Возникновение русского туризма принято относить к концу XIX века, когда количество выезжающих из России туристов, несмотря на свою мизерность по отношению к общей численности населения, все-таки становится заметным. Однако русские путешественники начали осваивать культурное и природное пространство Европы намного раньше.

Вполне естественно, что во главе русского продвижения на европейские курорты оказался сам зачинатель сближения с Европой, великий реформатор Петр I. Знакомство с минеральными водами состоялось у него еще во время «Великого посольства» в 1698 г. в Бадене, который царь посетил повторно в 1708 г. Таким образом, Петр был первым русским, испытавшим целебную силу источников западноевропейских курортов. Курортное дело и в Европе тогда делало только первые шаги, не став еще высокодоходной отраслью экономики. Петр со свойственной ему интуицией угадал и в этой сфере основные тенденции развития. Правда, сделал он это не столько из желания познать все стороны европейской жизни, сколько из-за острой необходимости: резко пошатнулось здоровье будущего императора России. Напряженный и нездоровый образ жизни царя, тяготы затяжной Северной войны давали о себе знать: после Полтавской битвы у Петра началась цинга, постоянно мучили боли в мочевом и желчном пузырях. Традиционные методы лечения давали только временное облегчение. Именно поэтому было принято решение о поездке на минеральные воды в Карлсбад (Карловы Вары), славившиеся своими целебными свойствами. Первый раз русский царь прибыл туда 14 сентября 1711 г. и сразу приступил к активному лечению. Оно состояло из двух этапов. Первые 7-10 дней Петр должен был пить минеральную воду, начиная с 15-18 кружек в день, постоянно увеличивая дозу до 30-40 кружек (т. е. примерно от 4,5 до 9 литров в день). На втором этапе первый русский курортник принимал горячие ванны из минеральной воды в течение 2-3 дней. Лечение принесло царю значительное облегчение, и когда он покидал Карлсбад, то обещал вернуться, что и сделал через год, 8 сентября 1712 г. Через три дня он извещал супругу: «Мы вчерашнего дня зачали пить воду в сей яме; а как отделаюсь, писать буду. О прочих вестях не спрашивай из этой глуши».

На этот раз будущий российский император пробыл на курорте 23 дня, окончательно убедившись в эффективности лечения минеральными водами. Следует отметить, что такое длительное время, потраченное на поправку собственного здоровья, было совершенно не типично для неуемной натуры Петра. Неутомимый реформатор явно тяготился тусклой размеренностью курортного времяпрепровождения. Поэтому он активно осматривал достопримечательности Карлсбада, крестьянские фермы, кузницы, много раз посещал токаря и сам работал на станке.

С Карлсбадом связан еще один эпизод в жизни царской семьи: сюда перед самыми родами приехала жена царевича Алексея, Шарлотта. Вскоре после родов она умерла, но будущий император, Петр II родился именно на этом курорте 6 октября 1715 г.

Второе пребывание на минеральных водах в Карлсбаде было еще более эффективно, и боли, мучившие царя, возобновились лишь в 1716 г. Он снова прибегает к испытанному средству, правда, на сей раз выбирает курорт Пирмонт на севере Германии. Затем после длительного путешествия он почти месяц (с 27 июня по 24 июля 1717 г.) проходил курс лечения в Спа, расположенном на территории современной Бельгии. Чередуя в течение четырех недель кутежи с питьем минеральных вод, Петр и в самом деле почувствовал себя лучше. С тех пор один из старейших целебных источников в центре Спа называется Pouhon-Pierre-le-Grand, т. е. именем Петра Великого.

Так император России сделал первый шаг в истории пребывания российских подданных на заграничных курортах, очень интересного и, к сожалению, мало изученного пласта российского зарубежья.

