ситуационных конфликтов, но все-таки сдерживало многие негативные проявления «многовладения». Оно позволило все увеличивавшемуся количеству совладельцев (их общее число достигло 14 человек, относившихся к седьмому и восьмому поколениям рода) сохранить последнее достояние Демидовых на Урале — Нижнетагильско-Луньевские заводы — до мая 1917 г., когда в условиях нараставшей революции и острой потребности в дополнительных инвестициях округ был акционирован владельцами с участием коммерческого банка.

Первая жена сына: Мария Элимовна Мещерская

Княжна Мария Элимовна (Елимовна) Мещерская родилась в семье дипломата князя Элима Петровича Мещерского и Варвары Степановны (1819—1879), дочери писателя С.П. Жихарева. В 1844 г., когда Марии не было еще и года, отец умер. Детство Мария Элимовна провела в Париже и в Ницце, постоянно переезжая от матери к бабушке. В возрасте пятнадцати лет лишилась матери.

Когда ей исполнилось восемнадцать лет, княжна Мещерская вернулась в Россию, где была принята в доме тетки, княгини Елизаветы Барятинской (дочери военного министра А.И. Чернышева). Вскоре, благодаря ходатайству родственников, Мария Элимовна стала фрейлиной императрицы Марии Александровны и поселилась в Зимнем дворце.

Весной 1864 г. при дворе княжна Мещерская встретилась с великим князем Александром Александровичем, вторым сыном императрицы. В июне этого же года он пишет матери: «Ездили с обществом в Павловск на ферму и пили там чай. М.Э. Мещерская ездила с нами также верхом и часто бывала с нами в Павловске». Постепенно она входит в компанию, образовавшуюся при дворе из представителей «золотой молодежи». Кроме великого князя Александра в нее входили: цесаревич Николай, великий князь Владимир, кузен Николай Лейхтенбергский, кузен Николай Константинович, князь Мещерский, граф Илларион Воронцов-Дашков, князь Владимир Барятинский, фрейлина Александра Жуковская. Молодежь развлекалась, танцевала, играла в карты, и все чаще Александр Александрович старался выбрать партнершей княжну Мещерскую. По отзывам современницы, княжна была необычайно красива, дивно сложена, довольно высокого роста, ее черные глаза, глубокие и страстные, придавали ее изящному лицу из ряда вон выходящую прелесть. Звук голоса ее был методичен, и на всем существе ее была наложена печать какого-то загадочно-сдержанного грустного чувства, очень обворожительного.

В 1865 г. в императорской семье произошла трагедия — скончался цесаревич Николай Александрович, и Александр стал наследником престола. В этом же году изменились и чувства великого князя: из дружеских они приняли характер серьезного увлечения. 7 июня он писал в дневнике: «Каждый день то же самое, было бы невыносимо, если бы не М.». Условившись, они якобы случайно встречались на прогулке в парке, но вскоре об этих отношениях узнали император и императрица. Мария Александровна нашла подобное поведение сына «неприличным». Кузен Марии, князь Владимир Мещерский, выкрал письма к ней наследника престола и передал их императрице, после чего в императорской семье разгорелся скандал. Тем не менее встречи влюбленных вскоре возобновились. Помогала им фрейлина Александра Жуковская, которая доставляла записки, улаживала размолвки, охраняла покой на прогулках. Постепенно встречи становились все чаще, и вскоре фрейлине Мещерской был устроен выговор. Обер-гофмейстерина графиня Екатерина Тизенгаузен объявила, что княжна ведет себя неприлично, открыто бегая за наследником. Во избежание «серьезных последствий» она должна перестать встречаться с цесаревичем. В ноябре 1865 г. Александр II выразил желание, чтобы цесаревич и датская принцесса Дагмара стали мужем и женой.

Решительное объяснение произошло в мае 1866 г. Император сообщил, что в датских газетах напечатана статья о том, что цесаревич не хочет жениться на Дагмаре из-за чувств к княжне Мещерской. Король Кристиан прислал императорской семье письмо с просьбой подтвердить планы наследника относительно дочери. Произошла крупная ссора, в ходе которой Александр Александрович заявил о желании отречься от престола и жениться на «милой Дусеньке», что не нашло понимания у Александра II, пригрозившего выслать княжну. Объяснившись с княжной Мещерской, Александр принял решение поехать в Данию. Помолвка цесаревича Александра и принцессы Дагмары Датской состоялась 17 июня 1866 г., а 28 октября последовала свадьба. Княжна Мещерская увиделась с наследником еще раз в 1867 г. в Париже, куда тот приезжал вместе с отцом по приглашению императора Наполеона III.

Покинув двор, княжна Мещерская жила у княгини Чернышевой. В марте 1867 г. при австрийском дворе она познакомилась с секретарем русского посольства в Вене Павлом Павловичем Демидовым, бывшим лучшей партией в России. Вскоре, 7 июня 1867 г. была торжественно отпразднована их свадьба. Поручителями по жениху были князь А.И. Барятинский и барон А.Ф. Будберг; поручителями по невесте — граф Д.К. Нессельроде и граф И.И. Воронцов-Дашков. Медовый месяц молодые провели близ Флоренции на вилле Сан-Донато. Демидов обожал свою молодую жену, он окружил ее всей роскошью, доступной его богатству. Мария Элимовна имела на мужа самое благотворное влияние. По словам современником, после женитьбы Демидов стал совершенно другим человеком, прекратились его безумные траты и вечера в казино.

Весной 1868 г. в преддверии родов Мария Элимовна с мужем переехала в Вену, чтобы иметь возможность пользоваться советами знаменитого профессора. В Вене она часто ходила в храм, где ее видели молящуюся в слезах. Ее беременность проходила трудно, чтобы поддержать невестку и сына к ним из Финляндии приехала Аврора Карловна. Обе женщины очень сдружились и много времени проводили вместе. 25 июля 1868 г. Мария Элимовна родила сына Элима и скончалась на следующей день от эклампсии. Благодаря усилиям врачей жизнь ребенка, которая также подвергалась опасности, была спасена.

Накануне смерти, Мария Элимовна призналась своей подруге А. Жуковской, что «никого и никогда не любила, кроме цесаревича». Муж ее нашел письмо на свое имя, в котором она с ним прощалась и благодарила его за счастье, которое он ей дал и которое длилось меньше года.

М.Э. Демидова была похоронена в Вене на православном кладбище Святого Марка. Есть версия, что позже ее прах был перевезен в родовую усыпальницу Демидовых на кладбище Пер-Лашез в Париже. Великий князь Николай Михайлович в своей книге «Русский некрополь в чужих краях. Париж и его окрестности» ее захоронения не упоминает. По другой версии, в 1875 г. прах Марии Элимовны был перевезен в Россию и захоронен в цоколе Выйско-Никольской церкви в семейной усыпальнице Демидовых в Нижнем Тагиле. Но согласно дневнику великого князя Александра Александровича в 1880 г. ее прах был еще во Франции. В ходе частной поездки в Европу, он сделал запись: «Был в Пер-Лашез, на могиле М.Э. Грустно…».

Смерть Марии Мещерской оказалась для Авроры Карловны тяжелым ударом. Она быстро и очень сильно к привязалась к Марии и, когда той не стало, то впала в отчаяние. И никакое время не помогало. Даже через два года после смерти Мещерской она никак не могла примириться с этой утратой, что косвенно подтверждают дневники Владимира Муханова. Так в записи за 28.03.1870 г. Муханов подчеркивал: «Обедаем у Авроры Карловны Карамзиной. Кругом портреты ее невестки»…

Вторая жена сына: Елена Петровна Демидова, княгиня Сан-Донато

Елена Петровна Демидова, княгиня Сан-Донато, урожденная княжна Трубецкая, принадлежала к высшим родовитым аристократическим кругам России. Дочь Санкт-Петербургского уездного предводителя дворянства, действительного статского советника, князя Петра Никитича Трубецкого и княгини Елизаветы Эсперовны Белосельской-Белозерской родилась 25 сентября 1853 г. в Санкт-Петербурге. Ее крестным отцом был великий князь Константин Николаевич.

Она воспитывалась и получила образование в Париже, где родители занимали видное положение при дворе императора Наполеона III. Мать – фрейлина императрицы Марии Александровны – содержала там популярный салон. По словам современника: «Хорошо одаренная, образованная, с большим умом… все, кто с нею говорил, не мог ею нахвалиться». 17-летней девушкой Елена была посватана киевским генерал-губернатором князем А.М. Дондуковым-Корсаковым за Павла Павловича Демидова.

Свадьба состоялась летом 1871 г. После замужества семья жила в Киеве, где Павел Павлович с января 1871 г. занимал пост городского головы. Набожные супруги часто посещали церкви. Они нашли себе духовного отца в лице ректора духовной академии архимандрита Филарета.

02.06.1872 г. император Александр II разрешил Демидову использовать приобретенный по наследству титул князя Сан-Донато. Семья обосновалась на вилле Пратолино с 1880 г. К тому времени княгиня Елена была уже матерью четырех детей: Авроре было семь лет, Анатолю — шесть, Марии — три, а Павлу-младшему — год. Через четыре года после переезда на вилле родилась самая младшая дочь, Елена.

Разумная благотворительная и общественная деятельность четы Демидовых была хорошо известна в Италии, где супруги часто и подолгу жили. Благодарные жители Флоренции избрали их своими почетными гражданами и поднесли золотую медаль с их изображением. Их пожертвования на строительство церкви Рождества Христова и Николая Чудотворца во Флоренции, торжественно открытой в октябре 1903 г., были отмечены установкой мемориальной доски на русском и итальянском языках. Над входом был установлен небольшой образ святой Елены, покровительницы княгини. Еще в 1879 г. Павел Павлович подарил будущему храму все убранство своей домовой церкви, а Елена Петровна после смерти мужа пожертвовала на строительство крупную сумму, составившую пятую часть всех расходов на его постройку.

В январе 1875 г. городская дума Киева, отмечая заслуги Павла Павловича перед городом, присвоила ему звание Почетного гражданина. Живя в Киеве после смерти мужа, Елена Петровна также выделялась «широкой филантропической деятельностью». Бывать в ее киевском салоне считали за честь и представители высшего военного и светского общества, и выдающиеся люди из академических и духовных сфер.

После похорон мужа Елена Петровна с детьми осталась жить в Киеве, а в 1888 г. Елена Петровна с детьми переехала в Одессу. По сведениям Новороссийского адрес-календаря, в 1890 г. она жила в доме Фишмана в Покровском переулке. В июне 1893 г. купила у жены прусского подданного Розы Израилевны Гильдесгеймер дворовое место, выходящее одной стороной на Дворянскую улицу (18 саженей), а с другой на Садовую (22 сажени) со всеми принадлежащими ему постройками. Над существующим зданием служб во дворе был надстроен второй этаж, сооружен еще один двухэтажный дом с подвалом. Перестроены фасады, устроены зонтики на колоннах у каждого парадного. Заново были отделаны интерьеры основных помещений: в них появился искусственный мрамор, изразцовая плитка.

Обосновавшись в городском доме в Одессе, Елена Петровна пожелала иметь и приморскую дачу. Лучшим дачным местом в те годы была Малофонтанская дорога, как тогда назывался Французский бульвар. В дореволюционных справочниках усадьба Елены Трубецкой значится, как «Дача княгини Сан-Донато по Малофонтанской Дороге, участок №31» (сейчас адрес звучит иначе: Французский бульвар, д. 33). Говорят, название это выбрала сама Елена Петровна, чтобы оградить себя и детей от домогательства ухажеров: фамилии Трубецких и Демидовых в Российской Империи были на слуху у каждого, а, вот, кто такие князья Сан-Донато, знали не многие. Со временем, в этом районе стали строить дачи зажиточные одесские купцы и просто богатые горожане. На дачном участке №16 в 1914 г. был построен съемочный павильон киноателье «Мирограф», а спустя два года по соседству с Еленой Петровной, на участке №33, харьковский купец Дмитрий Харитонов построил дачу для своей кинофабрики, где, кстати, снимались фильмы с участием Веры Холодной. Такое соседство предопределило судьбу одесской виллы Сан-Донато: после революции ее включили в состав одной из трех Одесских кинофабрик, а после их слияния территория усадьбы и все строения вошли в состав Одесской киностудии. Сейчас в особняке находится Музей кино Одесского отделения Национального Союза Кинематографистов Украины.

После смерти мужа вилла Пратолино во Флоренции перешла по наследству Елене Петровне. Актом от 09.04.1903 г. княгиня Елена Петровна передала собственность на виллу Пратолино со всем содержимым, с парком и угодьями, своей дочери, Марии Павловне. Возможно, это было сделано в связи с бракосочетанием последней с князем Семеном Семеновичем Абамелек-Лазаревым, которое состоялось незадолго до этого.

К началу ХХ века с Еленой Петровной остались жить только сын Павел и дочь Елена.

Елена Петровна, более четверти века прожив в Одессе, была заметной величиной среди интеллигенции города. Но, в отличие от многих, не отдавала свои силы и время на светские приемы и развлечения, а творила добро. Вела жизнь замкнутую, ограниченную крайне тесным кругом близких ей людей. Тем не менее, княгиню Елену Петровну хорошо знали в городе, ее имя постоянно было на устах. Причина столь исключительной популярности коренилась в ее необыкновенной доброте, отзывчивости и безмерной щедрости.

Елена Петровна строго соблюдала церковные уставы, любила храмы и православный богослужебный чин. Она была благодетельницей Архангело-Михайловского женского монастыря. На пожертвованные ею 2 тысячи рублей был приобретен 100-пудовый колокол и водружен на сооруженную в 1891 г. колокольню Воскресенской церкви на Среднем Фонтане. В левом иконостасе отремонтированной в 1892 г. Архангело-Михайловской церкви находилась икона Казанской богоматери, завещанная ей митрополитом Платоном.

В память бракосочетания старшей дочери Авроры и князя Арсена Карагеоргиевича Елена Петровна в мае 1892 г. пожертвовала тысячу рублей на оборудование престола и жертвенника в главном храме монастыря. Она регулярно к великоторжественным праздникам Пасхи и Рождества Христова присылала в распоряжение настоятельницы монастыря деньги. Так, на ее средства в 1893 г. была устроена баня для сестер, которой раньше не было. В поле ее зрения было и епархиальное женское училище, расположенное на территории монастыря.

