Лица Франции XIX века

Уникальным документом, дающим представление о жизни Авроры Карловны и Андрея Николаевича Карамзиных, является переписка Андрея Николаевича с родственниками, которую супруги вели во время путешествия по Европе в 1847-1848 гг. Письма Карамзиных были изданы в 1935 г. Издательством Академии наук СССР со вступительным словом Е.В. Петухова.
Большую часть поездки Карамзиных составило пребывание в Париже, куда они приехали в октябре 1847 г. и где их захватили революционного события февраля и марта 1848 г.
Андрей Карамзин принадлежал к тем путешественникам, которые любят описывать свои впечатления в письмах к близким людям. Особенно интересна информация о заграничных встречах, преимущественно с иностранцами. Андрей и Аврора приобрели ряд интересных знакомств во французской столице, о которых он не раз упоминает и в письмах, например, Рекамье, Шатобриан, Ампер, Гизо, Тьер, Ротшильды, австрийский посол Аппони. Из русских имен мелькают: Долгорукие, Трубецкие, Хитрово, Соллогуб, Смирнова-Россет.
Хотя письма Андрей Карамзина обращены к матери, но адресатами их были все члены большой семьи Карамзиных, и прежде всего братья и сестры автора. Письма Авроры Карловны являются в серии писем ее мужа случайностью, она писала только тогда, когда Андрею было некогда, или приписывала к его письмам несколько строчек от себя. Оригиналы этих писем, на французском языке, сохранились в составе поступивших в 1928 г. в Крымское Центральное Архивное Управление отдельных частей домашнего архива Клейнмихелей, связанных родственными отношениями с Карамзиными через Мещерских.

Мадам Жюли Рекамье (1777-1849)
Родилась в 1777 г. в Лионе в семье нотариуса. В 1786 г. семейство переселилось в столицу. В 15 лет она вышла замуж за банкира Жака Рекамье. Молва гласила, что в действительности Жак Рекамье является настоящим отцом Жюли. И заключая брак, он якобы хотел, чтобы богатство после его кончины досталось дочери. На свадьбу Жак Рекамье вручил Жюли Некер-отель, великолепный особняк в Париже. В нем Жюли открыла салон, превратившийся в один из главных центров сосредоточения культурной и политической жизни Парижа. Этому, безусловно, способствовало очаровательное обаяние и глубокий интеллект, которые были присущи Жюли Рекамье. Она придерживалась нейтральных политических взглядов, что делало ее салон притягательным для очень широкого круга лиц. Ее внешность считали образцом идеальной красоты. Однако своих бесчисленных поклонников мадам Рекамье умела держать на определенной дистанции, сохраняя со всеми ровные дружеские отношения.
Множество пересудов в столичном обществе вызвала дружба Жюли Рекамье с прославленной писательницей Жерменой де Сталь. Под влиянием де Сталь политические взгляды Жюли Рекамье стали оппозиционными по отношению к Наполеону Бонапарту. Вскоре банк ее мужа оказался в трудном финансовом положении, и Наполеон отказал ему в государственной поддержке, что привело к банкротству. Несмотря на то, что супруги Рекамье лишились прежних богатств, Жюли продолжала оставаться светской львицей, притягивавшей в ее общество знаменитостей со всей Европы.
После свержения Наполеона Жюли Рекамье вновь открыла свой салон. В позднем периоде ее жизни у нее была длительная и сложная любовная связь с Франсуа Шатобрианом. Скончалась Жюли Рекамье в возрасте 72 лет, заболев холерой в 1849 г.

Жан-Жак Ампер (1800-1864)
Жан-Жак был единственным сыном известного физика Андре-Мари Ампера. Образование получил в Париже, затем путешествовал по Италии, Германии и Скандинавии, где изучал народные песни и поэзию. Вернувшись во Францию в 1829 г., Ампер стал читать в Марселе публичные лекции по истории литературы. В 1830 г. издал сборник скандинавской и германской поэзии, ставший первым для французской публики знакомством со скандинавской и ранней германской поэзией.
Переехав в Париж, Ампер стал преподавать в Сорбонне и получил место профессора истории французской литературы в Коллеж де Франс. Также Ампер занимал должность куратора Библиотеки Мазарини, являлся членом Французской академии изящной словесности (с 1842) и Французской академии (с 1848).
В 1841 г. Ампер побывал в Северной Африке, а затем в Греции и Италии в компании друзей, в том числе Проспера Мериме. По результатам этого путешествия Ампер издал в 1848 г. труд «Греция, Рим и Данте» (Grèce, Rome et Dante), вызвавший во Франции значительный интерес к творчеству Данте. В 1851 г. Ампер побывал в Америке. С этого времени и до своей смерти он работал над монументальным трудом «L’Histoire romaine à Rome», также издал сборник своих стихов. Все сочинения Ампера отличаются здравой критикой, обширной эрудицией и ясным, привлекательным изложением. Один из авторов термина «Каролингское возрождение».

Адольф Тьер (1797-1877)
Французский политический деятель и историк. Неднократно занимал пост премьер-министра Французской империи и министра иностранных дел, а также был депутатом Законодательного корпуса и Сената. Член Французской академии (1833).
Был одной из наиболее влиятельных и противоречивых фигур политической жизни Франции середины XIX века: с одной стороны, он сыграл огромную роль как в формировании нынешней французской политической системы, так и в увеличении влияния Франции в мире; с другой, к концу жизни стал крайне одиозной фигурой, как человек, который вовлек свою страну в позорную для нее Германскую войну, усилил цензуру и жестоко подавлял рабочие выступления. Примечательно, что Наполеон IV, который в противовес Тьеру проводил куда более либеральную политику, отзывался о бывшем премьере с большим уважением.