Сразу после смерти Петра I наблюдается резкий спад в выездах за границу россиян. Устав после бешеного галопа петровских преобразований, страна «отлеживалась на печи», копя силы и размышляя над произошедшим в эпоху Петра. Все исследователи, кто сталкивался с этой проблемой, отмечали, что спад русского пребывания за границей относится к 30-50-м гг. XVIII в. Например, свидетельства зарубежных путешествий россиян — путевые заметки, которых дошло до нас более семидесяти, в подавляющем большинстве относятся к началу или к завершающей стадии этого столетия. Не баловали примером «державного туризма» и правившие в то время императрицы. А для подданных абсолютной монархии это было очень важно. Однако семена, посеянные Петром I, не могли не дать всходов, хотя и не очень многочисленных. Сказался и багаж европейского опыта, полученного тысячами россиян.

Поэтому не совсем приостановилось посещение заграничных курортов подданными Российской империи. Мы знаем, например, о лечении в Карлсбаде князя Б.П. Куракина в 1726 г. и графа Бестужева-Рюмина в 1748 г. Но оба они были на дипломатической службе, что во многом объясняет их присутствие на европейском курорте. Между тем мода на употребление минеральных вод для лечения различных заболеваний возобновилась в правление Елизаветы Петровны. При ее дворе был даже специальный медик, разъезжавший по Европе и покупавший минеральную воду в основном в германских государствах, что приносило немалый ущерб казне.

Оживление в плане посещения заграницы наступило после указа 18 февраля 1762 г. Петра III «О вольности дворянства» в период правления его супруги, императрицы Екатерины II. Теперь у русских дворян было много времени для досуга, а самое главное, новое поколение привилегированных слоев общества обладало большей образованностью, что в значительной степени делало их более подготовленными к путешествию в Европу, а последнюю более привлекательной для ознакомления. Хотя Екатерина II и не показывала личного примера дальних заграничных путешествий (в ее положении иностранки на русском престоле это могло быть превратно истолковано), но в ближайшее зарубежье она выезжала: после посещения ею в 1772 г. водопада Иматра в истоках реки Вуоксы эта уникальная местность Финляндии стала модной среди петербуржской публики.

Активизировалась и курортная жизнь дворянского бомонда России. В Спа, овеянном пребыванием Петра I, мы видим и княгиню Е.Р. Дашкову, и баронессу Н. Строганову, и графиню Салтыкову. Не был забыт и другой, связанный с именем царя-реформатора курорт — Карлсбад. Появление здесь отдыхающих из России всегда вызывало оживление, так как русские тратили намного больше, чем представители других стран. Особо радовал местных жителей граф А.Г. Орлов-Чесменский. Впервые он посетил курорт в 1768 г., через десять лет повторил свой визит, а затем бывал здесь много раз. Каждый приезд графа существенно повышал доходы предпринимателей и обслуживающего персонала Карлсбада.

Политические события конца XVIII — начала XIX века — Великая Французская революция и последовавшие за ней войны общеевропейского масштаба — заметно снизили то небольшое количество курортников, которые использовали минеральную воду для лечения (например, количество посещений в Карлсбаде в 1770 г. было всего 284).

Русское курортное знакомство с Европой вообще прекратилось с приходом к власти императора Павла I, который не только запретил выезд за границу, но даже импорт из-за рубежа книг и нот. Только опомнившись от ужаса наполеоновских войн, аристократическая Россия вновь устремляется на европейские курорты, тем более, что император Александр I сам показал пример нескончаемых путешествий. Хотя русский самодержец не прибегал к лечению минеральными водами, члены императорской фамилии неоднократно искали помощи для поправки здоровья именно таким способом.