Вот примеры только одного года: на ее средства содержались три воспитанницы духовного звания; 200 рублей прислала на устройство елки, на подарки и лакомства; 9 сирот, окончивших училище, получили по 200 рублей. Жертвовала она и Свято-Ильинскому мужскому монастырю, и евангелической реформатской церкви. С именем Елены Петровны связана работа по оборудованию храма Одесского кадетского корпуса, освященного во имя славянских просветителей братьев Кирилла и Мефодия.

Елена Петровна была членом многих благотворительных обществ города, в том числе наиболее известного, с богатой историей Женского благотворительного общества, которое, по определению одного из современников, было «рассадником благотворительных учреждений Одессы». Она – почетный член Одесского общества для вспомоществования евреям, принявшим православную христианскую веру; почетный член благотворительного общества дам духовного звания Херсонской епархии при Одесском кафедральном соборе; почетный член общества содействия физическому воспитания детей; почетный член общества исправительных приютов. Она помогала учащимся 5-й гимназии и 2-й женской гимназии, на ее взносы призревались слепые, неимущие и престарелые. Она была инициатором организации бесплатных обедов для бедных на Лиманах, устройства там врачебно-санитарного пункта, в котором больные получали бесплатный совет докторов и лекарства. Как член Одесского отделения Императорского общества спасения на водах, наряду с городской знатью, приняла участие с семьей в морском празднике, впервые устроенном в Одессе летом 1902 г.

Нельзя не отметить любовь Елены Петровны к искусству, редкую для великосветской женщины приверженность к серьезному научному чтению. От ее пытливого ума не ускользало буквально ни одно сколько-нибудь интересное произведение на русском, французском, немецком и итальянском языках.

29.07.1917 г. «Одесский листок» крупным шрифтом поместил сообщение: «28 июля в 11 часов вечера, тихо почила Елена Петровна Демидова княгиня Сан-Донато, урожденная княжна Трубецкая». О кончине «обожаемой матери» извещала родных и знакомых ее младшая дочь Елена Павловна. Далее сообщалось, что панихида будет совершена на даче №11 по Французскому бульвару, где проживала покойная, в 11 часов утра и 6 часов пополудни.

1 августа газета опубликовала некролог, подписанный протоиереем Сергеем Васильевичем Петровским, кандидатом богословия Санкт-Петербургской духовной академии. Он назвал «ушедшую отсюда единственной в своем роде, одной из немногих в наше время представительниц той старой, истинно высокой европейской культуры, от которой доходит теперь до нас настолько слабый отблеск и тень бесследно минувшего». В воскресенье 30 июня состоялся вынос тела Елены Петровны с дачи на Французском бульваре в церковь Архангело-Михайловского женского монастыря, которому она многие годы оказывала значительную помощь и поддержку. 1 августа в 4 часа дня в ограде Архангело-Михайловского монастыря с северной стороны храма тело покойной было предано земле. Могила до наших дней не сохранилась.

Загадка бюста

В 1886 г. Елена Петровна вернулась из Италии в Россию, и поселилась в Киеве. Ее супруг Павел Павлович Демидов в 1870 г. был избран городским головой города Киева, здесь произошла помолвка Павла и Елены и они прожили первые четыре года, здесь родился и умер их первенец – Никита.

В 1890 г. Елена Петровна переезжает из Киева в Одессу. Здесь, на небольшом участке земли в четыре гектара, она построила усадьбу для себя и детей: дворец с двумя флигелями, домашнюю церковь, парк выходящий на берег моря. В настоящее время усадьба Елены Петровны Трубецкой-Демидовой сохранилась. В ней был найден мраморный бюст дамы. Считается, что это бюст Елены Петровны, по другой версии – ее дочери Авроры Павловны.

Старший внук: Елим (Элим) Павлович Демидов

Елим (Элим) Павлович Демидов родился 6 августа 1868 г. в Вене. На следующий день умерла его мать княжна Мария Мещерская, бывшая фрейлина Высочайшего Двора.

Имя мальчик получил в честь деда, князя Элима Мещерского. Известие о скоропостижной кончине молодой княжны повергло родственников в настоящий шок. Овдовевший в одночасье Павел Павлович Демидов и вовсе пребывал «в полуобморочной прострации», как впоследствии вспоминала его мать — Аврора Карловна Демидова-Карамзина. После похорон, все хлопоты, связанные с которыми взяла на себя Аврора Карловна, убитый горем Павел запил, и только благодаря усилиям матери «смог совладать с порочной склонностью к вину». Видя, как непросто сын переживает потерю жены, Аврора Карловна решила взять на себя заботы по воспитанию внука. А вскоре в жизни маленького Елима появился еще один ангел-хранитель — приходившийся ему троюродным дядей известный в России дипломат, фабрикант, миллионер и меценат Юрий Степанович Нечаев-Мальцов. Сам Елим Павлович неоднократно говорил: «Бабушка заменила мне мать, а дядюшка – отца. Хотя я не могу сказать, что mon papa не был со мной ласков или невнимателен к моим капризам, но не случись со мной рядом моего любезного дядюшки, не знаю, что бы получилось из меня в жизни». Действительно, роль Юрия Степановича Нечаева в воспитании и становлении Елима Павловича очень велика. Он привил племяннику любовь к природе, интерес к шахматам, помог определиться с выбором службы. Аврора Карловна в письмах к сыну часто сетовала, что «…Елим много времени проводит в Полибино, на попечении милейшего Юрия Степановича».

В 1890 г. Елим окончил Императорский Александровский лицей. В декабре 1891 г. ему было разрешено пользоваться пожалованным итальянским королем его отцу титулом князя Сан-Донато, но лишь в пределах Итальянского королевства.

В 1894 г. Демидова назначили в посольство российской короны в Лондоне, а в 1897 г. – вторым секретарем посольства в чине надворного советника и звании камер-юнкера. В 1902 г. он получил назначение на должность первого секретаря посольства в Мадриде, а в 1903 г. – первого секретаря посольства в Копенгагене. С 1905 по 1908 гг. являлся первым секретарем посольства в Вене. В 1911-м стал советником посольства в Париже, а с 1912 по 1917 гг. являлся посланником в Греции в чине действительного статского советника.

В 1913 г. Елим Павлович получил наследство от троюродного дяди Нечаева-Мальцова, еще больше увеличив свои богатства.

В апреле 1890 г. Елим, будучи проездом в Вене, совершенно случайно оказался на Второй международной филателистической выставке, после чего он увлекся коллекционированием почтовых марок. Правда, это занятие вскоре ему наскучило, и он забросил свою коллекцию, вернувшись к ней лишь в последние годы жизни. После смерти последнего князя Сан-Донато его коллекция марок была распродана на аукционе, а все вырученные от продажи средства пошли на поддержку инвалидов и престарелых из числа русских эмигрантов в Греции. Коллекционировал он и памятные медали. Основу коллекции составляли медали выставок и ярмарок, где выставлялась продукция демидовских заводов.

Но были у Елима Павловича два увлечения, любовь к которым он пронес через всю свою жизнь, — шахматы и охота.

Князь поддерживал материально шахматное движение России. Он не только прекрасно разбирался в теории этой игры, но и сам довольно хорошо играл. Если его отец, дед и прадед выписывали книги и журналы по горному делу, металлургии, минералогии, то Елим Павлович тратил много сил и средств на приобретение шахматной литературы. В его личной библиотеке были книги по теории шахмат и шахматные журналы не только на русском, но также на немецком, английском, французском языках.

В феврале-марте 1909 г. в Петербурге проходил турнир памяти выдающегося русского шахматиста, претендента на первенство мира Михаила Чигорина, умершего за год до соревнования. Значительную помощь в проведении оказали меценаты: князь П. Ширвашидзе, видный американский ученый, профессор И. Райх, банкир и барон Л. Ротшильд, Н. Терещенко и особенно Елим Демидов. Посольские связи помогли Елиму Демидову пригласить именитых иностранных шахматистов – 12 человек, среди которых выделялись Эмануил Ласкер, Рудольф Шпильман, Жак Мизес и Олдржих Дурас. Параллельно проводился Всероссийский турнир любителей, который выиграл юный Александр Алехин. В главном состязании победу разделили Ласкер и Акиба Рубинштейн (польский маэстро представлял Российскую империю). Торжественное награждение призеров на закрытии проводил Елим Демидов.

Известны случаи, когда Елим Павлович напрямую поддерживал шахматистов или их семьи. Так, в августе 1900 г. мир узнал о смерти известного шахматиста Вильгельма Стейница. Последние годы мастер жил в нищете, боролся с болезнью и долгами. Узнав о бедственном положении семьи Стейница, Демидов назначил его вдове «достойное содержание» и оплатил учебу детей. Вдова Стейница в знак благодарности сменила фамилию свою и детей на Донато.

Не обходил Елим Павлович своим вниманием и уральских шахматистов. Узнав о том, что горный мастер прииска «Глубокий» Степан Левитский обладает особым, самобытным стилем игры, Демидов начинает финансировать «уральского маэстро шахмат». Результаты оказались весьма впечатляющими: на Втором всероссийском турнире в Петербурге в 1911 г. Левитский завоевал первый приз. Впоследствии Степан Михайлович переехал жить в Нижний Тагил, где создал один из первых на Урале клубов любителей шахмат.

В 1893 г. Елим женился на Софии Воронцовой-Дашковой, дочери министра Императорского двора и уделов графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова и Елизаветы Шуваловой. Воронцовы-Дашковы были в фаворе у императора Александра III. Софья ходила в лучших подругах великой княжны Ксении, а Илларион Иванович считался личным другом Его Императорского Величества.

В 1901 г. по протекции тестя Елим Павлович стал егермейстером императорского двора. В его ведение находились не только государевы охотничьи заказники, но также и лесничества. В 1903 г. Елим Павлович обратил внимание императора на богатое редким зверем Лагодехское ущелье в Грузии, где браконьерами и местными охотниками велась бесконтрольная добыча туров, серн, закавказского барса, и получил от царя прямой приказ навести в Лагодехах порядок и организовать в ущелье охотничий заказник.

В период с 1887 по 1901 гг. Елим Павлович совершил несколько «охотничьих путешествий», вошедших в европейскую моду во второй половине XIX века. И по результатам каждой такой поездки он издавал отдельную книгу. Большая часть тиража этих книг издавалась на английском языке и печаталась в Лондоне в издательстве Rowland ward l.t.d. Каждая книжка была богато иллюстрирована рисунками и фотографиями, сделанными в ходе поездки. Самой популярной в Британии считалась книга «Hunting trips in the caucuses». В России же наибольший интерес вызвала книга «A shooting trip to Kamchatka», написанная по итогам поездки Елима Павловича на Камчатку в 1900 г. и изданная в 1904-м. В ней были изложены некоторые любопытные наблюдения о природе и животном мире Камчатки, быте и обычаях ее коренных жителей.

О любви хозяина к охоте знали и на Нижнетагильском заводе. Специально для этого на Птахиной горе был организован охотничий заказник, где водились лисы, зайцы и боровая дичь. Приезжая в Тагил, Елим Павлович неизменно посещал этот заказник, часто в компании со сводными братьями или с управляющим А. О. Жонес-Спонвилем.

Надо сказать, что за свою жизнь Елим Павлович перепробовал множество занятий, но далеко не всегда ему сопутствовала удача. Так, однажды он решил заняться разведением каракулевых овец, для чего купил в Афганистане 80 породистых баранов. На обратном пути в Бухаре погонщиков кто-то опоил снотворным, а отару угнали. Больше овцеводством Демидов не интересовался.

Елим Павлович жил в Петербурге по разным адресам: в д. 53 по Большой Морской, в доме тестя на Английской набережной, д. 10 и в д. 30 по Сергиевской улице (ныне ул. Чайковского), который он получил от Юрия Степановича Нечаева-Мальцева.

Принято считать, что меньше всего Елима Павловича занимали дела производственные, что своим заводам он практически не уделял внимания, полагаясь на управляющих. Действительно, поначалу он не проявлял почти никакого интереса к заводским делам. Об этом он и сам неоднократно говорил. «Я выбрал дипломатическую службу как раз в силу того, что фамильное дело более интересовало моих братьев Анатолия и Павла, а мне сие занятие казалось непосильным», — писал Демидов в письме к дяде Ю.С. Нечаеву-Мальцову в 1909 г.

В начале XX века оставшееся по наследству имущество Павла Павловича было поделено на 1050 долей между членами семьи. Елена Петровна от своей части наследства отказалась в пользу Анатолия. В конце концов доли наследства были распределены следующим образом: Анатолию досталось 255, Елиму — 280, Павлу — 300, Марии — 75, Авроре — 50, Елене — 75. Управлять заводами Елим, Анатолий и Павел решили вместе. Впрочем, «управлять» было бы громко сказано: Елим Павлович находился на дипломатической службе за границей. Братья Анатолий и Павел Павловичи проходили службу в лейб-гвардии Гродненского гусарского полка и на Урал приезжать не стремились. Всем демидовским хозяйством управлял «главный уполномоченный господ Демидовых в Нижнетагильском заводском округе».

Все изменилось 30 апреля 1909 г., когда семью Демидовых потрясло известие о внезапной смерти Павла, который умер от последствий лихорадки, заразившись ею во время путешествия по Африке. После похорон наследники собрались все вместе, чтобы решить судьбу уральских заводов, положение которых оставляло желать лучшего. Елена Петровна Трубецкая и старшая дочь Аврора предлагали продать заводы. Иного мнения придерживалась Мария: она предлагала отдать заводы под управление своего мужа — крупного российского промышленника князя Семена Семеновича Абамелек-Лазарева.

Сам Елим Павлович вспоминал в своих записках: «Споры о судьбе заводов продолжались дня два или три, пока Анатолий, до этого больше молчавший и отпускавший шуточки, не взял слово. Он предлагал оставить заводы за семьей, а заниматься их развитием поручить мне. К моему удивлению, предложение Анатолия нашло поддержку у всех, и даже у Авроры, которую интересовали только наличные деньги».