Тьер также был весьма видным литературным деятелем, выпустившим десятитомный труд по истории Великой французской революции и двадцатитомный — о правлении Наполеона I; кроме того, его перу принадлежат мемуары, представляющие высокую ценность для ценителей французской истории тех времен.

Франсуа Гизо (1787-1874)
Один из выдающихся французских историков эпохи Реставрации, видный представитель либеральной мысли первых десятилетий XIX века, активный политический деятель. Трудно однозначно ответить на вопрос, что доминировало в Гизо – качества политика или историка. Скорее всего, Гизо – политик дополнял Гизо – историка и наоборот. В историю цивилизации он всматривался не как бесстрастный исследователь, а как политик, пытавшийся найти ответ на чрезвычайно актуальный для того времени вопрос: как достичь «свободного правления» и в чем его суть.
Идеальным общественным устройством Гизо считал представительное правление, в основе которого лежит разделение властей, выборность и публичность действий. Для Франции, считал Гизо, главное заключается в том, чтобы король смог подняться над политическими страстями и найти в себе силы не становиться на чью-либо сторону. Когда же король увлекся политической борьбой, Гизо перешел в оппозицию к режиму Реставрации.
Деятельность Гизо в 30-е гг. была многогранна. В январе 1830 г. он был избран в палату депутатов, в ноябре возглавил министерство внутренних дел, с 1832 по 1837 гг. был министром образования, с 1839 по 1840 гг. являлся послом Франции в Англии, с 1840 г. был министром иностранных дел и фактическим главой правительства, а с 1847 г. вплоть до революции 1848 г. был премьер-министром. С началом революции Луи Филипп дает отставку Гизо, который, испугавшись размаха народных выступлений в Париже, бежит в Англию. После революции Гизо вернулся во Францию и в 1849 г. выдвинул свою кандидатуру на выборах в Законодательное собрание, но потерпел неудачу. Больше в политику он не возвращался, предпочитая заниматься литературной деятельностью.

Франсуа Рене де Шатобриан (1768-1848)
Французский писатель, политик и дипломат, ультрароялист, виконт, пэр Франции, консерватор, один из первых представителей романтизма.
Учился в коллеже г. Доль, затем в Ренне и Динане. После смерти отца в 1786 г., уехал в Париж, где поступил на службу в Навварский полк. В 1791 г. совершил путешествие в Северную Америку. Возвратился во Францию на пике Великой французской революции. В 1803 г. Шатобриан по приглашению Наполеона стал 1-м секретарем французского посольства в Риме. Однако после расстрела герцога Энгиенского, поэт демонстративно вышел в отставку. В 1803-1804 гг. — поверенный в делах республики (швейцарском кантоне) Вале. В 1811 г. был избран членом Французской академии.
После отречения Наполеона и вступления в Париж войск союзников, Шатобриан 5 апреля 1814 г. выпустил памфлет, который носил название «О Буонапарте и Бурбонах и о необходимости поддержать наших законных государей ради благоденствия Франции и всей Европы». Брошюра имела большой успех, и за два месяца было продано 16000 ее экземпляров. Сам Людовик XVIII неоднократно повторял, что эта брошюра «принесла ему больше пользы, чем стотысячная армия». После реставрации Бурбонов, в 1815 г., Шатобриан стал пэром Франции. Шатобриан был одним из немногих ультрароялистов (крайних сторонников монархии), кто искренне принял хартию 1814 г., исходя из невозможности восстановления дореволюционных порядков. Работал послом в Берлине (1821), Лондоне (1822) и Риме (1829), в 1823-1824 гг. был министром иностранных дел. В 1830 г., после Июльской революции, приведшей к падению старшей линии Бурбонов, окончательно вышел в отставку. После смерти были изданы его воспоминания — «Замогильные записки», один из самых значительных образцов мемуарного жанра.


Жорж Шарль Дантес (1812-1895)
Француз благородного происхождения и эффектной наружности, сделавший много для малой родины и проживший немыслимо долгую по меркам XIX века жизнь. Но для россиян достоинства Жоржа перечеркиваются одним фактом – выстрел этого человека стал смертельным для Пушкина.
После падения Бурбонов Жорж направился в Пруссию, где поступил на военную службу, но получил чин унтер-офицера, не соответствующий амбициям. Заручившись рекомендательными письмами Вильгельма Прусского, молодой человек устремился в Россию «на ловлю счастья и чинов». В России юноша стал корнетом Кавалергардского полка и одним из личных телохранителей императрицы. За дуэль с Пушкиным Дантеса, легко раненого в руку, разжаловали и депортировали на Родину. Свою энергию он направил на построение политической карьеры и преуспел в этом, став сначала мэром родного города, а в 1852 г. – сенатором. Также Жорж Шарль вошел в число учредителей Парижского газового общества, благодаря чему приумножил состояние.
Многие годы Дантес был связан с русским посольством в Париже и являлся его осведомителем. 13 марта 1881 г., князь Орлов в шифрованной телеграмме министру иностранных дел передал следующее: «Барон Геккерн-Дантес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесен в понедельник». Речь шла о покушении на Александра II. По рассказу внука Дантеса, Луи Метмана, его дед «был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьей и недостаточными средствами».

Антуан Аппони (1782-1852)
Сын Антона Георга фон Аппони (1751-1817), создателя семейной библиотеки, насчитывающей 50000 томов. Антуан изучал венгерскую литературу, затем посвятил себя дипломатической деятельности в Австрийской империи, которую он представлял в Карлсруэ (Великое герцогство Баден), Флоренции (герцогство Тоскана) и Риме (Папская область). В 1826 г. был назначен послом в Париже. Аристократ, консерватор, пуританин, человек тонкого вкуса, разбирающийся в искусстве, убежденный католик, любящий семьянин.