Посещение какого-либо курорта венценосными особами придавало особую значимость данному туристическому объекту и указывало вектор движения представителям как петербуржского света, так и вообще подданным Российской империи. Не удивительно поэтому, что снова обрел популярность Карлсбад, освященный двукратным пребыванием здесь Петра I. Да и в XIX веке члены царской фамилии не обошли его своим вниманием. В 1818 г. здесь отдыхала великая княгиня Анна Федоровна, жена тогда еще цесаревича Константина Павловича, не сумевшего дать ей семейного счастья, отчего она навсегда покинула Россию, и еще не раз будет искать утешения на различных курортах. В 1819 г. брат ее мужа, великий князь Михаил Павлович, посетил Карлсбад и прошел полный курс лечения после тяжелой болезни. Затем он повторит посещение этого курорта в 1822 и 1855 гг.

Карлсбад развивался, и хотя не очень быстро, но достаточно поступательно, увеличив посещаемость с 1334 гостей в 1811 г. до почти 15 000 в середине XIX века. В 1824 г. его посещает Н.И. Тургенев, знаменитый «декабрист без декабря», который не вернулся в Россию после возбуждения по отношению к нему дела о восстании 14 декабря 1825 г. Здесь он встречает своего товарища-декабриста полковника М.Ф. Митькова, который, получив отпуск по болезни, проходил курс лечения минеральными водами. Интересно, что после этого друзья переедут в Мариенбад, где встретятся и будут довольно часто общаться с крупным сановником Д.Н. Блудовым. Как пишет по этому поводу исследователь политической эмиграции В. Я. Гросул: «Интересная сложилась ситуация. Два декабриста и будущий член Следственной комиссии по делу декабристов вместе проводят время, ничего не подозревая о том, что произойдет всего лишь через год с небольшим».

В 1841 г. мы видим в Карлсбаде Н.П. Огарева; в 1843 г. — знаменитого русского историка С.М. Соловьева; в 1853 г. — известного русского поэта П.А. Вяземского. Последний, выйдя в 1858 г. в отставку, большую часть жизни проводит за рубежом, отдавая должное и европейским курортам, и даже закончит свой жизненный путь на знаменитом курорте Баден-Баден в 1878 г.

Другим популярным для русской аристократии курортом в австрийской Богемии был Мариенбад (сегодня Чешские Марианские Лазни), небольшой городок с умеренным горным климатом. Местные воды считались менее сильными, чем карлсбадские, и помогали в преодолении чрезмерной тучности, а начавшие применяться как раз в это время грязевые ванны (из мариенбадской торфяной грязи) давали хороший эффект при лечении хронического ревматизма, параличе, а также при нервных заболеваниях, что особенно привлекало представительниц российского бомонда, считавших именно такие осложнения своего организма наиболее приличествующими аристократии.

Сказалось и «освящение» Мариенбада венценосным курортником — в 1819 г. здесь лечился великий князь Михаил Павлович. К середине века число ежегодных посещений в нем лишь перевалило за 10000. Но какими фамилиями украшен список посетителей того времени: Барклай-де-Толли, Воронцовы, Гагарины, Долгорукие, Куракины, Меньшиковы, Мусины-Пушкины, Трубецкие, Сперанские и т. д. и т. п. Не обошли Мариенбад и деятели литературы и искусства. Орест Кипренский написал здесь два лучших портрета Гете, русский поэт Н.М. Языков в 1837 г. лечился здесь от болезни спинного мозга и именно на этом курорте познакомился с Н.В. Гоголем. Кроме того, курс лечения проходили здесь Карамзин, Тютчев, Вяземский, Жуковский, братья Тургеневы и многие другие. Количество отдыхающих из России стало так велико, что уже в 1825 г. один из князей Голицыных предложил местной администрации 25 тысяч рублей на возведение православного храма. Но австрийские власти всегда подозрительно относились к любому проявлению православия на их земле. Поэтому на месте, предназначенном для строительства, началась постройка католического костела.