Пришлось Елиму брать всю ответственность за состояние заводов на себя. Он начинает понемногу вникать в заводские дела, проводит ревизии на предприятиях и ищет инвесторов, понимая, что в одиночку вытащить заводы из кризисной ямы ему не удастся. Проблем на заводах было действительно много. Так, топливная и рудная база заводского хозяйства развивалась медленнее, чем сами предприятия, вследствие чего заводам не хватало топлива и руд. Надежды на то, что частичная замена древесного угля каменным сможет решить топливную проблему, не оправдывались. Кроме того, заводы все еще не могли оправиться от последствий экономического кризиса 1902–1903 гг., когда убытки составили 393000 рублей. Для скорейшего преодоления столь бедственного положения Елим Павлович привлекает к управлению заводами бывших государственных чиновников.

Для Елима Павловича первое знакомство с заводами произошло вскоре после похорон отца. Об этой экскурсии он впоследствии писал в своих воспоминаниях: «…Это было ужасно! Везде грязь, копоть. В цехах темень, невыносимые запахи и грохот. Жонес повез нас на рудник, в шахту, куда спускался сам государь, но по дороге, слава Богу, экипаж сломался…». После Нижнего Тагила Елиму предстояло посетить Антоновский, Черноисточинский, Висимский, Нижнесалдинский заводы. Но напуганный юноша, по его собственному признанию, «…сказался больным, и неделю не допускал к себе никого».

Считается, что Елим Павлович приезжал на уральские заводы всего четыре раза — в 1885, в 1891, 1895 и 1910 гг. На самом деле, визитов было больше. Несколько раз он приезжал на Урал в годы экономического кризиса. Приезжал не только поохотиться, как это описывали некоторые современники. По его предложению была произведена ротация в правлении Нижнетагильских и Луньевских заводов.

В 1910-1912 гг. он принял активное участие в проектировании железнодорожной ветки до Алапаевска, и профинансировал ее строительство. В те же годы Елим финансирует строительство в Егоршино шахты «Софья», которая была открыта в 1913 г. Вместе с этой шахтой «заводчик поневоле» запроектировал и начал строительство Егоршинской электростанции. Тогда же Елим Павлович составил подробный план модернизации заводов тагильского округа, и согласовал его со специалистами. Согласно этому плану, модернизация предприятий должна была завершиться к 1916 г. Для этих мероприятий Демидов намеревался привлечь как российских, так и иностранных специалистов – из Франции и Соединенных Штатов. Сам Елим Павлович намеревался вложить в реконструкцию и модернизацию заводов около миллиона рублей из крупного наследства, доставшегося ему после смерти Ю.С. Нечаева-Мальцова.

Кроме большого состояния, троюродный дядя оставил любимому племяннику всю недвижимость, в том числе и имение в Полибино. Поначалу Елим взялся за реконструкцию обветшавшего здания усадьбы. В частности, были произведен ремонт помещений, деревянные лестницы были заменены чугунными, отлитыми на Нижнетагильском заводе, был произведен ремонт и «шуховской» башни, которую прежний владелец Полибино купил у Владимира Григорьевича Шухова по окончании XVI Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде. Елим Павлович знал, что в Полибино часто гостили такие известные деятели русской культуры, как Толстой, Репин, Айвазовский, Поленов, Васнецов и многие другие, и задумывал в будущем пойти по стопам дяди.

Однако все планы Е.П. Демидова начали рушиться с началом войны. Начатую модернизацию производства пришлось свернуть. Заводы с их устаревшим оборудованием не справлялись с государственным военным заказом. К нехватке сырья, с которым демидовское хозяйство еще кое-как справлялось, прибавились нехватка трудовых ресурсов. Часть предприятий пришлось остановить. В конце концов, чтобы избежать полного банкротства, Елим Павлович дал согласие на акционирование заводов.

В 1916 г. при участии «Русского для внешней торговли банка» было создано «Акционерное общество Нижнетагильских и Луньевских горных и механических заводов наследников П.П. Демидова, князя Сан-Донато». Устав общества был подписан лишь в марте 1917 г., за несколько месяцев до Октябрьской революции.

В канун революций 1917 г. Демидов состоял при посольстве в Греции. В Россию участвовать в Гражданской войне он не вернулся, хотя некоторое время представлял правительство генерала Врангеля. Был почетным атташе Югославии в Греции.

По воспоминаниям родных и близко знавших его людей (и вопреки сложившемуся в советский период мнению), Елим Павлович был человеком вовсе не тщеславным. Он, в отличие от некоторых своих предков, не держал личных биографов, а в мемуарах больше описывал события и места, где ему удалось побывать. Даже своим титулом князя Сан-Донато он пользовался неохотно, только если в этом была нужда или ради дела. Британский натуралист и охотник Джордж Литлдел, сопровождавший Елима Павловича в 1897 г. в путешествии по Алтаю и Монголии, вспоминал, как в Барнауле их пригласили в городской музей: «…Когда мы закончили осмотр, нас попросили оставить запись в книге посетителей, что мы и сделали. Но смотритель музея попросил Демидова подписаться еще и титулом. Елим смутился, и ответил, что ему не кажется это уместным…».

На склоне лет Елим Демидов писал исследования о творчестве Пушкина и Тургенева, издал в Париже сборник своих стихотворений на французском языке.

Скончался Елим Демидов 29 марта 1943 г. в Афинах и был там же похоронен в приходе Троицкой посольской церкви.

Запись из фонда Бирюкова Владимира Павловича со слов Николая Власовича Сибирякова, уроженца Нижнего Тагила, слесаря и оружейного мастера, озаглавленная им «Хозяйская блажь». Речь идет о посещении Елимом Павловичем Демидовым Нижнетагильского завода в 1891 г.

«У Демидова Павла Никитича было три сына: Елим, Павел и Анатолий. Елим был женат на Воронцовой-Дашковой; был консулом в Греции. Второй, Павел, был горным инженером, но потом еще учился во Франции. Вот был не похож на всех остальных Демидовых: маленького роста, а те все были такими здоровяками. Младший, Анатолий, был мне ровесником.

В Тагиле, где теперь горсовет, раньше было главное управление демидовских заводов, а сзади, поближе, рядом, где музей, — княжеская квартира.

Как-то летом Елим приехал в Тагил. В то время я собирал на заводе воздуходувные машины. Демидов ходил по всему заводу, во все цеха заглянул. Вообще нужно сказать, что в роду Демидовых выкидывать разные такие штуки. Вот однажды утром, часов так в девять, Елим вышел из своей квартиры на площадь, где тогда был собор. На Елиме тогда была светлая летняя пара, низенькое шляпо. Увидал, что мимо едет на таратайке рабочий. Подозвал его к себе. Тот подъехал к Демидову. Все-таки знал, что хозяин. Елим начал спрашивать рабочего, откуда и куда он едет. Тот сказал, что едет с рудника к новому мосту домой.

— Давай, вези меня…

А таратайка на двух колесах, вся испачкана рудой. Рабочий и говорит Елиму:

— Да куда вы сядете, ваше сиятельство! Видите, как вся испачкана.

— Ничего не значит!

И Демидов сел в эту таратайку.

Елим расспросил рабочего, как он живет, сколько зарабатывает, какое семейство.

Когда подъехали к дому рабочего, Елим слез и подал ему пятьдесят рублей. Сказал при этом: — Одень семейство, как следует. Водки много не пей, а только в праздник.

Ну, мужик редко с лошадью зарабатывает такую сумму в месяц. Был, конечно, очень доволен, поправил свои дела, семью одел. Елим, весь перепачканный, так и отправился к себе обратно».

Записано 30 декабря 1947 г. в Свердловске (ГАСО. Ф. р-2266. Оп. 1. Д. 130. Л. 13).

Жена старшего внука: Софья Илларионовна Демидова (Воронцова-Дашкова)

Супруга старшего внука Авроры Карловны, Елима Павловича Демидова, Софья Илларионовна Демидова, урожденная графиня Воронцова-Дашкова (22.08.1870-16.04.1953), родилась в семье генерал-адъютанта, министра Императорского Двора и уделов, наместника на Кавказе, члена Государственного совета, графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова (1837-1916) и графини Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой (урожденной графини Шуваловой). Отец Софьи Илларионовны был близким другом Императора Александра III, и Софья с рождения входила в узкий круг друзей будущего Императора Николая II. Ее мать была одной из самых влиятельных дам при дворе, имела орден Святой Екатерины и была статс-дамой высочайшего двора.

Раннее детство Софьи Илларионовны, или Софки, как ее называли дома, прошло за границей, куда ее старшего брата Ивана, у которого были проблемы со здоровьем, отправили лечиться. Чтобы мальчику не было скучно, с ним поехали две сестры в сопровождении воспитателей и прислуги. «Мы жили зимою то в Ментоне или Ницце, а потом в Швейцарии (в Veve, Montreux или в Meran)», – вспоминала старшая из девочек, Сандра. В своих мемуарах она поведала, как в Меране они встретились с императрицей Австро-Венгрии Елизаветой, как, будучи в Вене, были приглашены в Шёнбрунн поиграть с ее дочерью.

Позднее брату Ивану разрешили проводить в России лето, а в 1877 г. старшие дети вернулись на родину насовсем. Воронцовы-Дашковы жили то в Царском Селе, то в Петербурге, то в семейном имении Ново-Томникове в Тамбовской губернии, которое граф предпочитал всем другим своим владениям и заграничным курортам. Для своих детей Илларион Иванович выбирал учителей и репетиторов из лучших высших учебных заведений столицы, и Софка получила прекрасное домашнее образование, свободно говорила по-французски, по-английски и по-немецки. Кроме обязательных школьных предметов детей учили шитью одежды, ведению хозяйства в доме, плаванию, гимнастике, верховой езде.

Воронцовы-Дашковы часто проводили свободное время с членами императорской семьи. На Английской набережной, 10, в роскошном доме Воронцовых, украшенном статуями Торвальдсена, собирался весь Петербург, а также часто бывали император с супругой. Например, в январе 1882 г. в их присутствии в домовой церкви графа была отслужена литургия и совершен молебен по случаю 25-летия брака Воронцовых-Дашковых. 27 января 1887 г. в доме Воронцовых состоялось чтение запрещенной ранее цензурой пьесы Л.Н. Толстого «Власть тьмы», на котором присутствовала императорская чета. Пьесу Александр III одобрил, и она была поставлена на сцене. Наследник престола, его брат Георгий и сестра Ксения, которая была близкой подругой сестер Воронцовых, ездили с ними на каток, на представления в цирк Чинизелли, приглашали к себе в Аничков дворец пить чай или бывали у них в гостях.

До замужества Софья Илларионовна была фрейлиной императрицы Марии Федоровны. 30 апреля 1893 г. она вышла замуж за Елима Павловича Демидова, сына Павла Демидова, друга Иллариона Ивановича. Венчание Демидовых состоялось в Исаакиевском соборе 18 апреля 1893 г., одним из поручителей со стороны невесты был великий князь Сергей Михайлович.

После службы в посольствах Мадрида, Копенгагена, Вены, Парижа, в августе 1912 г., Елим Павлович был назначен российским императорским посланником в Греции в чине действительного статского советника. Приехав, как думали супруги Демидовы, на несколько лет в Грецию по работе, Елим Павлович и Софья Илларионовна остались здесь на несколько десятилетий.

Во время отпусков Демидовы путешествовали не только по Европе, но и по Российской империи, побывав в самых отдаленных ее уголках. Летом 1897 г. супруги предприняли поездку на Урал и Алтай в сопровождении одного из своих английских знакомых Джорджа Литлдея. Софья Илларионовна бывала с мужчинами на охоте, а свободное время посвящала собиранию произраставших на Алтае редких трав и цветов, которые потом были переданы в томский Гербарий. Некоторые из предоставленных ею образцов, например гвоздики разноцветной, стали типовыми. В 1900 г. Литлдей совершил с Демидовыми путешествие на Камчатку.

Софья Илларионовна была очень сильно привязана к родителям, братьям и сестрам, племянникам и племянницам, которых было у нее тридцать человек. В нужную минуту она готова прийти на помощь. Когда у сестры Александры террористы убили мужа, Павла Шувалова, Софья немедленно приехала ее поддержать, ободряла, помогала с ее семью детьми. Вскоре у сестры родился восьмой ребенок, сын, которого назвали именем покойного отца. «Я не знаю, как бы перенесла Сандра роды, болезнь и операцию без нее. Софка не женщина, а ангел… – писала о ней Ирина, жена брата Иллариона, – Софку нельзя не полюбить: она такая милая, чудная».

В 1910 г., в кризисное для демидовских заводов время, Елим Павлович с супругой прибыл на Урал. По словам главного хранителя Артемовского исторического музея Е.В. Инчиной, Софья Илларионовна была «женщиной умной, интересующейся производственной деятельностью. Она заложила в казну фамильные бриллианты, чтобы помочь заводам выйти из кризиса», когда срочно понадобились наличные деньги. В 1913 г. новая шахта, построенная Елимом Демидовым, в честь Софьи Илларионовны получила наименование «София».

В 1913 г. после убийства в Салониках короля Греции Георга I вдовствующая королева Ольга Константиновна уехала к родственникам в Россию.

Вступление России в Первую мировую войну затронуло и семью Софьи Илларионовны. Брат Илларион ушел на фронт, сестра Александра работала в лазарете. Софья Илларионовна переживала свою оторванность от семьи, близких и невозможность в полную силу приносить пользу Отечеству. Но в 1916 г. Россия послала на Македонский фронт почти 20 тысяч солдат и офицеров. Возглавив греческое отделение Российского общества Красного Креста (РОКК) в Греции, Софья Илларионовна стала принимать непосредственное участие в судьбах соотечественников.

В 1915 г. по делам Красного Креста Софье Илларионовне удалось побывать в России. Думала ли она, что в последний раз входит в двери родного дома? А через несколько месяцев ее буквально сразила весть о кончине отца. Илларион Иванович умер в Алупке 15 января 1916 г. А дочь была лишена возможности попрощаться с горячо любимым отцом! Вокруг никого из родных. Муж загружен работой. «Ты не знаешь, как тяжело нести горе среди чужих», – писала она сестре. Хотя знакомые старались ее поддержать. Даже королева Греции, узнав о смерти Воронцова-Дашкова, прислала Софье Илларионовне сердечное письмо с соболезнованиями, пригласила к себе. С этого момента они стали периодически видеться по делам благотворительности.