Венгр по рождению, он чувствовал себя как дома в Австрии, Германии, Италии, Британии. Он принадлежал к тому узкому кругу, войти в который дано было немногим. При июльской монархии граф и графиня Аппони щедро принимали гостей в салоне посольства.
Его сын, граф Рудольф Аппони (1812-1876) был женат на графине Анне Александровне Бенкендорф (1818-1900), дочери графа Александра Христофоровича Бенкендорфа.

Жюль Жанен (1804-1874)
Сын адвоката, закончил престижный парижский лицей Людовика Великого. Рано начал писать в газетах бойкие политические и литературные статьи; основал «Revue de Paris» и «Journal des Enfants»; издал серию литературных портретов. В 1829 г. Жанен стал постоянным сотрудником «Journal des Débats», а с 1836 г. стал заведовать отделом театральной критики. На театральных фельетонах в «Journ. des Débats» основана громкая литературная известность Жанена. В течение 40 лет он неустанно следил за развитием французского театра, часто проявляя большую проницательность.
У Жанена не было строго выдержанной эстетической теории, он писал в основном под влиянием настроения; талант его проявлялся ярче всего в остроумных отступлениях. По легкости и грациозности стиля Жанен стоит в одном ряду с Дидро и Нодье. На его стихотворение «Песня железных дорог» написал музыку Берлиоз (1845). Лучшей его вещью считается «La fin d’un monde et un Neveu de Rameau» — талантливое воспроизведение жизни французского общества XVIII века.
Интерес к Жанену как представителю «неистового романтизма» проявлял Пушкин, называвший его роман «Мертвый осел и гильотинированная женщина» «прелестным Ослом».

Ксавье Мармье (1809-1892)
Французский путешественник, переводчик и писатель, член Французской академии (1870). Подробная биография представлена в разделе “Аврора и ее круг”.

Проспер Мериме (1803-1870)
Отец будущего писателя, Жан Франсуа Леонор Мериме, был ученым-химиком, и серьезно увлекался живописью. Успешной художницей была и мать Проспера. Молодой человек, получивший юридическое образование в Париже, стал секретарем одного из министров правительства Франции. Затем, получив должность главного инспектора по сохранению культурно-исторических памятников страны, он много сделал на этом поприще. В 1853 г. Мериме получил звание сенатора.
Однако карьера в жизни Мериме играла второстепенную роль, главным делом для него стало литературное творчество. В 22-летнем возрасте у Мериме выходит сборник драматических пьес. 1827 г. творческая биография Проспера Мериме отмечена выходом в Срастбурге его знаменитых «Гузлов», которые поэт представил как сборник песен неизвестного барда из Далмации. Данное произведение наделало много шума по всем европейским странам. Хотя Гете и Герхард выражали большое сомнение в том, что эта работа относится к народному творчеству. Все последующие произведения писателя наполнены яркими самобытными образами, примером которых может служить Кармен, героиня одноименного романа.
Немало страниц биографии Проспера Мериме посвящено его творческим связям с русскими писателями, особый интерес писателя вызывали произведения А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. Что бы читать в подлиннике произведения этих писателей Мериме изучает русский язык и становится пропагандистом русской культуры на своей Родине. Во французской периодике публикуются очерки писателя, посвященные эпохе Петра Великого, русскому казачеству, смутному времени. Начиная с 1837 г. и заканчивая 1890 г., в различных периодических изданиях России выходят в свет переведенные на русский язык произведения великого французского писателя, такие как – «Варфоломеева ночь», «Двойная ошибка», «Кармен» и другие.
- РОТШИЛЬДЫ
- ШОПЕН
- МАРИЕТТА АЛЬБОНИ
К 1830 г. во Франции проживали около шестидесяти тысяч евреев (из них 8,5 тысячи — в Париже). В 1791 г. постановлением Учредительного собрания им были даны равные гражданские права со всеми остальными французами. В 1806 г. Наполеон созвал Собрание иудейских нотаблей и Великий синедрион (которые, впрочем, вскоре были распущены), и иудаизм был признан одной из официальных религий в государстве. С приходом к власти Бурбонов никакого отката в отношении еврейской эмансипации не произошло — более того, Людовик XVIII отменил декрет от 17 марта 1808 г., вводивший для евреев черту оседлости и запрет на некоторые профессии. Луи Филипп тоже относился к евреям благосклонно, и уже с февраля 1831 г. из государственной казны стали выделяться средства на содержание синагог и учебных еврейских заведений, а также плату раввинам.
В 1830–40-х гг. в финансовой жизни страны активное участие принимали еврейские банкирские дома — например, Ротшильдов или братьев Перер, а в 1834 г. появился даже первый депутат-еврей — Бенуа Фульд. Казалось бы, евреи на деле, а не на словах стали полноправными гражданами Франции.
Однако в 1844 г., то есть в самый разгар процессов ассимиляции и интеграции, начинает печататься роман Эжена Сю «Вечный жид» — в основе которого лежит идея связи евреев со страданиями Христа, необходимости для них искупления и принятия христианства. В 1842 г. двадцатитысячным тиражом расходится опус Серфберра де Медельсгейма «Кто такие французские евреи» — автор которого, сам сын крестившегося еврея, называет евреев «голодными волками» и «хищными птицами», утверждает, что «не существует места, на которое они не стремились бы попасть, или положения, которым они бы не воспользовались», и полагает, что евреи должны либо отречься от своей религии — и оставаться гражданами Франции, либо держаться иудаизма — но тогда отказаться от французского гражданства. Явные антисемитские ноты звучат в книге писателя и журналиста Альфонса Туссенеля «Евреи, короли эпохи».