Однако самым изысканным и аристократическим курортом в первой половине XIX века стал маленький, затерянный среди гор и лесов, ничем не примечательный в плане сколько-нибудь важных политических событий, насчитывающий всего 2000 жителей город Эмс, или правильнее Бад-Эмс в прусской провинции Гессен-Нассау. Конечно, в этом обстоятельстве огромную роль сыграло качество местных минеральных вод, считавшихся одними из самых лучших в Европе. Однако климатические условия Эмса недостаточно благоприятны — резкие суточные колебания температуры, даже летом, частые туманы весной и осенью несколько снижали привлекательность курорта. Несмотря на это, короли и шейхи, цари и императоры, министры и послы, князья и герцоги, бароны и графы, маршалы и адмиралы, писатели и поэты, художники и музыканты на кораблях и каретах, а позднее на пароходах и железной дороге добирались до Эмса не только, чтобы пройти курс лечения, но и отдохнуть в этом маленьком уютном, с улицами, утопленными в зелени, прусском городке. Здесь нет казино с его игровыми страстями, а отборная публика не будет докучать назойливым вниманием, кроме того, отсутствуют и представители центральной власти Пруссии, а значит, нет протокольных обязанностей, столь тягостных во время отдыха.

Для русских курортников выбор был абсолютно детерминирован в 30-летнее правление Николая I. Пруссия, с его женитьбой на дочери прусского короля, стала для царя вторым родным домом, а, следовательно, и прусские курорты были наиболее предпочтительны. Поэтому вслед за императорской четой, побывавшей в Эмсе еще в 1821 г., до восшествия на престол, а потом в 1828 и 1840 гг., сюда устремились носители знатнейших фамилий России, не столько увлекшись идеей могучего оздоровительного эффекта (что было тоже немаловажно), столько мечтающих пить ту же минеральную воду, что и их Императорские Величества.

Николай I и его супруга были далеко не единственными представителями дома Романовых, удостоивших своим присутствием Эмс. В 1819 г. здесь побывал цесаревич Константин Павлович; в 1820 г. — вдовствующая императрица Мария Федоровна; в 1819, 1823, 1826 гг. Эмс посещала герцогиня Саксен-Веймарская великая княгиня Мария Павловна, а в 1840 г. вместе с матерью водами этого курорта будут пользоваться ее дочери Мария Николаевна и Ольга Николаевна.

Абсолютный рекорд по посещению Эмса поставил император Александр II — еще великим князем он трижды пройдет курс лечения в 1838, 1839 и 1840 гг., а, вступив на престол, еще пять раз станет в Эмсе главным венценосным курортником. Такое постоянное имперское «освящение» курорта, естественно, будет все время подогревать интерес к нему русской, да и не только русской аристократии.

Эмские воды не зря ценились в Европе, где был большой выбор минеральных источников. Они особенно эффективно помогали при катарах дыхательных путей, болезнях пищеварительного тракта, болезнях печени, хроническом ревматизме, подагре, в лечении нервных и так называемых «женских» болезней. Нет смысла в перечислении аристократических фамилий, представители которых были завсегдатаями Эмса, тогда пришлось бы переписать весь гербовник императорской России. Особенно «бронзовел» список посетителей курорта в дни визитов туда членов царской фамилии. Это хорошо видно на примере 1838—1840 гг., когда подобные визиты совершались ежегодно. Одно только то, что в эти годы, кроме десятков представителей высшей знати, одновременно лечились в Эмсе действующий глава III отделения собственной Его Императорского Величества Канцелярии А.Х. Бенкендорф и два его преемника — граф А.Ф. Орлов и князь В.А. Долгоруков. Однако кроме сановников и аристократов поражает и список эмских курортников — представителей духовной элиты России. В эти годы на улицах Эмса можно было встретить известных мореплавателей, исследователей Арктики Ф.П. Врангеля и Ф.П. Литке, будущего адмирала, героя обороны Севастополя П.С. Нахимова, известного художника Е.Р. Рейтерна, литераторов И.С. Тургенева, Н.В. Станкевича, А.Н. Толстого, В.А. Жуковского. Кстати, последнего очень многое связывало с Эмсом. Во-первых, он абсолютный чемпион по визитам на этот курорт: Жуковский посетил Эмс девять раз — в 1826, 1827, 1832, 1833, 1838, 1840, 1843, 1847, 1848 гг. Именно здесь он подал прошение об отставке находившемуся на отдыхе Николаю I и получил положительный ответ. В 1841 г. 58-летний поэт обвенчался с восемнадцатилетней Елизаветой фон Рейтерн, дочерью друга-художника, с которым он и познакомился в Эмсе в 1826 г.