Известие о революции в России застало Демидовых в Ницце, куда они поехали немного отдохнуть, и они срочно вернулись в Афины.

Прошло совсем немного времени и отголоски революции в России, Гражданской войны докатились и до Греции. После окончания военных действий на Македонском фронте в 1918 г. здесь остались сотни раненых и больных, находившихся на излечении в русских, английских, греческих и французских госпиталях, и русские, не пожелавшие вернуться на Родину. Желая всеми силами помочь России, в 1918 г. Софья Илларионовна стала инициатором создания «Союза возрождения России в единении с союзниками», созданного в Риме. После неудавшейся интервенции Франции, Греции и Румынии на Юге России в Грецию в апреле 1919 г. хлынул первый значительный поток русскоязычных беженцев. Тогда же в связи с появившейся необходимостью благоустройства этих эмигрантов по инициативе и под председательством С.И. Демидовой в Афинах был создан «Союз помощи русским в Греции». Значительную помощь эмигрантам оказывало представительство РОКК, возглавляемое Софьей Илларионовной Демидовой. В введении РОКК на территории Греции находились: 4-й госпиталь РОКК в Афинах, госпиталь РОКК в Пирее, госпиталь на русском кладбище в Пирее. Уже в 1923 г. в докладе правления Совнаркома указывалось: «Общее число русских беженцев в Греции в настоящее время достигает 8-10 тысяч человек. Оплата труда русских, не знающих греческого языка, ниже рабочих греков и других национальностей, а также потому, что русские беженцы, не имея средств к жизни, идут на всякую оплату».

После официального признания греческим республиканским правительством Папанастасиу Советской России в июне 1924 г., положение русских эмигрантов в Греции сильно изменилось. Колония стала терять собственность, некогда принадлежавшую Российской империи и которой она пользовалась. Перешли в собственность Греции русские больницы в Афинах и в Салониках, наличие которых не только сильно облегчало положение больных и раненых, но и приносило известный доход. И хотя, приходясь дядей принцу Королевства Сербии, Хорватии и Словении Павлу Карагеоргиевичу, Елим Павлович сохранил за собой должность посла королевства СХС; здание, в котором помимо миссии находились и Бюро трудовой помощи, и справочный отдел, больше белой эмиграции с этого периода не принадлежало. Русская эмиграция в Греции тяжело восприняла факт признания Советов греческим государством. Многие стали покидать страну. Ходили слухи и об отъезде супругов Демидовых. Однако Демидовы из Греции не уехали. Забота о соотечественниках, нуждающихся в помощи, особенно забота о стариках, инвалидах, женщинах с детьми, детях стала делом жизни Софьи Илларионовны Демидовой и ее супруга.

После потери в Афинах и Салониках русских больниц появилась идея создания больничной кассы. Состоявшие членами кассы эмигранты имели право на бесплатное медицинское обслуживание русскими врачами и помощью при госпитализации в греческие больницы. Председателем кассы была избрана Софья Илларионовна Демидова. В разные годы в кассе числилось от 200 до 500 человек.

Вместе с Митрополитом Платоном (Рождественским) Софья Илларионовна стала и инициатором создания в Афинах и Салониках гимназий для детей русских беженцев. 25 марта 1921 г. для 30 детей, разделенных на три группы, в Афинах были открыты гимназия и детский сад. На следующий год в феврале 1922 г. в ней числились 54 ребенка из общего числа 100 русских детей, находившихся к тому времени в Афинах, и семеро учителей. 8 марта 1921 г. была открыта и русская гимназия в Салониках. Почетным попечителем этой гимназии и председательницей Дамского комитета при гимназии в Афинах стала Софья Илларионовна Демидова.

Попечительный совет Русской гимназии во главе с Софьей Илларионовной часто проводил благотворительные мероприятия: елки, балы, собирая средства на нужды гимназий. Все годы, пока существовали школы, С.И. Демидова вместе с супругом оказывали постоянную финансовую помощь, распродавая личные вещи и антиквариат, привезенные когда-то из России.

В 1927 г. по инициативе Софьи Илларионовны был создан Союз русских эмигрантов в Греции. Он просуществовал до конца 1980-х гг., фактически до смерти последних русских, прибывших в Грецию «временно» в начале XX века.

По инициативе С.И. Демидовой при Союзе русских эмигрантов в Греции был создан Дамский комитет помощи русским детям, в который входили наиболее влиятельные и деятельные дамы русской эмиграции. Она же стала его председателем. Комитет организовывал детскую колонию отдыха, куда летом посылались дети от 7 до 13 лет, взял на себя заботу о русской гимназии и о детях русских эмигрантов, не посещавших гимназии. Софья Илларионовна, пользующаяся непререкаемым авторитетом среди греческих политиков и гражданского населения, использовала все свое влияние, чтобы поддержать соотечественников. По многочисленным воспоминаниям русских эмигрантов, ее письма и рекомендации было достаточно, чтобы людей брали на работу.

Последним ярким событием в жизни русской колонии в предвоенной Греции стало празднование дней Александра Сергеевича Пушкина в связи со 100-летием со дня гибели поэта. В 1936 г. Софья Илларионовна была избрана Почетной председательницей Пушкинского комитета в Афинах.

Во время войны, когда Греция была оккупирована Германией, Италией и Болгарией и в стране начался голод, русская эмиграция всячески старалась поддержать стариков, детей, больных и инвалидов. В годы войны по инициативе Софьи Илларионовны был создан Комитет по сбору средств на оказание помощи причтам русских церквей в Афинах и Пирее. Для действительного статского советника В.В. Павлова, дочери вице-адмирала В.А. Корнилова и военного врача Н.Ф. Петрова были определены маленькие пожизненные пенсии от церкви. Великая княгиня Елена Владимировна и Софья Илларионовна Демидова, используя свои связи, устраивали больных и неимущих в греческие богадельни и больницы.

В годы войны умер Елим Павлович Демидов. Он был погребен внутри ограды русской Свято-Троицкой церкви в Афинах. Софья Илларионовна Демидова скончалась 16 апреля 1953 г. на 83-м году жизни и была похоронена рядом с мужем в ограде русской церкви в самом центре греческой столицы, где прожила почти половину жизни. На плите ее могилы выгравированы слова из Откровения Иоанна Богослова: «Дела их идут вслед за ним».

Хрупкая сероглазая женщина, осуществившая мечту: принести пользу своему Отечеству.

Внук: Никита Павлович Демидов

От брака с Еленой Трубецкой у Павла Демидова было три сына — Никита, Павел и Анатолий и три дочери — Аврора, Мария и Елена.

Сын Никита (1872-1874) умер совсем маленьким. В память о своем первенце П.П. Демидов основал в Киеве детскую больницу.

Внучка: Аврора (Аверия) Павловна Демидова

Мария Элимовна Демидова, первая жена Павла Демидова (сына Авроры Карловны), писала, что свою дочь назовет Авророй в честь свекрови, ставшей для нее «лучшей подругой и ангелом-хранителем». Но, родился сын. У второй супруги Павла Павловича Демидова, Елены Петровны, отношения со свекровью не были столь идиллическими, но ее старшая дочь имя все таки Авроры получила.

Рано потеряв отца, Аврора Павловна была воспитана матерью. Жила с ней в Киеве и в Одессе. Всем детям Елена Петровна передала свою красоту, но взрывной и бурный характер они унаследовали от отца. Аврора Павловна была любимой дочерью, но за свою короткую жизнь доставила матери немало хлопот.

В 18-летнем возрасте она вышла замуж за Арсена Карагеоргиевича (1858-1938), князя Сербии. Их венчание состоялось 1 мая 1892 г. в Гельсингфорсе в православном Успенском соборе. Этот брак не принес ожидаемого счастья, людей более разного темперамента было сложно себе представить. Но этим браком, Аврора вывела Демидовых на уровень европейских владетельных родов — ее муж был младшим братом Сербского короля Петра I. В следующем, 1893 г., в Петербурге, где служил ее муж, Аврора Павловна родила сына, которого назвали в честь ее отца Павлом и который в далеком 1934 г. станет Регентом Королевства Югославии.

Арсен (Арсений) Александрович после расставания с женой предпочитал жить во Франции, говорили о его пристрастии к картам, а затем служил в русской армии и, видимо, неплохо: в русско-японскую войну был награжден Золотым оружием «За храбрость», в Первую мировую, уже в чине генерал-майора, командовал 2-й бригадой 2-й кавалерийской дивизии и был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.

Аврора Павловна жила в Санкт-Петербурге и вела богатую событиями жизнь. Желая быть свободной от каких-либо обязательств по отношению к сыну, она отослала его в годовалом возрасте к его дяде – князю Петру Карагеоргиевичу в Женеву. Впоследствии князь Павел видел свою мать всего два раза, в 1898 г. и в 1900 г.

Аврора Павловна была известна своими бурными романами. В 1894 г. в петербургском обществе много говорили о ее связи с молодым бароном Мантейфелем. За него она хотела выйти замуж и думала о разводе с мужем, но такое развитие событий не входило в планы Мантейфеля. Результатом этой связи было рождение близнецов, Сергея (1895-1912) и Николая (1895-1933). Хотя они и носили отчество князя Арсена, но не признавались им своими детьми. Начался бракоразводный процесс, который закончился 26.12.1896 г. К моменту развода Аврора Павловна состояла в связи с графом-палатином Николло Джованни Мария ди Ногера (1875-1944) и имела от него сына Альберта (1896-1971). В метрике он был записан как ребенок 21-летнего графа ди Ногера от неизвестной женщины. 4 ноября 1897 г. в Генуе они официально оформили свои отношения. Второму мужу Аврора родила дочь Елену Аврору ди Ногера (22.05.1898-12.10.1967) и двух сыновей Джованни и Амедео (1902-1982).

В июне 1904 г. 30-летняя Аврора Павловна, брошенная мужем, внезапно умерла. По одной из версий она отравила себя мышьяком. Прах ее был отпет по православному обычаю только 22.09.1906 г. в Христорождественской церкви русского посольства во Флоренции. Причиной смерти была названа болезнь сердца. Похоронена в особой часовне на кладбище в Милане. Ее дети были взяты под опеку бездетной тетей Марией Павловной Абамелек-Лазаревой. По словам Софьи Илларионовны Демидовой (жены старшего брата Авроры Елима), высоко ее ценившей, Аврора Павловна была добрый и хороший человек, не желающий никому зла, но только с несчастливой судьбой.

Аврора Демидова часто упоминается в работах по истории династии промышленников Демидовых: ее доля имущества была шестой и самой скромной (50 долей из 1050-ти, на которые делилось состояние Демидовых). После ее смерти и эта доля оказалась размыта между восемью наследниками; по вступлении в права наследства ее итальянский муж стал совладельцем Нижнетагильских и Луньевских заводов. Виллу Пратолино унаследовал ее сын Павел.

Именем Авроры назван редкий сорт розы «Comtesse de Noghera» (1902).

Внук: Анатолий Павлович Демидов

Старший сын Павла Павловича и Елены Петровны Демидовых. Был назван в честь своего знаменитого двоюродного деда Анатолия Николаевича Демидова, 1-го князя Сан-Донато. Он родился 31.10.1874 г. в итальянском имении Сан-Донато, где постоянно проживала его семья, и был крещен там же, в Никольской церкви, 01.12.1874 г. Его крестным отцом стал шталмейстер граф Григорий Александрович Строганов, а крестной матерью — племянница Наполеона принцесса Матильда Демидова, названная в метрике «Матильдой Иеронимовной Бонапарте, вдовой князя Анатолия».

Его отец умер, когда Анатолию было только 11 лет, и княжеский титул унаследовал старший брат Елим. Второй в очередности сын Павла, Николай, прожил всего два года (1872-1874), таким образом, Анатолий оказался следующим в очереди на княжеский титул, который он в итоге и унаследовал после бездетного Елима, умершего в 1943 г.

До революции у Анатолия было 255 паев (у Елима – 580 паев) демидовского наследства, но, в отличие от старшего брата, он не заявлял о своем интересе к делу. Металлург В.Е. Грум-Гржимайло вспоминал, что Анатолий жил некоторое время в Нижнем Тагиле, но: «его компанию составлял лакей, с которым он устроил парусную лодку и целыми днями катался по Тагильскому пруду».

В 1894 г. двадцатилетний Анатолий женился на Евгении Подменер, дочери Клементия Григорьевича Подменера, купца 1-й гильдии, директора Русского для внешней торговли банка, члена правления страхового общества «Россия», совладельца Чонгарских соляных промыслов, потомственного почетного гражданина.

Старший брат Елим был вынужден заниматься делами безалаберного младшего. Его переписка с доверенным лицом П. Кузьминым обрисовывает черты характера Анатолия. 10.03.1895 г. Кузьмин пишет: «Анатолий Павлович по-прежнему занимается, по временам продолжает увлекаться цыганским хором и преподносит корзины цветов цыганкам, что нередко вызывает некоторый спор со мной, так как я отказываюсь платить за эти корзины (по 150 рублей), а карманных денег у него не хватает. Согласно Вашему разговору с П.П. Дурново, денежные дела Анатолия приводятся в порядок; Анатолий теперь постоянно говорит об экзаменах, вполне уверен, что выдержит их, но никак не может решить, в какой полк ему поступать — в Лейб-Гусарский или в Гродненские гусары (в Варшаву) или же в Нижегородские драгуны на Кавказе».

В письме от 14 марта Кузьмин продолжает: «Вопрос об экзаменах Анатолию наконец решен, то есть удалось устроить с помощью П.П. Толстого, чтобы Анатолию экзамены назначили при 1-м Кадетском корпусе, так как ни при каком другом он не выдержал бы их. Страшно только одно, как бы Анатолий не отказался ехать на экзамены, так как последнее время он занят цыганкою; денег на нее и из-за нее потратил массу (думаю, тысяч около 30). Я теперь узнал, как он добывает деньги; он, как и обещал Вам, ни одного векселя не подписал, но берет в разных магазинах вещи (преимущественно бриллианты) и отдает их цыганке, а при необходимости иметь наличные деньги закладывает эти вещи через своих милых товарищей… Разумеется, экзамены его будут одна лишь комедия». Письмо от 25 апреля: «Все приготовлено так, чтобы экзамены прошли благополучно, лишь бы Анатолий не отказался ехать на них и отвечать хотя бы что-нибудь на экзамене… Конечно, вся эта проделка будет стоить довольно больших денег, да делать нечего… От пьянства у Анатолия нехорошие нервные припадки и сердцебиение… Сердце у него демидовское — доброе, но уж очень он безалаберен. Он крайне самоуверен и убежден, что умнее, логичнее и опытнее его нет человека на свете…».