В декабре 1840 г. графиня Мария Дмитриевна Нессельроде писала своему мужу Карлу Васильевичу Нессельроде, министру иностранных дел Российской империи, о Джеймсе де Ротшильде: «Знаешь ли ты, кто вице-король и даже король Франции? Это Ротшильд».
Банковское семейство Ротшильдов во Франции - это французская банковская династия, основанная в 1812 г. в Париже Джеймсом Майером де Ротшильдом (1792–1868). Джеймс был отправлен туда из своего дома в Франкфурте его отцом, Майером Амшелем Ротшильдом (1744–1812). Желая, чтобы его сыновья добились успеха самостоятельно и расширили семейный бизнес по всей Европе, Майер Амшель Ротшильд оставил своего старшего сына во Франкфурте, в то время как его четверо других сыновей были отправлены в разные европейские города для создания финансового учреждения для инвестирования в бизнес и обеспечения банковские услуги.
Джеймс, младший сын Майера Амшеля Ротшильда, родился в 1792 г. Будучи членом семьи, богатство которой к этому времени стало нарицательным, в 1812 г. он открыл в Париже банк «Братья Ротшильд». С тех пор при любых переменах власти и до самой смерти Джеймса, случившейся в 1868 г., парижская фирма Ротшильдов процветала.
В 1830–1840-е гг. банк Джеймса Ротшильда финансировал строительство железных дорог во Франции, вкладывал деньги в крупные строительные и промышленные проекты в Париже, Марселе, Лионе и обеспечивал покрытие выпускаемых Национальным банком Франции денег. Как говорили, Джеймс прибыл в Париж с миллионом франков, а оставил после себя состояние в два миллиарда.
11 июля 1824 г. Джеймс женился на Бетти Ротшильд (1805–1886), дочери своего старшего брата Соломона, который жил в Вене. Позже, в 1839 г., он писал своему племяннику Натаниэлю: «В нашей семье мы всегда старались сохранять любовь и семейную привязанность. С детства всем было более или менее понятно, что жениться надо на своих, так чтобы богатство не распылялось».
В Париже и за городом Ротшильды владели несколькими домами, но жили в доме № 19 по улице Лаффит, в богатом и модном квартале Парижа. В 1836 г. их дом переделал архитектор, декоратор, режиссер и директор Парижской оперы Анри Дюпоншель в стиле Франциска I (1494–1547) и украсил картинами на средневековые темы — таким образом обозначив связь семьи Ротшильд с общей французской, европейской, а не еврейской историей. Джеймс Ротшильд стал фаворитом короля Луи Филиппа и обедал вместе с ним в Тюильрийском дворце. Супруга Луи Филиппа, королева Мария-Амалия, тоже оказалась более демократичной, чем ее предшественница, герцогиня Ангулемская (невестка и племянница Карла X, при его правлении носившая титул дофины Франции), и приняла Бетти при дворе. Гостями салона Бетти Ротшильд были Бальзак, Гейне, Лист, Пуччини и Шопен — блестящее парижское общество того времени.

© Bibliothèque nationale de France
Фамилия Ротшильдов и упоминания о посещении их вечеров есть в письмах А.Н. Карамзина 1847-1848 гг., когда Аврора Карловна с мужем жили в Париже.
Впрочем, несмотря на интегрированность в парижское общество, Ротшильды оставались здесь чужаками. Джеймс Ротшильд стал прототипом нескольких персонажей французской литературы этого времени: под пером Бальзака он превратился в циничного барона де Нусингена — «эльзасца, сына некоего иудея, крестившегося ради карьеры», выпускающего из рук золото только для того, чтобы загребать бриллианты. Немногим лучше характеристика Стендаля, чей господин Левен в романе «Люсьен Левен» («Красное и белое») тоже во многом списан с Ротшильда: «У господина Левена, знаменитого банкира, было много друзей, так как он давал изысканнейшие, почти безупречные обеды и вместе с тем не был человеком ни требовательным в нравственном отношении, ни скучным, ни честолюбивым, а только взбалмошным и оригинальным».
Сравните это описание с дневниковой записью Рудольфа Аппони, австрийского посланника: «Джеймсу 32 года, он маленького роста, уродлив и высокомерен, но он устраивает прекрасные вечера и обеды. Наши аристократы смеются над ним, но тем не менее рады отобедать у него — ведь он собирает лучшее общество в Париже».
В 1841 г. в Париж вернулся Жан Огюст Доминик Энгр. Ему было уже за шестьдесят. В Италию он уехал в 1835 г., слишком близко приняв к сердцу неудачу одной из своей работ, — свой отъезд он воспринимал как «вынужденное изгнание». Но пять лет спустя, на Салоне 1840 г., парижская публика восторженно приняла его картины «Одалиска и рабыня» и «Антиох и Стратоника» — даже герцог Орлеанский, наследник престола, написал ему восхищенное письмо. Можно было возвращаться. Приняли его прекрасно: банкет в Люксембургском дворце, обед у короля Луи Филиппа, концерт Берлиоза в честь художника, пожизненная контрамарка в «Комеди‑Франсез», возведение в достоинство пэра. Репутация Энгра была высока как никогда.