Кроме Эмса Пруссия давала выбор в несколько десятков разного рода Бадов, где также неоднократно звучала русская речь. Одним из наиболее популярных был Висбаден, главный город одноименного округа прусской провинции Гессен-Нассау, в 5 километрах от Рейна, на юго-западных отрогах Таунуса, в живописной котловине. Еще одним его преимуществом было близкое расположение торгового и промышленного центра — Франкфурта-на-Майне. В отличие от Эмса Висбаден не только более значителен по размерам, но и обладал более древней и насыщенной событиями историей. О нем упоминают уже Тацит и Плиний, а многочисленные найденные здесь римские надписи, остатки терм и т. д. свидетельствуют, что римляне не только знали о местных лечебных источниках, но и пользовались ими. Кроме того, в городе имелись богатый музей древностей, естественно-исторический музей, огромная (250000 томов) библиотека, картинная галерея, театр, много выдающихся архитектурных памятников. Очень живописны окрестности курорта. В 7-8 километрах от Висбадена на лесистом возвышении расположен охотничий замок «Платте», принадлежащий герцогу Нассаускому, с которого открывается ошеломляющий вид на рейнскую и майнскую долины. Целебные воды Висбадена, употребляемые внутрь и в виде ванн, помогали от стандартного для немецких курортов списка заболеваний. Висбаден был популярен у творческих людей Европы — здесь неоднократно поправляли здоровье Гете, Вагнер, Мендельсон, Бальзак. С 40-х гг. XIX в. его открывает и русская публика, причем в значительном количестве. Достаточно вспомнить, что действие знаменитой повести И.С. Тургенева «Вешние воды» происходит как раз в Висбадене.

Еще одним прусским курортом, куда заглядывали русские, был Ахен (или Аахен), окружной город Рейнской провинции, который кроме того привлекал туристов своей древней историей. Основанный еще римлянами в связи с обнаружением здесь минеральных источников, Ахен неоднократно являлся столицей франкских королей. Именно здесь в соборе, центральная капелла которого построена в конце VIII века, покоится прах Карла Великого, основателя династии Каролингов. Рядом с усыпальницей хранятся великие христианские реликвии: исподнее платье Девы Марии, пелены Младенца Христа, пояс, который носил Христос во время распятия, а также покрывало, на котором был обезглавлен Иоанн Креститель. Здесь были миропомазаны 35 германских королей и 14 королев. А в зале ратуши Ахена короновались 85 императоров и 11 императриц Священной Римской империи.

Однако постепенно на первое место по популярности у русской публики выходит знаменитый Баден-Баден, расположенный в западной части прусских земель. Этому способствовало много обстоятельств. Во-первых, курорт, основанный еще римлянами и названный в честь императора Аврелия Александра Севера, был известен с древности своими горячим ключами с температурой в разное время года 44-67 градусов Цельсия. Они довольно многочисленны (более 20) и ежедневно дают около 800000 литров воды, что позволяет большому количеству отдыхающих не только пить воду, но и принимать ванны. Баденские минеральные воды особенно эффективны в лечении болезней брюшной полости, золотухи, застарелых ревматизмов и подагры, кожных заболеваний, расстройства почек, хронических катаров.

