ГЕРМАНИЯ

С легкой руки классиков русской литературы мы привыкли к тому, что обеспеченные русские люди ездили  в Германию лечиться.

Лечение проходило на минеральных источниках, расположенных в бассейне реки Рейн, под наблюдением местных докторов. Традиция ездить в Германию для поправки здоровья начинает складываться еще в XVIII веке. Во многих из этих мест в первой половине XIX века возникают специальные курорты. Строятся гостиницы, обстоятельно изучаются особенности каждого из минеральных источников, обустраиваются места для питья целебной воды и ванны для купания, появляется специальная инфраструктура для проведения досуга. Хорошо обеспеченные представители российского общества, нуждающиеся в лечении, открывают для себя достоинства немецкой медицины. 

Летом 1837 г. Аврора Карловна вместе с мужем, Павлом Николаевичем Демидовым, выехали в Германию. Им сказали, что лучше всего ревматизм, которым страдал Демидов, лечат на немецких курортах. 9 октября 1839 г. у них в Веймаре родился наследник, который в честь отца был назван Павлом

Русский бомонд на европейских курортах

Возникновение русского туризма принято относить к концу XIX века, когда количество выезжающих из России туристов, несмотря на свою мизерность по отношению к общей численности населения, все-таки становится заметным. Однако русские путешественники начали осваивать культурное и природное пространство Европы намного раньше.

Вполне естественно, что во главе русского продвижения на европейские курорты оказался сам зачинатель сближения с Европой, великий реформатор Петр I. Знакомство с минеральными водами состоялось у него еще во время «Великого посольства» в 1698 г. в Бадене, который царь посетил повторно в 1708 г. Таким образом, Петр был первым русским, испытавшим целебную силу источников западноевропейских курортов. Курортное дело и в Европе тогда делало только первые шаги, не став еще высокодоходной отраслью экономики. Петр со свойственной ему интуицией угадал и в этой сфере основные тенденции развития. Правда, сделал он это не столько из желания познать все стороны европейской жизни, сколько из-за острой необходимости: резко пошатнулось здоровье будущего императора России. Напряженный и нездоровый образ жизни царя, тяготы затяжной Северной войны давали о себе знать: после Полтавской битвы у Петра началась цинга, постоянно мучили боли в мочевом и желчном пузырях. Традиционные методы лечения давали только временное облегчение. Именно поэтому было принято решение о поездке на минеральные воды в Карлсбад (Карловы Вары), славившиеся своими целебными свойствами. Первый раз русский царь прибыл туда 14 сентября 1711 г. и сразу приступил к активному лечению. Оно состояло из двух этапов. Первые 7-10 дней Петр должен был пить минеральную воду, начиная с 15-18 кружек в день, постоянно увеличивая дозу до 30-40 кружек (т. е. примерно от 4,5 до 9 литров в день). На втором этапе первый русский курортник принимал горячие ванны из минеральной воды в течение 2-3 дней. Лечение принесло царю значительное облегчение, и когда он покидал Карлсбад, то обещал вернуться, что и сделал через год, 8 сентября 1712 г. Через три дня он извещал супругу: «Мы вчерашнего дня зачали пить воду в сей яме; а как отделаюсь, писать буду. О прочих вестях не спрашивай из этой глуши».

На этот раз будущий российский император пробыл на курорте 23 дня, окончательно убедившись в эффективности лечения минеральными водами. Следует отметить, что такое длительное время, потраченное на поправку собственного здоровья, было совершенно не типично для неуемной натуры Петра. Неутомимый реформатор явно тяготился тусклой размеренностью курортного времяпрепровождения. Поэтому он активно осматривал достопримечательности Карлсбада, крестьянские фермы, кузницы, много раз посещал токаря и сам работал на станке.

С Карлсбадом связан еще один эпизод в жизни царской семьи: сюда перед самыми родами приехала жена царевича Алексея, Шарлотта. Вскоре после родов она умерла, но будущий император, Петр II родился именно на этом курорте 6 октября 1715 г.