Ротшильды долго добивались его согласия написать портрет Бетти. Наконец летом 1842 г., закончив портрет герцога Орлеанского, старшего сына Луи Филиппа, Энгр снизошел к их просьбам. 26 июня он писал своему другу Жану Франсуа Жилиберу: «А на вторник я окончательно условился о сеансе с госпожой де Ротшильд. Это результат дюжины ребячливых и искренних писем. Да здравствуют портреты!».
Вскоре работа над портретом была прервана: в июле 1842 г. герцог Орлеанский погиб, и художнику пришлось посвятить всю свою энергию созданию копий его портрета и эскизов для витражей его мемориальной часовни. В феврале 1843 г. Энгр составил список дел, которые следовало закончить к лету, и в их числе была «голова мадам де Ротшильд». Летом он снова перенес работу над портретом, теперь на осень, а в декабре признавался Жилиберу, что существует только набросок. Следующие четыре года Энгр то возвращался к холсту, то отвлекался на другие заказы. Неудивительно, что незавершенный портрет вызывал у него раздражение — в 1847 г. он писал: «Я едва закончил портрет мадам де Ротшильд, но начал новую, лучшую версию... Проклятые портреты! Они постоянно мешают мне заниматься важными делами, а побыстрее покончить с ними не получается, ведь портрет — это такая сложная вещь». Летом 1848 г. законченная картина была наконец выставлена в мастерского художника. Работа над портретом продолжалась шесть лет.

На портрете Бетти сидит в бело-розовом бальном платье с кружевами голубоватого оттенка. Оно соответствует тому, что писали модные журналы о вечерних туалетах в 1847 г.: с низким вырезом, корсажем, бантами и цветами; рукава несколько спущены и очень сильно украшены; юбки пышные и многослойные. Берет госпожи Ротшильд тоже в духе журнальных рекомендаций: «...эти шляпы из бархата в рубчик, не имеющие иных украшений, кроме пера, очень элегантны». О наряде Бетти критик Луи Жофруа, увидевший работу одним из первых, рассказывает такую историю: «...изначально это платье было голубым, и его выбрала сама модель. Однако, когда картина была закончена, художнику не понравился результат. Он немедленно решил изменить цвет, ни у кого не спросив на это разрешения и не говоря никому ни слова. За два дня, с помощью нескольких слоев лака, он подверг картину полному преображению. Заказчица была разочарована и слезно умоляла художника, чтобы он вернул первоначальный вариант. Эти мольбы почти склонили его поступить, как она хочет, однако он флегматически сказал: „Сударыня, я пишу для себя, а не для вас. Чем изменять что-то, я лучше оставлю картину себе“. Так бы он, безусловно, и сделал. И в этом случае господин Энгр был бы прав».
Что в этом рассказе правда, что выдумка или недопонимание со стороны Жофруа, а что — хвастовство Энгра, теперь уже не узнать. Сомнительно, чтобы художник поступил так с цветом платья, ничего не говоря заказчице; возможно, Жофруа просто перепутал, и голубое платье было на баронессе в более ранней, не сохранившейся версии портрета. Кроме того, голубоватый оттенок кружев может объясняться вовсе не следами «закрашенного» цвета, но тем, что платье действительно было украшено модными цветными кружевами.
Выбор украшений — практически авангардных для того времени —также свидетельствует о вкусе их обладательницы. В феврале 1848 г. жемчуга вернулись в моду. В «Журнале дам и мод» появляется упоминание о браслете из пяти рядов черного жемчуга с бриллиантовой застежкой работы некоего Гийона. Похожий браслет есть на правой руке баронессы — правда, жемчужных нитей всего две, жемчуг не черный, а белый, а застежка не бриллиантовая, а гранатовая.
Еще более необычен браслет на ее левой руке: затейливое переплетение золота и стали, узел, усыпанный драгоценностями. Железные украшения в первой половине XIX века традиционно связывались с так называемым fer de Berlin, «берлинским железом», — но в Берлине делались простые и однотонные чугунные украшения, этот же браслет, представляющий собой редкий для того времени пример использования железа в сочетании с золотом и драгоценными камнями, явно принадлежал французскому мастеру.
Жемчужный браслет на правой руке сочетается с жемчужным колье, но это не вышедшие из моды парюры (наборы украшений, в которых все предметы похожи друг на друга и которые в начале 1830-х гг. носила уже немолодая королева Мария-Амалия). Кроме того, ни одно украшение не претендует на то, чтобы напоминать о наследственных бриллиантах, — Бетти не пытается имитировать аристократическое происхождение.
На одном из пальцев левой руки, поднесенной к лицу, можно разглядеть два кольца с камеями. Такие кольца во Франции не выходили из моды на протяжении всего XIX века. Пик популярности камей пришелся на правление Наполеона (сохранилась, например, тиара императрицы Жозефины), но и позже женщины носили броши, кольца и подвески с рельефами из античной истории и мифологии.
Выставленный в 1848 г. портрет баронессы де Ротшильд получил два пространных отзыва — Теофиля Готье и уже упоминавшегося здесь писателя Луи Жофруа. Оба критика сошлись во мнении, что картина достойна всяческого восхищения, место ее — рядом с творениями Тинторетто и Тициана, а Бетти Ротшильд представлена как настоящая светская дама. Но к этому Готье добавляет: «и свет этот купается в атмосфере золота», а Жофруа восторгается бровями à l’orientale («на восточный манер»). Так кого же видели парижане на этом портрете? Даму высшего света — или загадочную представительницу чужого народа?
Анализируя портрет, искусствовед Кэрол Окман пришла к выводу, что и в картине, и в отзыве Жофруа проявились стереотипы, касающиеся еврейских женщин и распространенные в эпоху романтизма. Аргументами в пользу такого прочтения она считает свободную позу баронессы (которая сидит, положив ногу на ногу), присутствующие в интерьере подушки, обольстительную полуулыбку, а также слова Жофруа о «восточных» бровях и волосах цвета воронова крыла.