Во-вторых, популярности курорта способствовала, как ни странно, Великая Французская революция. Находясь в непосредственной близости от границы Франции, Баден-Баден в конце XVIII века принял множество эмигрантов из этой страны, которые по достоинству оценили целительные свойства местной минеральной воды. Получив значительные дополнительные финансовые вложения, баденское правительство, начиная с 1804 г., не жалело никаких средств для поддержания растущей известности курорта. Если в 1802 г. в Баден-Бадене было всего 300 гостей, то в 1815 г. (что показательно еще и в связи с окончанием наполеоновских войн) — уже 2460, через год — 3620, а в 1825 г. — 8364. В дальнейшем эта цифра будет увеличиваться, достигнув количества в 50 тысяч ежегодных посещений в период расцвета курорта в XIX веке.

В 1814 г. Баден-Баден посетила императорская чета — Александр I и Елизавета Алексеевна. В 1818 г. состоялось повторное посещение курорта, во время которого съехалось уже большее количество венценосных особ. Такое имперское «освящение» курорта дало огромный резонанс: 100 лет после этого визита первых лиц государства подданные русского царя одним из мотивов поездок в Баден-Баден называли пребывание здесь представителей дома Романовых. Тем более, что они и дальше не оставят своим вниманием это курортное местечко. Например, будущий Александр II с супругой посетят Баден-Баден 16 сентября 1847 г.

Сезон в этом курорте продолжался довольно длительное для Европы время — с 1 мая по 1 октября. Кроме того, Баден-Баден славился как одно из самых романтичных мест Германии, да и всего европейского континента. Великолепная природа, чистый воздух, потрясающий вид руин Старого замка, служащий эффектной кулисой для раскинувшегося у подножия гор города. Подлинный расцвет курорта начался вместе с открытием казино.

В 1832 г. правительственные власти закрыли игровые залы в Париже — грех было не воспользоваться таким случаем: более либеральные по отношению к игорным заведениям законы немецких земель давали неоценимые преимущества. Открытие казино переместило мировую столицу азарта из Парижа в Баден-Баден. Оно приносило городу огромную прибыль: кроме ежегодной арендной платы в очень большую по тем временам сумму — 500000 флоринов, владелец казино по контракту расходовал такую же сумму на украшения «променады», концерты и другие увеселения. Кто только не становился жертвой игорного порока в баденском игорном доме. Достаточно вспомнить замечательного русского поэта П.А. Вяземского. Впервые он попал в Баден-Баден в декабре 1840 г. с целью заглушить горе от утраты 18-летней дочери. Глушил поэт свою печаль за игровым столом. Позже, в 50-е гг. XIX в. он был назначен поверенным русской миссии при баденском дворе в Карлсруэ. Впрочем, дипломат больше времени проводил в игровых залах, чем в миссии, и был отозван со своего поста. Русские игроки как всегда выделялись масштабом своего азарта, оставляя в баденском казино миллионные проигрыши. Но даже среди них выделялся надворный советник, богач Н.М. Смирнов, который, чтобы давать выход своей страсти, просто переселялся в Баден-Баден. Естественно, что такого заядлого игрока кроме игры ничего не интересовало, даже собственная жена. Это было странно, так как женой его являлась Александра Осиповна Россет-Смирнова, красавица, литературно одаренная женщина, в любви к которой признавались лучшие умы того времени: Пушкин, Жуковский, Вяземский, Гоголь, Аксаков и др. Не случайно поэтому, что именно вокруг этой незаурядной женщины с 1835 г. проживающей в Баден-Бадене, сложился некий литературный салон, в котором можно было встретить не только литераторов, но и других интеллектуалов русской общины Баден-Бадена. Община эта постепенно выходит на первое место по численности, а город, где пребывает хозяйка салона, назовет «первым отечеством русских в Германии».

Притягательность салона Россет-Смирновой почувствует на себе Гоголь, который в 1836 г. планировал на три дня задержаться в Баден-Бадене по пути в Швейцарию, но, пленившись внезапным духовным родством с этой незаурядной женщиной, пробудет здесь четыре недели. В 1837 г. Гоголь уже читает в салоне отрывки из «Мертвых душ». До 1846 г. классик русской литературы систематически посещал Баден-Баден, сделав его местом постоянных переговоров с Августом Левалем, издателем печатавшего его журнала «Европа».