Второе пребывание на минеральных водах в Карлсбаде было еще более эффективно, и боли, мучившие царя, возобновились лишь в 1716 г. Он снова прибегает к испытанному средству, правда, на сей раз выбирает курорт Пирмонт на севере Германии. Затем после длительного путешествия он почти месяц (с 27 июня по 24 июля 1717 г.) проходил курс лечения в Спа, расположенном на территории современной Бельгии. Чередуя в течение четырех недель кутежи с питьем минеральных вод, Петр и в самом деле почувствовал себя лучше. С тех пор один из старейших целебных источников в центре Спа называется Pouhon-Pierre-le-Grand, т. е. именем Петра Великого.

Так император России сделал первый шаг в истории пребывания российских подданных на заграничных курортах, очень интересного и, к сожалению, мало изученного пласта российского зарубежья.

Сразу после смерти Петра I наблюдается резкий спад в выездах за границу россиян. Устав после бешеного галопа петровских преобразований, страна «отлеживалась на печи», копя силы и размышляя над произошедшим в эпоху Петра. Все исследователи, кто сталкивался с этой проблемой, отмечали, что спад русского пребывания за границей относится к 30-50-м гг. XVIII в. Например, свидетельства зарубежных путешествий россиян — путевые заметки, которых дошло до нас более семидесяти, в подавляющем большинстве относятся к началу или к завершающей стадии этого столетия. Не баловали примером «державного туризма» и правившие в то время императрицы. А для подданных абсолютной монархии это было очень важно. Однако семена, посеянные Петром I, не могли не дать всходов, хотя и не очень многочисленных. Сказался и багаж европейского опыта, полученного тысячами россиян.

Поэтому не совсем приостановилось посещение заграничных курортов подданными Российской империи. Мы знаем, например, о лечении в Карлсбаде князя Б.П. Куракина в 1726 г. и графа Бестужева-Рюмина в 1748 г. Но оба они были на дипломатической службе, что во многом объясняет их присутствие на европейском курорте. Между тем мода на употребление минеральных вод для лечения различных заболеваний возобновилась в правление Елизаветы Петровны. При ее дворе был даже специальный медик, разъезжавший по Европе и покупавший минеральную воду в основном в германских государствах, что приносило немалый ущерб казне.

Оживление в плане посещения заграницы наступило после указа 18 февраля 1762 г. Петра III «О вольности дворянства» в период правления его супруги, императрицы Екатерины II. Теперь у русских дворян было много времени для досуга, а самое главное, новое поколение привилегированных слоев общества обладало большей образованностью, что в значительной степени делало их более подготовленными к путешествию в Европу, а последнюю более привлекательной для ознакомления. Хотя Екатерина II и не показывала личного примера дальних заграничных путешествий (в ее положении иностранки на русском престоле это могло быть превратно истолковано), но в ближайшее зарубежье она выезжала: после посещения ею в 1772 г. водопада Иматра в истоках реки Вуоксы эта уникальная местность Финляндии стала модной среди петербуржской публики.

Активизировалась и курортная жизнь дворянского бомонда России. В Спа, овеянном пребыванием Петра I, мы видим и княгиню Е.Р. Дашкову, и баронессу Н. Строганову, и графиню Салтыкову. Не был забыт и другой, связанный с именем царя-реформатора курорт — Карлсбад. Появление здесь отдыхающих из России всегда вызывало оживление, так как русские тратили намного больше, чем представители других стран. Особо радовал местных жителей граф А.Г. Орлов-Чесменский. Впервые он посетил курорт в 1768 г., через десять лет повторил свой визит, а затем бывал здесь много раз. Каждый приезд графа существенно повышал доходы предпринимателей и обслуживающего персонала Карлсбада.