Ни доказать, ни опровергнуть такие догадки нельзя — но надо иметь в виду, что портрет Бетти, видимо, довольно реалистичен, и никакие «ориентальные» черты не были добавлены художником произвольно, а поза «нога на ногу» в конце XVIII — начале XIX века часто использовалась в европейских портретах — например, на портрете леди Стэнли работы Джорджа Ромни — и не может сама по себе служить знаком инаковости или восточности.
Вероятнее всего, Энгр изобразил на своем портрете именно ту женщину, какой хотела себя видеть Бетти — умудренную и изящную светскую даму, следящую за модой, понимающую, какая одежда соответствует ее общественному положению и возрасту. Как и подобает хозяйке салона, она внимательно слушает собеседника, сидя при этом в непринужденной позе. Здесь нет ничего откровенно еврейского, ничего чужого для французской культуры той эпохи. И тем не менее, зная, чей портрет перед ними, зрители того времени, возможно, не могли удержаться от вчитывания новых смыслов в образ Бетти Ротшильд.
Джеймс Ротшильд умер 15 ноября 1868 г. в Париже. Именно он ввел своих братьев и племянников в «эру промышленной революции». В 30-е и 40-е годы XIX века Джеймс финансировал очень крупные инвестиционные проекты, и все называли его Великим Бароном. За четверть века Джеймс стал вторым из самых богатых людей Франции, лишь состояние короля было немного больше.
В отличие от своего мужа, Бетти поддерживала еврейские традиции в семье: Джеймс, как-то сказал: «Pour le judasme, voyez ma femme (Когда дело доходит до иудаизма, имеется в виду моя жена)». У Бетти было пятеро детей от Джеймса.
Бетти де Ротшильд вместе со своим мужем основала Больницу Ротшильдов в Париже, открытую в 1852 г. для обслуживания еврейской общины, заботилась о строительстве социального жилья, приютов, помогала больным туберкулезом. После смерти мужа она ежегодно проводила несколько месяцев в Каннах. В 1881 г. она купила и перестроила виллу Мари-Тереза в Каннах. Бетти умерла в замке Булонь в 1886 г. и похоронена на кладбище Пер-Лашез.
Портрет висел в салоне Бетти до ее смерти. В 1867 г. портрет был выставлен на посмертной выставке Энгра в Париже, но впоследствии выставлялся публично только дважды. Во время немецкой оккупации Франции во время Второй мировой войны он был конфискован у внуков г-жи де Ротшильд как еврейская собственность. В июне 1946 г. его вернули семье и в том же году выставили в Париже вместе с другими репатриированными работами.
На эмблеме клана Ротшильдов изображено пять стрел, соединенных цепочкой, что символизирует союз пяти сыновей основателя династии. Их девизом стали слова: Concordia, Integritas, Industria (Согласие, Единство, Трудолюбие), а их могущественный дом стал особым независимым государством посреди прочих европейских государств.
Источник: Дильшат Харман. Портрет жены Ротшильда. https://arzamas.academy/materials/734.

ШОПЕН ФРИДЕРИК
Отец композитора — Николя Шопен (1771-1844), из простой семьи, во второй половине 1787 г. переселился из Франции в Польшу и начал работать на табачной фабрике, принадлежавшей его соотечественнику. В 1795 г. он становится учителем в семье Лончиньских, а с 1802 г. воспитывал детей графа Скарбека в его имении Желязова-Воля. В 1806 г. Николя Шопен женился на дальней родственнице Скарбеков Текле Юстине Кшижановской (1782-1861), служившей у графов экономкой. По сохранившимся свидетельствам, мать композитора получила хорошее образование, владела французским языком, была чрезвычайно музыкальна, хорошо играла на фортепиано, обладала красивым голосом. Своей матери Фридерик обязан первыми музыкальными впечатлениями, привитой с младенческих лет любовью к народным мелодиям.
Желязова-Воля, где родился Шопен, и Варшава, где он жил с 1810 до 1830 гг., во время Наполеоновских войн до 1813 г. были на территории Варшавского Герцогства, вассального Наполеоновской Империи, а после 3 мая 1815 г., по итогам Венского конгресса — на территории Царства Польского, вассального Российской Империи.
Осенью 1810 г., спустя около семи месяцев после рождения сына, Николя Шопен переселился в Варшаву. В Варшавском лицее он, благодаря протекции Скарбеков, получил место. Шопен был учителем французского и немецкого языков, а также французской литературы, содержал пансион для воспитанников лицея, который пользовался хорошей репутацией.
Интеллигентность и чуткость родителей спаяли всех членов семьи любовью и благотворно сказывались на развитии одаренных детей. Кроме Фридерика в семействе Шопенов было три сестры: старшая — Людвика, в замужестве Енджеевич, бывшая его особенно близким преданным другом, и младшие — Изабелла и Эмилия. Сестры обладали разносторонними способностями, а рано умершая Эмилия — выдающимся литературным талантом.
Существует анекдот о том, что еще трех лет от роду Шопена застали ночью за роялем, на котором он подбирал танцевальную мелодию, которую Юстина играла для пансионеров днем, и пояснил при этом, что хочет подменять мать, если она устанет. Первой учительницей Шопена стала его старшая сестра Людвика, которая была очень музыкальна.