В итоге Анатолий оказался в лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, но провел там совсем немного времени (его младший брат Павел служил там же).

Бросив службу, Анатолий поселился за границей. В окрестностях Терийоки (Зеленогорск), в Ваммельсуу (п. Серово) находилась бывшая вилла его тестя К.Г. Подменера, которую он передал зятю в приданое за дочерью. Судя по публикациям краеведов, Анатолий оказался в эмиграции естественным путем, будучи в Ваммельсуу в тот момент, когда Финляндия отделилась (эта территория оставалась частью Финляндии до 1944 г.). Там же он жил еще и после революции.

Позже семья перебралась во Францию. Три дочери Анатолия вышли замуж за французов в 1926, 1927 и 1933 гг. Проживавший в Греции брат Елим скончался в марте 1943 г., передав титул младшему брату, однако Анатолий оставался держателем княжеского титула недолго, умерев в октябре того же года.

Внучка: Мария Павловна Абамелек-Лазарева (Демидова)

Родилась 03.02.1877 г. во Флоренции. Марии было всего семь лет, когда она потеряла отца, и ее воспитанием занялась мать, Елена Петровна, которая любила Италию и продолжала жить на две страны. Марию, вместе с другими детьми, обучали домашние учителя, и она получила отменное европейское образование. Красавица и одна из самых богатых невест России, она, естественно, пользовалась повышенным вниманием женихов, в том числе и иностранных.

Первая помолвка Марии была неудачной. В 1897 г. в Петербурге публично было объявлено о женитьбе офицера-гусара Олсуфьева на Марии Демидовой, княжне Сан-Донато. Однако по неизвестной причине «помпезная» свадьба Олсуфьева и Демидовой не состоялась. Этот неприятный эпизод был спрятан в тайники семейной памяти и более никогда и нигде не обсуждался.

Между тем в том же году, буквально через несколько месяцев после расстроившейся свадьбы, газеты назвали имя нового жениха Марии – князя Семена Семеновича Абамелек-Лазарева. Жениху было сорок лет, невесте – двадцать один. Князь Семен Семенович к тому моменту уже получил придворный чин шталмейстера, совершил ряд важных научных и природоведческих открытий, опубликовал книги, много путешествовал, являя собой зрелого и успешного мужчину, к тому же сказочно богатого. Свадьба прошла в Гельсингфорсе. У князя было собственное имение в Риме, ставшее теперь знаменитой Виллой Абамелек. Медовый месяц они провели в Пратолино. На следующий год после свадьбы князь Семен Семенович получил чин действительного статского советника, и в дальнейшем, продолжал служить по линии Министерства Народного Просвещения.

Во Флоренции, в Пратолино, почти постоянно жила мать Марии, княгиня Елена, завещавшая в 1903 г. дочери это имение. Завещая виллу Пратолино специальным актом, ее мать писала, что в Пратолино Мария «может вести спокойный образ жизни, будучи во всем свободной, но без права продавать виллу».

Зимние месяцы чета предпочитала проводить в блестящем Петербурге, в первые годы живя на Невском проспекте, близ Армянской церкви. Когда, согласно семейному завещанию, этот дом перешел в ведение армянского прихода, князь Семен купил и обустроил особняк на Миллионной улице №22. Мария в Петербурге увлекалась музыкой и танцем. В особняке на Миллионной для нее специально оборудовали «театральную комнату» с зеркалами, люстрами и особыми прожекторами. Танцевальному искусству ее обучала жившая у них в доме профессиональная балерина Ольга Галка, сестра управляющего князя Федора Галки – впоследствии верного «мажордома» Марии Павловны.

В Европе Мария Павловна Демидова завела связи со многими деятелями культуры; в 1904 г., в один из приездов в Рим, позировала скульптору Пьетро Канонике (1869–1959); с 1908 г., будучи большой любительницей художественной литературы, подписалась на абонемент в знаменитом флорентийском Научно-литературном кабинете Дж.-П. Вьессе (Gabinetto Scientifico Letterario G.P. Vieusseux).

За двадцать лет совместной жизни у Марии Павловны и Семена Семеновича выработался традиционный годовой цикл: полгода они проводили в России, полгода в Италии (в Италии – три месяца весной и осенью, в Петербурге – три месяца зимой, летом – в русских имениях). Когда вспыхнула первая мировая война, чета вернулась в Россию, щедро жертвуя Красному кресту, авиации, флоту.

Неожиданно 19 сентября 1916 г. Семен Семенович скончался в Кисловодске и был погребен в родовой усыпальнице в Петербурге. Весной 1917 г. вдова уехала в Италию, воевавшую тогда на стороне России, и обратно уже не вернулась. Некоторое время княгиня питала иллюзии на падение власти, но после того, как даже правительство Муссолини признало СССР, она обратилась за подданством Италии и без затруднений получила его в 1925 г.

В советской России демидовские сокровища были национализированы, однако сан-донатские князья за долгие годы своей жизни за пределами родины имели крупные капиталы в европейских банках. Как рантье Мария получала весьма крупные суммы из банков, более миллиона лир в год. Ее состояние, хоть и пошатнулось, однако позволяло продолжать благотворительную деятельность. Она поддерживала не только Демидовскую школу-интернат (Pio Istituto Demidoff), основанную в 1837 г. Анатолием Николаевичем Демидовым во флорентийском квартале Сан-Никколо, как школу для бесплатного воспитания бедных подростков, но и занималась созданием новых школ и институтов. 20 февраля 1919 г. она подарила итальянской Национальной организации военных инвалидов (Opera Nazionale Invalidi di Guerra) одну из своих вилл с земельным участком для постройки здания. Так был создан «Национальный дом для тяжелораненых военных инвалидов им. Семена Абамелека» (Casa nazionale di ricovero Simone Abamelek per il ricovero degli ultra mutilati di guerra) с условием, что он будет предназначен для слепых. В 1922 г. в память о своей матери она подарила Музыкальному обществу Королевы Елены (Corpo musicale regina Elena) земельное владение в Пратолино для строительства музыкальной школы.

В 1930-е гг. Демидова вместе с графиней Эсмеральдой Родоканакки (1857–1899) стала одним из инициаторов совершенствования Церкви Рождества Христова во Флоренции, содействовала деятельности настоятелей, устраивающих благотворительные акции. Помощь от нее также получали Красный Крест, Бельгийский комитет помощи русским детям, Союз инвалидов и другие. Много сил у нее уходило на русскую церковь во Флоренции, старостой, а затем почетной попечительницей, которой она была. Не бывало случая, чтобы на призыв клира она не ответила щедрым пожертвованием, отдельно выплачивая 3600 лир на содержание хора. В конце 1940-х гг. на пожертвования княгини Абамелек-Лазаревой (и графини Родоканаки) в церковном саду возвели домик для настоятеля и причетника.

Список учреждений, которым она регулярно помогала, внушителен. В первую очередь, она оставалась преданным чадом Православной Церкви и жертвовала на нее: в частности, Св. Сергиевскому богословскому институту в Париже, иноческим обителям на Валааме (тогда в составе Финляндии) и на Афоне, пустыни близ военного кладбища в Мурмоне, Императорскому Православному Палестинскому обществу, курировавшему подворье в Бари. В бумагах княгини обнаружены годовые реестры пособий с внушительным списком фамилий, получавших – к праздникам, а то и ежемесячно – пожертвования от Марии Павловны. Это были обнищавшие в эмиграции представители знатных родов – Олсуфьевы, Оболенские, Волконские, а также и неродовитые, но очень нуждавшиеся эмигранты.

С началом второй мировой войны жизнь Марии Павловны радикально изменилась. Следуя призывам итальянского государства к автаркии – самодостаточности – Мария Павловна засеяла пшеницей свободные пространства на римской и флорентийской виллах. Вот что она пишет в 1941 г. по этому поводу брату Елиму Демидову в Афины: «Я решила заставить работать все луга и посеяла пшеницу – надо помочь правительству и производить недостающий хлеб для населения. Тоже я сделала и в Риме – все луга засеяны пшеницей – уверена, что мой возлюбленный супруг одобрил бы это решение, которое является и христианским долгом».

В 1943 г. Пратолино заняли нацисты, разместившись в доме и переселив княгиню со слугами в хозяйственные постройки. После войны Марии Павловне пришлось пережить тяжелый удар: принадлежавшая ей римская вилла «Абамелек» правительственным декретом была передана советской стороне. В 1946 г. виллу экспроприировали, заплатив княгине символическую сумму, и передали ее СССР.

Скончалась бездетная княгиня, согласно метрическим книгам флорентийской церкви, 21 июля 1955 г., и 23 июля была погребена в Пратолино. Флорентийская газета «La Nazione» в некрологе написала, что покойная «характеризовала собой старую Флоренцию и была одним из тех именитых иностранцев, которые провели во Флоренции столь значительную часть своей жизни, получив и гражданство, и право считаться итальянцами и флорентинцами. Эта строгая и горделивая синьора стала одним из главных благотворителей города».

Ее наследником и приемным сыном был князь Павел Карагеоргиевич, принц-регент Югославский, родной племянник Марии Павловны.

Свидетельство о рождении Марии Демидовой княжны Сан-Донато (архив муниципалитета Флоренции).

Текст документа (перевод с итал. М.Г. Талалая):

«Акты рождения: № 307 1877 год, 7 февраля, в 2 часа и 20минут пополудни, в Доме Муниципалитета, передо мною, Арканджело Орси, делегированного синдиком чиновника мэрии Флоренции, предстала Елена Сольдини, 49 лет, повивальная бабка, проживающая в этом городе, заявившая, что в 3 часа и 30 минут пополудни третьего числа текущего месяца в доме по виа Пистойезе, номер 2, от княгини Елены Трубецкой, собственницы, супруги князя Павла Демидова, собственника, российских граждан, проживающих в Санкт-Петербурге, родился ребенок женского пола, которому дано имя Мария. < …> [надпись на полях] Демидофф Мария ди Сан-Донато усыновила князя Кара Георгиевича [sic], сына Арсения, родившегося в Петербурге 27 апреля 1893 года, проживающего в Париже. <…> Флоренция, 30.8.1952»

Индивидуальная карточка переписи 1936 года (архив муниципалитета Вальи).

Текст документа (перевод с итал. М.Г. Талалая):

«Фамилия: Демидофф ди Сан-Донато. Имя: княгиня Мария Павловна. Пол: ж.

Родители: покойный князь Демидофф ди Сан-Донато Пауло Паулович и покойная Трубецкая Елена Петровна. Родилась: Флоренция. 22 января (старый стиль), 4 февраля 1877, акт № 307. Семейное положение: вдова

Имя супруга: князь Симоне Симеонович Абамелек-Лазарев. Вдова с: 19.9.1916.

Профессия или положение: обеспеченная. Проживание: Пратолино-парк. № 69. Образование: высшее филологическое. Дата первой переписи: 1.7.1925.

Выписана за смертью: 21 июля 1955»

Свидетельство о смерти Марии Павловны Демидовой (архив муниципалитета Вальи)

Текст документа (перевод с итал. М.Г. Талалая):

«В 1955 год 21 июля в 16 часов 15 минут в ратуше передо мною Джильо Ровини, государственным чиновником муниципалитета Вальи, уполномоченного мэра, явился Сардзани Оресте, сын покойного Паскуале, 52 лет, служащий, житель Флоренции, который в присутствии свидетелей Луиджи Бальди, сына покойного Томмазо, 48 лет, коммунального охранника, жителя Вальи, и Баччи Ванды, дочери покойного Джино, домохозяйки, жительницы Вальи, заявив:

21 июля 1955 года в 6 часов и 30 минут в доме Пратолино, Парк Демидофф, № 69, скончалась Мария Демидофф ди Сан-Донато, 78 лет, жительница Вальи, обеспеченная, родившаяся во Флоренции, дочь покойного Пауло и покойной Элены Трубецкой, вдова Симоне Абамелек-Лазарева [подписи]»

Внук: Павел Павлович Демидов-младший

Родился в 1879 г. на вилле Сан-Донато во Флоренции. Его гувернером был приват доцент Одесского университета. Павел подавал большие надежды, хорошо учился и собирался поступить в Горный институт.

Некоторое время жил на Большой Морской в д.31 в помещении Яхт-клуба (видимо при клубе были номера). Служил в Гродненском полку, но не долго, после чего стал путешествовать.

Скончался 17.04.1909 г. в Париже от «злокачественной лихорадки», заразившись ею во время охоты в Африке. Не имея наследников в нисходящей линии, он передал все недвижимое имущество, доставшееся ему по наследству от отца, старшему брату Елиму Павловичу. Из оставшегося движимого имущества он просил «выдать каждому из… дорогих сестер и братьев… что-либо на память» и похоронить его «ни в коем случае не в России, а на парижском кладбище Pere Lachaise в фамильном склепе Демидовых».

Внучка: Елена Павловна Демидова

Родилась 29.05.1884 г. во Флоренции.

О Елене Павловне существует легенда, которая гласит следующее — ее женихом был главный телеграфист Одессы. Но жених скрыл, что у него уже была невеста Соня. Соня, узнав об измене телеграфиста, оказалась девушкой мстительной и однажды пришла к Елене Павловне и когда та вышла к ней, плеснула ей в лицо кислоту. Именно поэтому существует едва ли не единственная фотография Елены Павловны, где она запечатлена только в профиль.

Елена Павловна была дважды замужем, родила двоих детей, и пережила всех Демидовых– Сан-Донато, умерев в 1959 г.

Ее первым мужем стал граф Александр Павлович Шувалов, отцом которого был Варшавский Генерал-Губернатор граф Павел Андреевич Шувалов. Первой женой Павла Андреевича была младшая сестра матери Елены Петровны, Ольга Эсперовна Белоссельская-Белозерская, а старшим братом — одесский Градоначальник граф Павел Павлович Шувалов. Муж Елены Павловны, Александр Павлович Шувалов, особых чинов не получил, был титулярным советником. Свадьба состоялась в Петербурге 29.01.1903 г. У четы Шуваловых было двое детей — в ноябре 1903 г. родился граф Павел Александрович Шувалов, а через год — графиня Елена Александровна.