Усиленное внимание русских к прусским курортам не могло ограничиваться лишь лечением минеральными водами. Постепенно начинается приобретение здесь подданными царя недвижимости. Примером в этом плане может служить небольшой городок Гомбург в прусской провинции Гессен-Нассау, открытый русскими курортниками в середине 30-х гг. В 1840 г. интерес к курорту резко возрос из-за открывшегося здесь казино. Прибывшей сюда в 1842 г. графине Софье Киселевой (жене известного министра) Гомбург так понравился, что она приступила к постройке здесь сразу четырех загородных домов. С тех пор эту эксцентричную особу, из-за болезни прикованную к инвалидной коляске, можно было каждый вечер видеть в игровом зале. Киселева большей частью проигрывала, и местные завсегдатаи удивлялись, когда же у русской графини закончатся деньги. Они не догадывались, что этого просто не могло произойти: Киселева владела с 1851 г. 189 из 1600 акций казино, даже проигрывая, все равно оставаясь в выигрыше.

Среди прусских мест, богатых минеральными источниками, гораздо меньшей популярностью пользовались курорты в Силезии — Вармбрунн и Зальцбрунн, а также Шарлоттенбрунн. Но и здесь появлялись наши соотечественники. Не говоря уже о курортах других немецких земель, даже прошедшие процедуру царского «освящения», как, например, Крейт в баварских Альпах, где лечилась в 1838 г. императрица Александра Федоровна (перед этим она, кстати, была в Зальцбрунне); или австрийский Теплиц, где в то же время проходил лечение после перелома ключицы Николай I.

Все это происходило от того, что россияне, да и большинство европейцев, отдавали предпочтение бальнеологическим, а не климатическим курортам. Так что освоение подданными русского царя морских курортов Италии и французского Лазурного берега, а также горных курортов Швейцарии и других стран относиться уже к следующей, второй половине XIX века.

Переориентации на отечественные курорты способствовали жесткие меры Николая I, который с раздражением относился к массовым выездам своих подданных за границу, не только считая пагубным влияние Западной Европы на россиян, но вследствие значительного оттока серебряных рублей за пределы Российской империи. Несколько раз повышались пошлины на получение заграничных паспортов, постепенно достигнув цифры в 250 рублей за полгода пребывания за границей. Вводились возрастные ограничения: с 1844 г., когда М.А. Бакунин отказался вернуться в Россию, за рубеж могли выезжать только лица, достигшие 25-летнего возраста. Иногда вообще вводился мораторий на выезд за границу, так было в 1830 и 1848 гг., когда Европу сотрясали революции. Для ограничения вывоза серебряных денег русским подданным не разрешалось высылать ежемесячно из России более 300 рублей. Правда, лицам, выезжающим на лечение, предоставлялись определенные льготы.

Казалось бы, те 3-4 тысячи отправляющихся ежегодно за рубеж для поправки здоровья (именно столько было прошений с указанием данной цели), в этих условиях и ввиду открытия отечественных курортов могли бы существенно пополнить ряды курортников в собственной стране. Однако с непоколебимым упорством, преодолевая все преграды, используя связи при дворе, они стремились не в Пятигорск и Старую Руссу, а в многочисленные немецкие Бады. Разгадка этого явления банально проста: необустроенность, захолустность наших курортов, отсутствие в них элементарных удобств; практически полное отсутствие в России железных дорог, делающее поездку в тот же Баден-Баден менее длительной и более комфортабельной, чем, например, в Пятигорск; а самое главное, бедность, если не сказать больше, нищета предлагаемых туристических практик привели в XIX веке к значительной переориентации русских курортников на европейские места отдыха и лечения.