Молодого Шопена учили музыке, возлагая на него большие надежды. Пианист Войцех Живный (1756-1842), чех по происхождению, начал заниматься с 7-летним мальчиком. Живный считал себя представителем школы Баха, с которым Шопен, таким образом, познакомился в самом раннем возрасте и пронес почтение к лейпцигскому кантору через всю жизнь. Также он играл Моцарта, Гайдна, Бетховена, Гуммеля, Риса, Йировца и других современных пианистов. Восьми лет, в конце февраля 1818 г., Шопен впервые выступил на публике с концертом Йировца и с тех пор играл у друзей семьи и в аристократических салонах. Исполнительский талант мальчика развивался настолько быстро, что к двенадцати годам Шопен не уступал лучшим польским пианистам. Живный отказался от занятий с юным виртуозом, заявив, что ничему больше не может научить его.
Также Живный, будучи, как свойственно эпохе, хорошим импровизатором, начал и композиторское образование Шопена. Его первое изданное произведение, полонез g-moll (1817), вероятно, было записано и отредактировано Живным, потому что сам Шопен еще не владел нотной грамотой.
После домашнего обучения, обусловленного хрупким здоровьем, Шопен в 1823-1826 гг. обучается в Варшавском лицее, не интересуясь математикой и естественными науками, но проявляя интерес к истории литературы и истории Польши. Историю Польши он по вечерам «рассказывал» при помощи рояля.
С двенадцати лет Шопен начал свои частные теоретические занятия у композитора Юзефа Эльснера, друга семьи Шопенов. В 1826 г. Шопен перешел к Эльснеру в Высшую школу музыки. Эльснер характеризовал его словами «Музыкальный гений» и не ограничивал какими-либо правилами или методами. Поездки в Берлин, Дрезден, Прагу, где он побывал на концертах выдающихся музыкантов, усердно посещал оперные театры и картинные галереи, способствовали его дальнейшему развитию.
С 1829 г. начинается артистическая деятельность Шопена. Он выступает в Вене, Кракове, исполняя свои произведения. Возвратившись в Варшаву, он ее покидает навсегда 5 ноября 1830 г. Эта разлука с родиной стала причиной его постоянной скрытой скорби. В 1830 г. прибыла весть о вспыхнувшем восстании за независимость в Польше. Шопен мечтал вернуться на родину и принять участие в боях. Но по дороге в Польшу его застала страшная весть: восстание подавлено, руководителя взяли в плен.
Проехав Дрезден, Вену, Мюнхен, Штутгарт, он в 1831 г. приехал в Париж. В пути Шопен написал дневник (так называемый «Штутгартский дневник»), отражающий его душевное состояние во время пребывания в Штутгарте, где его охватывало отчаяние из-за краха Польского восстания. В этот период Шопен пишет свой знаменитый «Революционный этюд». Первый концерт Шопен дал в Париже в 22 года. Успех был полный. В концертах Шопен выступал редко, но в салонах польской колонии и французской аристократии слава Шопена росла чрезвычайно быстро, Шопен приобрел множество преданных поклонников, как в артистических кругах, так и в обществе. В Париже Шопен окружил себя молодыми талантливыми людьми, которые разделяли с ним преданную любовь к искусству. В его окружение входили пианист Фердинанд Гиллер, виолончелист Франкомм, гобоист Бродт, флейтист Тюлон, пианист Стамати, виолончелист Видаль, альтист Урбан. Также он поддерживал знакомство с крупнейшими европейскими композиторами своего времени, среди которых были Мендельсон, Беллини, Лист, Берлиоз, Шуман. Другом Шопена со временем стал французский художник-романтик Эжен Делакруа.
Со многими польскими политическими эмигрантами, оказавшимися в Париже, Шопен поддерживал тесные связи. Находившийся в их числе крупнейший польский поэт-романтик Адам Мицкевич сделался его близким другом. В 1837 г. Шопен на переданное ему через посольство предложение занять должность и получить звание «первого пианиста его величества императора России» гордо ответил отказом. Он заявил: «Хотя я не принимал участия в революции 1831 г., так как был еще слишком молод, однако сердцем я был с теми, кто ее делал».
Со временем Шопен сам начал вести преподавательскую деятельность; любовь к преподаванию фортепьянной игры была отличительной чертой Шопена, одного из немногих великих артистов, которые посвятили этому много времени.
Вечерами Шопену нередко приходилось выступать в салонах французских и польских аристократов, в богатых домах банкиров, и он хорошо знал цену салонным комплиментам и лести. Слушать игру Шопена было модно. И если молодому артисту покровительствовала какая-либо польская или французская аристократка, блеск его имени становился словно бы еще ярче. В своих письмах Шопен забавно высмеивает некую французскую графиню. Эта почтенная дама «...держала в своем доме пропасть черных и белых собачонок, канареек и попугаев и, кроме того, -- самую веселую обезьяну здешнего большого света, которая на вечерних приемах постоянно кусала других... графинь...».
В 1837 г. Шопен почувствовал первый приступ болезни легких (с наибольшей вероятностью, это был туберкулез). Много скорби вдобавок к расставанию с невестой ему принесла в конце тридцатых годов любовь к Жорж Санд (Аврора Дюпен). Пребывание на Мальорке (Майорке) вместе с Жорж Санд негативно отразилось на здоровье Шопена, он страдал там от приступов болезни. Тем не менее, многие величайшие произведения, в том числе 24 прелюдии, созданы именно на этом испанском острове. Он много времени проводил в сельской местности во Франции, где у Жорж Санд было имение в Ноане.