Однако брак оказался не прочным — в 1907 г. они развелись, причем в том же году, в июне, в Дрездене, Елена Павловна вышла замуж за Николая Алексеевича Павлова, политика, депутата Государственной Думы, с которым прожила до самой его смерти, наступившей в 1934 г. Второй брак был бездетным.

В 1850-ые гг. Елена жила вместе с сестрой Марией на вилле Пратолино. Свои последние дни Елена Павловна провела в нервной клинике во Флоренции. Ее не стало 28.03.1959 г. Спустя сорок лет Александр Тиссо (потомок Авроры Павловны) перевез ее прах в Париж и перезахоронил его в родовой усыпальнице Демидовых на кладбище Пер-Лашез.

Племянник: Алексей Владимирович Мусин-Пушкин

Граф Алексей Владимирович Мусин-Пушкин (1831(4)-1889) – мологский уездный предводитель дворянства. Сын капитана Измайловского полка, декабриста, надворного советника графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина и Эмилии Карловны Шернваль.

Алексею Владимировичу пришлось разбираться с отцовскими долгами. По оценке, сделанной в день смерти графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина, общая «ценность всего имения – 1049659 р. 96 к.», «долгу казенного и частного – 523847 р. 96 к.», «чистого имения» – 525812 р.». В архиве находятся поданные в 1860 г. прошения в Министерство финансов «о снятии запрещения с имущества его родителя» и «об уплате долгов», в которых Алексей Владимирович сообщал о внесенных суммах и просил разрешения выплатить остаток единовременно. В 1862 г. наследство Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина было поделено между его детьми: за Марией – денежное вознаграждение за причитающиеся ей части; за Владимиром – вознаграждение в 36 тыс. серебром и имения в Мышкинском, Романово-Борисоглебском и Рыбинском уездах, поемный луг в Мологском уезде, земли в Новгородской губернии; Алексею достались остальные имения в Мологском уезде, а также усадьба Борисоглеб, Большая и Малая Екатерининские, Мусиновская, Пушкинская, Алексеевская и «Стеклянная заводская усадьба».

Дух пореформенного времени отразили такие документы, как «Условие, заключенное крестьянами с графом Алексеем Владимировичем на владение землею по уставной грамоте» 19 июля 1863 г.; «Списки лиц, участвовавших избирателями съезда землевладельцев» 1864 г.; дело «о построении винокуренного завода Мусиновской усадьбы» 1865 г., а также генеральный план Политехнической выставки в Москве 1872 г. (со второй половины XIX века хозяева Борисоглеба активно участвовали в различных выставках).

В архивах семьи среди личной переписки Алексея Владимировича сохранились письма от дочери Натальи (Лили), сестры Марии и ее мужа Константина Линдера. За 1878-1883 гг. сохранились хозяйственные документы и деловая переписка с мологским уездным предводителем и земскими управами. В фонде есть несколько дел с бумагами об опеке «над личностью и имуществом» А.В. Мусина-Пушкина за 1883-1889 гг. Это время связано с печальными событиями – болезнью Алексея Владимировича, которая привела к потере дееспособности. После смерти графа А.В. Мусина-Пушкина имение перешло к его сыну, Алексею Алексеевичу (1870-1942).

Алексей был женат на Екатерине Алексеевне, урожденной Мусиной-Пушкиной (1845-1923), которая вскоре «покинула своего мужа и впоследствии вышла за князя Бориса Куракина, а несчастный ее муж граф Алексей Владимирович Мусин-Пушкин сошел с ума» (гр. С.Д. Шереметев).

«Указатель фабрик и заводов европейской России и Царства Польскаго»
Материалы для фабрично-заводской статистики. Составил по официальным сведениям Департамента Торговли и Мануфактур П.А.Орлов (Петербург, 1887 г.)/

Мукомольное производство.

Мусин-Пушкин, граф Алексей Владимирович – Мологскаго уезда, 1 ст., с. Мусино. Мельница дейст. 1 п.м. в 10 с. Годовая производительность – 25 тыс. руб., рабочих – 4 человек.

Винокуренное производство.

Мусин-Пушкин, граф Алексей Владимирович – Мологскаго уезда, 1ст., с. Мусино, завод № 36. Не действует.

Племянница: Александра Владимировна Мусина-Пушкина

Александра (05.08.1835 – 12.11.1858), родилась в Москве, крещена 21 августа 1835 г. в церкви Антипия на Колымажном дворе при восприемстве князя Н.И. Трубецкого, брата Владимира, М.А. Хитрово и сестры матери Авроры Карловны Шернваль.

Скончалась от чахотки в Париже, временно была похоронена на кладбище Пер-Лашез.

Племянница: Мария Владимировна Линдер (Мусина-Пушкина)

Родилась 27.11.1840 г. в Санкт-Петербурге в семье Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина и Эмилии Карловны Мусиной-Пушкиной (Шернваль). Крещена 17.12.1840 г. в Исаакиевском соборе, крестница графа М.Ю. Виергольского и своей тети Авроры Карловны Демидовой.

Детство Марии Мусиной-Пушкиной прошло в России – в Санкт-Петербурге, Москве и Ярославской губернии. В детстве много путешествовала за рубеж. С гувернанткой проживала на юге Франции, в местечке По.

В возрасте 14 лет осталась сиротой и переехала жить к сестре Александре (Алине) (1835-1858) в Париж. Когда Алина заболела и скоропостижно умерла, Мария, которой было 18 лет вернулась в Россию. Аврора Карловна взяла Марию на воспитание и официально удочерила в 1858 г.

Многие годы спустя Аврора вспоминала длительные беседы и сердечную близость, которые были между ней и племянницей: «Мое сердце согревает еще и сейчас память о том времени, когда я жила вместе с дорогой Марией. Это было самое трогательное время в моей жизни, вместе мы переживали незабываемо-милые мгновения». Об одной летней ночи, проведенной ими в усадьбе Тресканда, она пишет так: «Мы сидели и тепло беседовали, как вдруг птицы в час ночи начали петь свои песни прославления, напоминая нам о быстротечности времени».

Мария не долго жила вместе с Авророй. В последние дни 1859 г. на приеме, куда они вместе были приглашены, Мария познакомилась с молодым заводчиком и лейтенантом гвардии Константином Линдером. Летом следующего года они сыграли свадьбу, о которой Топелиус писал в газете: «Христианский союз заключили между молодостью, богатством и красотой».

Мария мечтала о карьере писательницы, читала Жорж Санд и другую литературу, в основном на французском. За свою короткую жизнь она успела написать несколько пьес, новелл и один роман, в настоящее время почти забытые, но считавшиеся в то время новаторскими и оказавшие влияние на зарождение феминизма. Мария вошла в историю финской литературы как первый автор женского романа. Ее роман «Героиня нашего времени» был опубликован на шведском языке (на русский язык никогда не переводился).

Домашним языком в то время был французский, шведский Мария выучила уже будучи взрослой, а на русском говорила свободно, встречаясь с друзьями. Финский она не знала вообще, хотя большую часть жизни провела в Финляндии.

Революционные по духу настроения передались Марии от отца. Мария, по рождении крещенная в православную веру, усомнилась в ее истинности и мечтала о свободе вероисповедания, о чем и заговорила с самим Александром II на балу в его честь. Необыкновенной храбрости от нее требовали исторические слова на этом танцевальном вечере, в которых она выразила боль многих своих соотечественников: «Ваше высочество! Освободив миллионы людей от оков крепостного рабства, разбейте также и оковы духовной веры! Подарите России свободу вероисповедания!».

Мария Линдер разделяла либеральные идеи, популярные среди молодых людей Хельсинки. Она встречалась с любителями искусства и журналистами, политиками и литераторами, которые приняли образованную «эмансипе» с восторгом. Она участвовал в любительских театральных постановках, играла на рояле, пела и читала стихи в салоне Авроры Карловны. Среди поклонников Мари был и писатель Топелиус.

Константин Линдер купил в 1861 г. поместье Кютайя. Оно было самым крупным в Скандинавии, насчитывало 18 тысяч гектар земель. Непроходимые леса, огромное озеро, деревня с хорошо развитым сельским хозяйством, и все это совсем рядом со столицей, меньше ста километров от Хельсинки. Молодая хозяйка с энтузиазмом приняла участие в новом для нее деле. Она начала изучать сельскохозяйственную литературу, познакомилась с бухгалтерским учетом и основами животноводства. В имении было большое поголовье скота. Из сохранившейся переписки и бухгалтерских книг видно, насколько ответственно Мария относилась к ведению большого хозяйства. Она стал членом Экономического общества Финляндии, а овцы из ее имения занимали призы на сельскохозяйственных выставках. К простым людям, обслуживающим хозяйство, Линдер относилась внимательно и заботливо. На деньги супругов содержалась школа, были построена церковь и больница. Мари Линдер приглашала из Хельсинки врачей для лечения крестьян и прислуги, организовала аптечный склад с новейшими медикаментами. Во время голодных неурожайных лет 1867 – 1868 гг. немощные размещались в богадельне.

В течение пяти лет Мария родила четырех детей. Младший сын, родившийся шестимесячным, умер сразу после появления на свет. Здоровье молодой женщины, и без того слабое, было подорвано этим несчастьем. Мария была подвержена депрессиям и даже зарубежные поездки на отдых, организованные Авророй Карловной, не помогали. Семейные отношения между супругами также ухудшились. Назначенное врачом болеутоляющее лекарство, хлороформ, стало причиной несчастья. Аврора Карловна настойчиво спрашивала у Константина, супруга Марии, является ли лишь хлороформ причиной неожиданной смерти? Мария страдала от судорог и использовала его в качестве болеутоляющего средства. Была ли эта передозировка случайной? Когда Мария покинула этот мир в 1870 г., Аврора призналась подруге: «Я потеряла часть души, которую никогда и ничем уже нельзя будет восполнить».

В Смольном соборе Санкт-Петербурга прошло православное отпевание Марии для русских родных. В Гельсингфорсе отслужили панихиду в греко-католической церкви по византийскому обычаю. Оттуда по распоряжению Авроры Карловны гроб был доставлен на лютеранское кладбище. После ухода православного батюшки его место занял пастор для лютеранской проповеди. Был исполнен гимн-псалом на слова Топелиуса на шведском языке. Мария была похоронена в Хельсинки на кладбище Хиетаниеми.

Когда дочь Марии Эмилия в свою очередь осталось без матери, то Аврора Карловна взяла ее в свой дом на воспитание. Позднее она вышла замуж за генерала, тайного советника Карстена де Понта, который был губернатором округа Уусимаа во время Бобрикова.

Внучатый племянник: Ялмар Константин Линдер (Hjalmar Linder)

Отец Ялмара Константин Линдер был выходцем из Швеции. Его мать Мария Линдер (в девичестве Мусина-Пушкина) — дочь сосланного декабриста из рода Мусиных-Пушкиных и Эмилии Шернваль — сестры Авроры Карамзиной.

Мать умерла, когда мальчику не исполнилось и восьми лет. Тоска по матери прошла через все детство и юность, а потом и через всю его жизнь. Аврора Карловна отчасти заменила ему родную мать. Ялмар рос одиноким и своеобразным мальчиком. В школе учился неохотно, но обладал организаторскими способностями, легко добивался поставленной цели, умел выходить на нужных людей. Будучи представителем золотой молодежи и оказавшись в опасном для провинциалов Петербурге стал отчаянным игроком.

Ялмар Линдер начал учебу в университете Санкт-Петербурга в 1880 г. и шесть лет спустя получил юридическое образование. Среди его ближайших друзей во время учебы были Эмиль Цедеркройц, Альберт Эдельфельт, Ялмар Нейглик и Вернер Седерхельм, подходящие знакомства для молодого человека, чья мать была писательницей и актрисой-любителем. Линдер также сопровождал в поездках отца, который находился на службе у Авроры Карловны, совершая поездки в сибирские и итальянские владения Демидовых. Когда Ялмар Линдер начал свою карьеру в качестве государственного служащего в Комитете по финляндским делам в Санкт-Петербурге в 1889 г., он извлекал выгоду из тесных контактов с императорской семьей и вращался в высшем свете.

Вернувшись на родину, Ялмар основал юридическую фирму в Тампере и вскоре получил признание как проницательный юрист, заслуживший репутацию человека, никогда не проигрывавшего дела.

После получения наследства от дяди поселился в роскошном особняке в усадьбе Мустион, где проживал с 1896 по 1902 гг. В это же время он приобрел большую часть земель нынешнего города Лохья. Ялмар Линдер основал здесь завод по производству целлюлозы (сейчас это Loparex Ltd) и построил электрифицированную железную дорогу. Он известен тем, что ввел восьмичасовой рабочий день для своих рабочих, обеспечивал им социальные гарантии, выплачивал налоги.

Ялмар Линдер, являясь внуком российского дворянина, унаследовал чин камергера. Он входил в элиту не только Южной, но и всей Финляндии, так как был заместителем судьи и имел придворный чин. Он купил легковой автомобиль в Париже в 1898 г., ставший первым автомобилем в Финляндии. Ялмар был также коллекционером произведений искусства. Он пожертвовал средства на учреждение должности профессора истории искусств Хельсинкскому университету и подарил несколько картин художественному музею Атенеум; самая известная из картин – «Королева Бланка» Альберта Эдельфельта, доставшаяся ему в наследство от Авроры Карловны. Пожертвования музеям включали, среди прочего, картину Рембрандта «Читающий монах» и портреты кисти британских художников Джошуа Рейнольдса и Генри Реберна.

Ялмар Линдер был женат на сестре Карла Густава Маннергейма — Софи, которая получила известность благодаря работе в Финском Красном Кресте. Однако брак продлился недолго. Но не только это связывало их — будущий маршал и президент Финляндии также был влюблен в сестру Ялмара Китти. Ялмар много путешествовал и организовывал большие охотничьи походы и вечеринки, где еду и напитки заказывали из Парижа и Санкт-Петербурга. В возрасте 50 лет Линдер повез на поезде большую компанию друзей на Кавказ.

После окончания гражданской войны Ялмар настаивал на том, что не надо расправляться с красными, а необходимо использовать их как трудовой ресурс на благо родины. Его идеи не нашли поддержки в обществе. Кроме того, на борьбу с революционерами требовали деньги, которых Ялмар не смог или не захотел дать правящей партии. Новое правительство решило национализировать заводы Линдера. Опасаясь преследования, Ялмар был вынужден покинуть Финляндию и уехать в Швецию. Оказывал посильную помощь русским эмигрантам и входил в ближний круг родственников царской семьи. Ходили слухи, что после революции 1917 г. он вынашивал замысел выкупить нескольких членов царской фамилии, однако не успел.

Линдер жил во Франции, а также в Алжире, где у него была вилла. В конце мая 1921 г., когда Линдер ехал из Алжира в Париж, французские власти по требованию кредиторов конфисковали его багаж в Марселе. Он покончил с собой в номере отеля, так и не сумев разрешить финансовые проблемы.

В мае 2006 г. в г. Похьоланмяки, Лохья, был открыт памятник Ялмару Линдеру, спроектированный Кайсаленой Халинен.

Внучатая племянница: Мария Константиновна Торнгрен (Линдер) (Marie Törngren)

Родилась 18 августа 1863 г. Дочь Марии Владимировны Мусиной-Пушкиной и Константина Линдера.

Был женой Адольф Торнгрена (1860-1943), известного врача. Торнгрен был сыном промышленника Адольфа Торнгрена. Торнгрен стал доктором медицины в 1889 г. и в том же году доцентом в Хельсинкском университете, а в 1891 г. преподавателем акушерства. У него была и дипломатическая карьера: с 1906 по 1909 гг. он работал чиновником в Государственном секретариате Финляндии в Санкт-Петербурге. В 1914 г. он стал членом парламента страны от Шведской народной партии. На мирных переговорах в Париже в 1919 г. в качестве временного поверенного в делах Финляндии он также возглавлял делегацию из Финляндии, хотя формально страна не участвовала в конференции.

В 1895 г. Адольф купил у Авроры Карловны Карамзиной поместье Тресканда. Вскоре после этого по чертежам архитектурной фирмы Gesellius-Lindgren-Saarinen было построено новое жилое здание. Здание предназначалось для летнего использования, но в 1918 г. шведскому архитектору Исаку Густаву Класону было поручено выполнить чертежи реконструкции, чтобы сделать здание готовым к зиме. Сохранился только каменный фундамент от предыдущей постройки. Финские архитекторы Армас Линдгрен и Бертель Лильеквист были наняты для работы над проектом в 1920-1921 гг. и использовали эскизы Клейсона в окончательных рисунках шведского необарокко. Поместье было продано в 1920-х гг. городу Эспоо.

Мария Константиновна скончалась 21 августа 1900 г.

Правнук: Князь Павел Карагеоргиевич

Князь Павел Карагеоргиевич был единственным сыном князя Арсена Карагеоргиевича и Авроры Павловны Демидовой, а также племянником короля Сербии Петра I.

Павел вырос в Женеве, воспитывался в доме своего дяди Петра Карагеоргиевича. В 1912 г. он принял решение поступить в Оксфордский университет, что было весьма необычно, поскольку сербская элита предпочитала получать образование либо в Париже, либо в Санкт-Петербурге. Павел получил образование в Крайст-Черч в Оксфорде, где он был членом эксклюзивного Буллингдонского клуба — клуба, печально известного своими богатыми членами, грандиозными банкетами и шумными ритуалами. Его ближайшие друзья – принц Джордж, герцог Кентский и сэр Генри Чэннон. В университете он увлекся живописью и новомодным джазом. Павел писал дяде Елиму Демидову из Англии: «Всей душой я полюбил Англию и считаю себя больше англичанином и меньше всего русским…» Как показало будущее, потомок Демидовых оторвался от России навсегда. Павла характеризовали как культурного и добродушного человека, который вызывал любовь у своих друзей. Собирал картины Моне, Тициана и Ван Гога.

В 1923 г. он женился на принцессе Ольге Греческой. В 1924 г. у них родился сын, которого назвали Александром. В 1928 г. появился второй сын — Николай. Дочь Елизавета родилась в 1936 г.

Когда к власти в Сербии пришли Карагеоргиевичи, Павел срочно прибыл в Белград и получил должность главы всех сербских музеев. Он азартно закупал для своих детищ самые лучшие предметы искусства — благо в этом он разбирался.

После убийства своего двоюродного брата короля Александра, Павел стал регентом при его несовершеннолетнем сыне Петре и пытался маневрировать между Англией, Германией и СССР. Именно при нем были установлены дипломатические отношения между Белградом и Москвой.

В 1939 г. Павел с супругой совершили государственный визит в Германию, а 25.03.1941 г. премьер-министр Королевства Драгиша Цветкович подписал с его санкции венский протокол о присоединении Югославии к Тройственному пакту. В этом документе Карагеоргиевич обговорил для своей страны выгодное условие: на ее территории фюрер обещал не вести военных действий. Глава Югославии говорил, что под натиском фашистской армии его страна продержится «не больше двух недель». И, надо сказать, он был прав. Вот как историк характеризует положение, в котором оказался серб: «На плечи Павла легла огромная ответственность, обязанность понимать, что происходит на Балканах, необходимость мирить и ссорить, убеждать и наказывать, и, наверное, самое трудное — необходимость принимать решения. И там, где покойный брат Александр мог решить вопрос, то играя в демократию, то отбирая ее, как игрушку, бывший оксфордский студент растерялся. После смерти короля Александра правительство начало играть в свои игры, смысл которых зачастую был непонятен Павлу».

Фотографии Павла в парадной форме на встрече с Гитлером и Герингом быстро разлетелись по СМИ — сербского принца прокляли все антифашисты, включая английского премьер-министра Уинстона Черчилля, который назвал его «пособником фашистов и предателем».

Вот как пишет об этом визите адъютант Гитлера: «В первых числах июня 1939 г., в Берлин из Югославии с государственным визитом прибыла приглашенная Гитлером знатная пара: принц-регент Павел со своей супругой Ольгой. Урожденная принцесса Греческая и Датская, она приходилась сестрой герцогине Марии Кентской, близкой родственнице британского короля Георга VI. Это родство сыграло определенную роль в приглашении. К тому же впервые член царствующей династии нанес визит фюреру национал-социалистического государства. Визит этот по его помпезности затмевал даже приезд в свое время Муссолини. Фюрер заранее приказал перестроить и переоборудовать под резиденцию для почетных гостей имперского правительства дворец Бельвю в Тиргартене… Чем пышнее были внешние рамки этого визита, тем большее неудовлетворение его результатами испытывал Гитлер, ибо никак не мог найти контакта со своими гостями. Мое первое впечатление от их встречи на Лертском вокзале меня не обмануло. Эти люди пришлись фюреру не по душе».

Югославия согласилась подписать пакт, что вызвало в стране массовые демонстрации, а в ночь на 27 марта и переворот, в результате которого несовершеннолетний король Петр был провозглашен королем, а Пакт был расторгнут, что вызвало оккупацию Югославии Германией.

Принц-регент узнал о перевороте в 7 утра 27 марта в Загребе. После телефонной беседы с Белградом он первым делом проконсультировался с английским консулом в Загребе на предмет возможного выезда в Грецию. Эта идея наглядно опровергает имеющий хождение миф о Павле как поклоннике Гитлера и безусловном стороннике союза с немцами.

Павел действительно выехал сначала в Грецию (кстати, югославское радио известило граждан страны, что бывший регент уехал в Германию), затем в Каир, после чего был переведен британскими войсками под домашний арест в Найроби (Кения), а в 1943 г. переехал в Йоханнесбург из-за проблем со здоровьем. Провозглашение в 1945 г. Югославии республикой и объявление Павла военным преступником сделало невозможным его возвращение на родину.

Одиссея, которую пришлось пережить принцу и его жене, только упрочила их союз. Этот брак, по воспоминаниям современников, с годами все больше походил на гармоничное мраморное здание, недоступное для посторонних.

В 1948 г. Павел, получив швейцарское гражданство, поселился в Женеве. Вскоре ему разрешили посетить Соединенное Королевство. По случаю смерти короля Георга VI, февраль 1952 г. года он был приглашен в Виндзор и присутствовал на похоронах верного друга. В следующем году, как королевский родственник, он был приглашен на коронацию британской королевы Елизаветы II.

12 апреля 1954 г. семью Павла постигло большое несчастье – его сын Николай погиб в автокатастрофе недалеко от Лондона.

В 1969 г. на аукционе Сотсби Павел Карагеоргиевич продал все имущество виллы Пратолино, завещанной ему тетей, Марией Павловной Демидовой.

Последние годы дружная пара прожила в Париже, где в 1976 г. Павел Арсеньевич скончался. Ольга умерла в 1997 г., свято храня память о муже. Елизавета, дочь Карагеоргиевичей, из США переехала в Белград. На свои деньги в начале 2000-х гг. она, в память о своем отце, содержала государственные музеи. В 2011 г. Елизавета добилась посмертной реабилитации отца.

Останки князя Павла, княгини Ольги и их сына князя Николая были привезены в Кафедральный собор в Белграде 4 октября 2012 г. 5 октября останки были перенесены в церковь в Опленаце, где и были захоронены 6 октября 2012 г. с высшими государственными почестями.

Правнук: Князь Николай Карагеоргиевич

Николай Карагеоргиевич был сыном Авроры Павловны Демидовой. Князь Арсен Карагеоргиевич не признавал его своим сыном. У Николая был брат-близнец Сергей (1895–1912).

Родился Николай 07.03.1895 г. Умер 20.05.1933 г.

Вот, что вспоминал о князе Николае А.Н. Вертинский:

Среди танцоров «Эрмитажа», среди всех наших князей «на честное слово», был один настоящий князь: Николай Карагеоргиевич — двоюродный или троюродный брат сербского короля Александра, очень красивый и неглупый молодой человек, уже скатившийся вниз с верхних ступеней жизненной лестницы. Он получил образование в России, сербов своих не знал и не любил и родиной считал Россию. Это был беспутный, но очень добрый и благородный юноша, которого страсть к наркотикам довела до положения «жиголо». Он колол себе морфий и не мог жить без него. Иногда его «спасала» на время какая‑нибудь женщина. Он бросал морфий. Но через полгода-год он срывался снова, и все продолжалось по-старому.

С ним бывали невероятные случаи. Два или три раза он был женат на миллионершах. В Сербии несколько раз подготовляли заговоры для того, чтобы посадить его на престол, назначались дни его отъезда туда, все было готово, чтобы начать переворот. Но он неизменно просыпал эти моменты где‑нибудь в кабаке — его не могли отыскать, и мятеж откладывался до отрезвления «короля», которое приходило иногда очень нескоро. Однажды его подняли зимой на улице и отвезли в морг. Из вечерних газет мы узнали о его смерти. Служащие «Эрмитажа» собрали деньги на венок и утром прочли в газете о часе и месте первой панихиды.

Вечером во время моего выступления открылась дверь, и «покойник» как ни в чем не бывало вошел в зал. Я подавился словом песни и чуть не упал от испуга. Оркестранты побросали инструменты. Оказалось, что его положили в морг холодным и без признаков жизни, с остановившимся от чрезмерной дозы морфия сердцем. Ночью он пришел в себя.

— Просыпаюсь, — рассказывал он, — в каком‑то месте и не могу понять, где я. На мне белая простыня, вокруг меня лежат какие‑то люди и тоже спят. Я сел. Захотелось закурить. Папиросы нашёл в кармане, а спичек нет! Я слез со своего ложа, подошел к соседу, дернул за простыню. «Дайте, — говорю, — спичку, пожалуйста, закурить». Молчит. Я — к другому. Молчание. Я сел на цинковый стол и вдруг понял, что я в морге. Значит, меня приняли за мертвого, а я ночью от холода проснулся. Я бросился к окну. Смотрю — открыто. Я прыгнул в сад — и бегом. А навстречу журналисты, фотографы: «Не знаете, где тут князь Карагеоргиевич лежит?» — «А вот, — говорю, — в том флигеле направо!» И убежал.
Мы чуть с ума не сошли от его рассказа.

Умер он года через два в Ницце — от того же морфия…

Правнучка сестры Эмилии: Марина Александровна Гейден

Александр Федорович Гейден (1859-1919), занимавший пост начальника канцелярии императорской главной квартиры, флигель-адъютант Николая II в контр-адмирал Свиты его Величества, был женат на дочери Владимира Владимировича Мусина-Пушкина (сына сестры Авроры – Эмилии Карловны) Александре.

Их дочь Марину, родившуюся в 1889 г., воспитывала Аврора Карловна, родная сестра ее прабабушки, которая все свое внимание, заботу и жизненный опыт передавала близким родственникам, особенно девочкам. Детство Марины прошло в Гельсингфорсе (Хельсинки). Она читала свои первые молитвы в Свято-Троицкой церкви и в Успенском соборе, прекрасно владела главными европейскими языками. Аврора Карловна, пожалованная во фрейлины императрицы в 1835 г., готовила своей правнучке такую же судьбу. И правнучка действительно была назначена фрейлиной в начале 1908 г.

Марина сразу вышла в светский круг Петербурга как удивительная красавица. Князь Оболенский в своих воспоминаниях писал: «В то время в Санкт-Петербурге было три сестры, пользовавшихся успехом в обществе: одна из них, графиня Марина Гейден, более выделялась своей красотой. Она была соблазнительна, очень популярна и большая кокетка».

Осенью 1907 г. в Мариинском театре в ложе министра Императорского Двора Марину увидел офицер полка гвардии майор граф Арвид Мантейфель. Знатный балтиец не очень понравился молодой графине, но она продолжала принимать его ухаживания, и в январе 1908 г. он сделал ей предложение. Их родители дали согласие. Свадьба была назначена на апрель.

В марте 1908 г. на одном из ужинов кружка артистов-любителей 19-летней Марине Гейден был представлен наследник Юсуповых – Николай. В том же месяце она была приглашена участвовать в благотворительном спектакле, организованном в пользу добрых дел Императрицы Александры Федоровны. Николай Юсупов исполнял на нем роль главного героя. Марина влюбилась без памяти, совершенно забыв, что через месяц должна будет выйти замуж за другого.