Десятилетнее сожительство с Жорж Санд, полное нравственных испытаний, сильно подточило здоровье Шопена, а разрыв с ней в 1847 г. помимо того, что вызвал у него значительный стресс, лишил его возможности отдыхать в Ноане. Желая покинуть Париж, чтобы сменить обстановку и расширить свой круг знакомств, Шопен в апреле 1848 г. отправился в Лондон — концертировать и преподавать. Это оказалось последним его путешествием. Последний концерт на публике Фредерика Шопена состоялся 16 ноября 1848 г. в Лондоне. Успех, нервная, напряженная жизнь, сырой британский климат, а главное, периодически обострявшееся хроническое заболевание легких, — все это окончательно подорвало его силы. Вернувшись в Париж, Шопен умер 5 (17) октября 1849 г.
О Шопене глубоко скорбел весь музыкальный мир. На его похороны собрались тысячи поклонников его творчества. Согласно желанию покойного, на его похоронах известнейшими артистами того времени (среди них Полина Виардо пела партию сопрано в Tuba Mirum) был исполнен «Реквием» Моцарта — композитора, которого Шопен ставил выше всех других (а его «Реквием» и симфонию «Юпитер» называл своими любимыми произведениями), а также была исполнена его собственная прелюдия № 4 (ми-минор). На кладбище Пер-Лашез прах Шопена покоится между могилами Луиджи Керубини и Беллини. Композитор завещал, чтобы его сердце после смерти перевезли в Польшу. Сердце Шопена было, согласно его воле, отправлено в Варшаву, где оно замуровано в колонну церкви Святого Креста.
Из письма А.Н. Карамзина. Париж, 11/23 декабря 1847 г. :
"Вчера вечером мы были на музыкальном собрании, очень избранном, у m-me de Boigne. M-elle Alboni пела, и все настоящие знаменитости политического и литературного мира толпились в этих миленьких гостиных".
АЛЬБОНИ МАРИЕТТА
Мариетта Альбони родилась в итальянском городе Читта-ди-Кастелло в провинции Умбрия. Музыкальное образование она получила в городе Чезена у маэстро Антонио Баджоли. Способной девочкой заинтересовался также композитор Джоаккино Россини, разучивший с ней многие партии из своих опер.
В 16 лет Мариетта Альбони дебютировала на сцене театра города Болонья в роли Маффио Орсини в опере «Лукреция Борджиа» Джованни Пачини, а затем с успехом в миланском театре «Ла Скала» в 1843 г. Успех был настолько оглушительным, что директор Императорского театра в Санкт-Петербурге, Александр Михайлович Гедеонов, просил у Мерелли перевода Мариетты на весь сезон в свой театр. В Санкт-Петербурге Альбони добавила в свой репертуар новые образы. В конце сезона, столкнувшись с попыткой Гедеонова урезать ее зарплату, совсем юная певица ушла, хлопнув дверью.
Последовали многочисленные гастроли по городам Италии, затем ее встречала Вена, в 1845 г. она давала концерты в Германии совместно с пианистом Германом Беренсом, в Венгрии и Богемии. В 1847 г. выступала на карнавале в Риме, затем в Королевском театре Ковент-Гарден в Лондоне одновременно со шведской певицей Дженни Линд, гастролировавшей в Театре Ее Величества. Из Лондона певица отправилась в Париж, получив ангажемент в Итальянскую оперу. В 1852-1853 гг. Альбони гастролировала по Америке, Мексике и Кубе. Предположительно, Альбони стала первой исполнительницей хабанеры «La Paloma» композитора Себеастьяна Ирадьера в сопровождении автора.
Гастроли певицы в США в Нью-Йорке, Бостоне и Филадельфии вместе со скрипачкой Камилой Урсо, вызвали восторженные отзывы критиков. Больше всего Альбони удавались партии комедийного плана, в ролях же драматического плана, например, «Норме», она была не сильна. Исполняла партии Керубино, Розины в Свадьба Фигаро (опера); Линды («Линда ди Шамуни» Доницетти, ГаэтаноДоницетти), Церлина («Дон Жуан» Моцарта), Пажа («Гугеноты» Мейербера), Ульрики в «Бале-маскараде» и др. Джакомо Мейербер написал для Альбони партию Фидес в опере «Пророк».
В 1854 г. Альбони вышла замуж за графа Карло Пеполи из Папской области, сохранив, однако, свое сценическое имя. После этого брака число ее выступлений постепенно уменьшалось, а в 1866 г., после смерти мужа, она окончательно покинула большую сцену, выступая только на частных концертах.
В 1868 г. Мариетта Альбони исполнила на похоронах своего учителя, Джоаккино Россини, написанный им гимн «Stabat Mater» (вместе с Джулией Гризи, Марио де Кандиа и Винченцо Грациани) и дуэт с Аделиной Патти.
В 1877 г. она повторно вышла замуж за французского офицера Шарля Дэниса Циглера.
Во время беспорядков, которые последовали после франко-прусской войны, в 1870 г. Альбони переехала в Лондон, а в 1872 г. навсегда вернулась в Париж. Выступала в ряде благотворительных мероприятий. Официально ее последним выступлением считается исполнение роли Фидальмы в драме "Тайная свадьба", которая была написана композитором Доменико Чимароза.
Мариетта Альбони умерла в 1894 г. и похоронена на парижском кладбище Пер-Лашез. Мариетта всегда занималась благотворительностью, и поэтому почти все свое состояние она завещала беднякам Парижа. В Париже в ее честь названы улицы и площадь. Популярность Мариетты была настолько высока, что ее именем названы: клипер (парусный корабль), выпущенный в Америке в 1852 г., вид гибридной розы во Франции - "Мадам Альбони"; ей был посвящен даже тип кубинской сигары («Flor de Alboni»).
Она обладала уникальным голосом, охватывавшим весь диапазон регистров женского голоса, позволяя ей считаться альтом, но также исполнять и роли сопрано.