23 апреля 1908 г. состоялось ее венчание с Арвидом Мантейфелем. Тем же вечером молодая пара отбыла в свадебное путешествие в Париж. Оставшись наедине с мужем, 19-летняя Марина поняла весь ужас своего положения. Она ежедневно писала Николаю, прося его приехать. И он приезжает к ней: в отеле Meurice, где он остановился, влюбленные встречаются почти ежедневно, забывая о всех законах приличия. Они посещают рестораны, театры и выставки, и развязка наступает незамедлительно. Муж узнает все. Мантейфель потребовал развода. Но его товарищи по службе считали по-другому: затронута честь кавалергардов, и граф обязан вызвать обидчика на дуэль. «Я умоляю Вас, – писала Марина брату Николая Феликсу, – чтобы Николай не приехал теперь в Петербург… Полк будет подбивать на дуэль, и кончится очень плохо… ради Бога, устройте так, чтобы Ваш брат не появлялся в Петербурге… Тогда злые языки успокоятся, и к осени все уляжется».

Но Николай был человеком чести. Дуэль потрясла весь Петербург. На панихиду к Юсуповым съехались почти все представители царствующего рода Романовых. Убитая горем Марина писала Феликсу: «… я должна приложиться к его гробу… я должна видеть его гроб, помолиться на нем. Вы должны понять это, Феликс, и помочь мне. Устройте это как-нибудь ночью, когда все будут у Вас спать! Помогите мне пробраться в церковь, сделайте это для меня, сделайте это для Вашего брата!». Но он этого не сделал. Похоронили Николая Юсупова в Архангельском, под Москвой. От Мантейфеля отвернулись даже сослуживцы, он ушел из полка и уехал в свое имение в Латвии, затем во Францию, где и скончался в 1931 г.

После скандала и смерти Николая Юсупова Марина стала изгоем в светском обществе. Она провела некоторое время в санатории для восстановления разрушенного эмоционального состояния, затем уехала из России.

В эмиграции во Франции она жила на юге страны. Участвовала в культурной жизни местной русской колонии. Выступала в концертных программах Литературно-артистического общества в Ницце (1955–1964), читала воспоминания о двух русских императрицах. Член Дамского общества в память императрицы Марии Федоровны (1940-е гг.).

В 1916 г. она вышла замуж за полковника М.М. Чичагова (1886-1932). Брак Марины с Михаилом Чичаговым был заключен в Новгороде, то есть, она возвращалась в Россию (это произошло в 1916 г., когда умерла ее мать). В 1920 г. у них родился сын, который умер в детстве. Этот брак, как и первый, закончился разводом.

Марина Гейден выпустила книгу воспоминаний, название которой можно перевести, как «Рубины приносят несчастье», ставшую большой библиографической редкостью (тираж менее 100 экз.).

Когда знакомые с историей ее семьи и рода люди, говорили ей, что ее судьба в чем то похожа на судьбу ее названной бабки, Авроры Карловны Демидовой-Карамзиной, тоже пережившей смерть возлюбленных и ребенка, единственного сына, Марина Александровна слегка улыбалась и говорила: «У каждого свой путь. Мне, должно быть, было так написано на роду».

Скончалась Марина в 1974 г. в Монте-Карло.

Семья Де-Понт

Карстен Карлович (Карстен Фредрик Фердинанд) Де-Понт родился 3 февраля 1849 г., сын коллежского регистратора и финляндского помещика Карла Якоба Рейнгольда Де-Понта. Образование получил в Финляндском кадетском корпусе, из которого выпущен 12 июля 1868 г. прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. 28 марта 1871 г. произведен в подпоручики и 30 августа 1873 г. — в поручики.

Принимал участие в кампании против турок на Балканах, находился в сражении под Горным Дубняком, при осаде Плевны, взятии с боя Правецкой позиции, занятии Софии, бою под Ташкисеном и перешел Балканы. За боевые отличия награжден двумя орденами. 30 августа 1877 г. произведен в штабс-капитаны. Продолжая службу в гвардии Де-Понт 20 апреля 1880 г. был произведен в капитаны и 14 января 1881 г. переименован в подполковники по армейской пехоте с назначением в 1-й Нюландский Финский стрелковый батальон. 19 февраля 1880 года получил звание флигель-адъютанта.

1 июля 1885 г. Де-Понт получил чин полковника и был назначен командиром 5-го Куопиоского Финского стрелкового батальона, а 10 сентября 1887 г. переведен на должность командира в 8-й Выборгский Финский стрелковый батальон. 22 января 1895 г. Де-Понт получил в командование лейб-гвардии 3-й Финляндский стрелковый батальон и 14 мая 1896 г. произведен в генерал-майоры.

Де-Понт был членом Верховного суда Финляндии с 1882 по 1885 гг.

24 января 1897 г. назначен Нюландским губернатором. 31 августа 1900 г. Де-Понт вышел в отставку и занялся финансовыми операциями. В 1903-1906 гг. был членом правления Сберегательных касс в Финляндии и членом правления Ипотечного общества Финляндии.

В 1906 г. Де-Понт вернулся на государственную службу и с чином тайного советника был назначен Вазаским губернатором, однако в 1910 г. снова вышел в отставку. Жил в Гельсингфорсе и до 1914 г. был членом наблюдательного совета страхового общества.

Де-Понт скончался в Хельсинки 1 апреля 1929 г.

16 августа 1882 г. Карстен Карлович женился на Эмилии Магдалене Линдер (1861-1942), внучатой племяннице Авроры Карловны.

Аврора Карловна взяла на воспитание, после смерти своей родной сестры Эмилии, вдовы графа Мусина-Пушкина, их дочь Марию. Впоследствии Мария вышла замуж за государственного секретаря министерства, главного егермейстера императорского двора Константина Линдера. Когда дочь Марии Эмилия в свою очередь осталось сиротой без матери, то Аврора взяла ее в свой дом на воспитание. Эмилия владела многими вещами, доставшимися ей по наследству от Авроры. Несколько унаследованных портретов она передала в Городской музей города Хельсинки.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ:

Андрей Карамзин. Достойно, грустно, нелепо… http://kstolica.ru/publ/zhzl/dostojno_grustno_nelepo/20-1-0-475.
Церковь на “железной луне”. https://m.rusmir.media/2020/06/05/bolgaria.
Литературная Россия. РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА. № 2007 / 42, 23.02.2015. https://litrossia.ru/item/2235-oldarchive/.
Биографический словарь Финляндии 1. Шведское время (2008). https://blf.fi/.
Ким Ю.В. «Мама, не проявляя к тебе особой ласки, пишет тебе очень дружелюбно»: предсвадебные письма графа В.А. Мусина-Пушкина своей невесте // Вестник РГГУ. Серия «Литературоведение. Языкознание. Культурология». 2020. № 10. С. 59–75.
С кем декабрист Мусин-Пушкин встречался на Кавказе. https://stapravda.ru/20181116/s_kem_dekabrist_musinpushkin_vstrechalsya_na_kavkaze_126529.html.
Эмилия Карловна Мусина-Пушкина. http://happypushkin.com/hotel/pushkin_ladies/emilia.
Горький век Эмилии Шернваль. https://newokruga.ru/gorkiy-vek-emilii-shernval.
Борисоглебский ангел: Драматическая судьба графини Мусиной-Пушкиной. https://kulturologia.ru/blogs/060817/35472.
Женские судьбы. Эмилия Мусина-Пушкина. http://world.lib.ru/a/alekseewa_a/emp.shtml.
Елим Демидов: любитель охоты на редких животных и заядлый шахматист. https://studopedia.net/19_137133_elim-demidov-lyubitel-ohoti-na-redkih-zhivotnih-i-zayadliy-shahmatist.html.
Эмигранты из РФ в Греции почтили память посланника Российской империи. https://ria.ru/20100221/210277746.html.
Елим Павлович. Последний из рода Демидовых. http://forum.orbita96.ru/index.php/topic/560–/.
Елим Демидов. https://ruchess.ru/persons_of_day/elim_demidov_pd/.
М.В. Мусина-Пушкина Мари Линдер. https://proza-ru.turbopages.org/turbo/proza.ru/s/2016/01/20/796.
История Финляндии Усадьбы. https://proza-ru.turbopages.org/proza.ru/h/2013/02/18/323.
Последняя из Сан-Донато: Княгиня Абамелек-Лазарева, урожденная Демидова. — М.: Издательский центр «Концепт А 65 Медиа», 2009.
И. Жалнина-Василькиоти. КНЯГИНЯ САН-ДОНАТО (С.И. ДЕМИДОВА) В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ В ГРЕЦИИ.
Демидова, Аврора Павловна. http://racechrono.ru/stati/13562-demidova-avrora-pavlovna.html.
Французский бульвар, 31. http://sergekot.com/frantsuzskij-bul-var-31/.
Одиссея отвергнутых. https://zagadki-istorii.ru/odisseya-otvergnutyh/.
Другая Аврора. https://zen.yandex.ru/media/arhkot/drugaia-avrora-5e7f7897e366851eb08d8115.
Елена Петровна Демидова, княгиня Сан-Донато.https://vigolovan.livejournal.com/19769.html.
Краснова, Е. И. Такие разные Демидовы: сб. статей. Е. И. Краснова. — СПб.:СПГУТД, 2007. – 147 с.
Павел Демидов и Мари Мещерская. Я возвращаю Ваш портрет… https://turbina.ru/guide/Florentsiya-Italiya-119590/Zametki/Pavel-Demidov-i-Mari-Metstcherskaya-Ya-vozvratstchayu-Vash-portret-108874/.
ПРО ДЕМИДОВСКИЕ САМОДУРСТВА. http://tagil-press.ru/pro-demidovskie-samodurstva/.
Олейникова В.П. Павел Демидов в Курске и Флоренции. Сравнительный анализ исторической памяти. Известия Регионального финансово-экономического института. 2017. № 2 (14). С. 2.
Гаврилова Л.В., Нестеров А.Е., Яковлева М.С. В память о графе П. А. Гейдене (к 110-летию со дня смерти). http://biblioteka.opochka.ru/sites/default/files/gavrilova_l_nesterova_yakovleva_m_-_v_pamyat_o_grafe_geydene.pdf.

Вопросы крови — самые сложные вопросы в мире!

- Михаил Булгаков

ВЕК АВРОРЫ

Дедушка по материнской линии: ЭРНСТ ГУСТАВ ФОН ВИЛЛЕБРАНД (ERNST GUSTAF VON WILLEBRAND)

Мать: Ева Густава фон Виллебранд (Eva Gustava von Willebrand)

Отец: Карл Йохан Шернваль (Carl Johan Stjernvall)

Отчим: Карл Йохан (Карл Андреевич) фон Валлен (Carl Johan von Walleen)

Тетя по матери: Вильгельмина Альбертина фон Виллебранд (Wilhelmina Albertina von Willebrand)

ДЯДЯ ПО ОТЦУ: ГУСТАВ ФРЕДРИК ШЕРНВАЛЬ (GUSTAF FREDRIK STJERNVALL)

Брат: Карл Эмиль Кнут (Эмилий Карлович) Шернваль-Валлен (Carl Emil Knut Stjernvall-Walleen)

Сестра: Эмилия Карловна Мусина-Пушкина (Шернваль) (Emilia Stjernvall )

МУЖ СЕСТРЫ ЭМИЛИИ: ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ МУСИН-ПУШКИН

Сестра: Александра (Алина) Карловна Корреа Энрикес (Шернваль) (Alexandra (Aline) Correia Henriques de Seisal (Stjernvall)

Сводный брат: Карл Эдвард Валлен (Carl Edvard Walleen)

Сводный брат: Владимир Альфонс (Альфонс Карлович) Валлен (Vladimir Alfons Walleen)

Сводный брат: Теодор Карлссон Валлен (Theodor Carlsson Walleen)

Двоюродный брат: Карл Густав Маннергейм (Carl Gustaf Mannerheim)

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КАНУТ ГЕНРИХОВИЧ (КНУТ АДОЛЬФ ЛЮДВИГ) ШЕРНВАЛЬ (KNUT ADOLF LUDVIG STJERNVALL)

Двоюродный брат: Клас (Клаас) Альфред Шернваль (Clas Alfred Stjernvall)

Двоюродный племянник: Фридолин Шернваль (Fridolin Stjernvall)

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КАРЛ АНДРЕЕВИЧ ШЕРНВАЛЬ (CARL FREDRIK STJERNVALL)

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: КУРТ ГУСТАВ ШЕРНВАЛЬ (CURT (KURT) GUSTAF STJERNVALL)

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ: ЭРНСТ ФЕДОРОВИЧ ВИЛЛЕБРАНД (ERNST CARL ADOLF VON WILLEBRAND)

Первый муж: Павел Николаевич Демидов

ВТОРОЙ МУЖ: АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ КАРАМЗИН

Сын: Павел Павлович Демидов

Первая жена сына: Мария Элимовна Мещерская

Вторая жена сына: Елена Петровна Демидова, княгиня Сан-Донато

Старший внук: Елим (Элим) Павлович Демидов

Жена старшего внука: Софья Илларионовна Демидова (Воронцова-Дашкова)

Внук: Никита Павлович Демидов

Внучка: Аврора (Аверия) Павловна Демидова

Внук: Анатолий Павлович Демидов

Внучка: Мария Павловна Абамелек-Лазарева (Демидова)

Внук: Павел Павлович Демидов-младший

Внучка: Елена Павловна Демидова

Племянник: Алексей Владимирович Мусин-Пушкин

Племянница: Александра Владимировна Мусина-Пушкина

Племянница: Мария Владимировна Линдер (Мусина-Пушкина)

Внучатый племянник: Ялмар Константин Линдер (Hjalmar Linder)

Внучатая племянница: Мария Константиновна Торнгрен (Линдер) (Marie Törngren)

Правнук: Князь Павел Карагеоргиевич

Правнук: Князь Николай Карагеоргиевич

Правнучка сестры Эмилии: Марина Александровна Гейден

Семья Де-Понт

Оглавление

Сестра: Александра (Алина) Карловна Корреа Энрикес (Шернваль)
(Alexandra (Aline) Correia Henriques de Seisal (Stjernvall)