Политические события конца XVIII — начала XIX века — Великая Французская революция и последовавшие за ней войны общеевропейского масштаба — заметно снизили то небольшое количество курортников, которые использовали минеральную воду для лечения (например, количество посещений в Карлсбаде в 1770 г. было всего 284).

Русское курортное знакомство с Европой вообще прекратилось с приходом к власти императора Павла I, который не только запретил выезд за границу, но даже импорт из-за рубежа книг и нот. Только опомнившись от ужаса наполеоновских войн, аристократическая Россия вновь устремляется на европейские курорты, тем более, что император Александр I сам показал пример нескончаемых путешествий. Хотя русский самодержец не прибегал к лечению минеральными водами, члены императорской фамилии неоднократно искали помощи для поправки здоровья именно таким способом.

Посещение какого-либо курорта венценосными особами придавало особую значимость данному туристическому объекту и указывало вектор движения представителям как петербуржского света, так и вообще подданным Российской империи. Не удивительно поэтому, что снова обрел популярность Карлсбад, освященный двукратным пребыванием здесь Петра I. Да и в XIX веке члены царской фамилии не обошли его своим вниманием. В 1818 г. здесь отдыхала великая княгиня Анна Федоровна, жена тогда еще цесаревича Константина Павловича, не сумевшего дать ей семейного счастья, отчего она навсегда покинула Россию, и еще не раз будет искать утешения на различных курортах. В 1819 г. брат ее мужа, великий князь Михаил Павлович, посетил Карлсбад и прошел полный курс лечения после тяжелой болезни. Затем он повторит посещение этого курорта в 1822 и 1855 гг.

Карлсбад развивался, и хотя не очень быстро, но достаточно поступательно, увеличив посещаемость с 1334 гостей в 1811 г. до почти 15 000 в середине XIX века. В 1824 г. его посещает Н.И. Тургенев, знаменитый «декабрист без декабря», который не вернулся в Россию после возбуждения по отношению к нему дела о восстании 14 декабря 1825 г. Здесь он встречает своего товарища-декабриста полковника М.Ф. Митькова, который, получив отпуск по болезни, проходил курс лечения минеральными водами. Интересно, что после этого друзья переедут в Мариенбад, где встретятся и будут довольно часто общаться с крупным сановником Д.Н. Блудовым. Как пишет по этому поводу исследователь политической эмиграции В. Я. Гросул: «Интересная сложилась ситуация. Два декабриста и будущий член Следственной комиссии по делу декабристов вместе проводят время, ничего не подозревая о том, что произойдет всего лишь через год с небольшим».

В 1841 г. мы видим в Карлсбаде Н.П. Огарева; в 1843 г. — знаменитого русского историка С.М. Соловьева; в 1853 г. — известного русского поэта П.А. Вяземского. Последний, выйдя в 1858 г. в отставку, большую часть жизни проводит за рубежом, отдавая должное и европейским курортам, и даже закончит свой жизненный путь на знаменитом курорте Баден-Баден в 1878 г.

Другим популярным для русской аристократии курортом в австрийской Богемии был Мариенбад (сегодня Чешские Марианские Лазни), небольшой городок с умеренным горным климатом. Местные воды считались менее сильными, чем карлсбадские, и помогали в преодолении чрезмерной тучности, а начавшие применяться как раз в это время грязевые ванны (из мариенбадской торфяной грязи) давали хороший эффект при лечении хронического ревматизма, параличе, а также при нервных заболеваниях, что особенно привлекало представительниц российского бомонда, считавших именно такие осложнения своего организма наиболее приличествующими аристократии.

Сказалось и «освящение» Мариенбада венценосным курортником — в 1819 г. здесь лечился великий князь Михаил Павлович. К середине века число ежегодных посещений в нем лишь перевалило за 10000. Но какими фамилиями украшен список посетителей того времени: Барклай-де-Толли, Воронцовы, Гагарины, Долгорукие, Куракины, Меньшиковы, Мусины-Пушкины, Трубецкие, Сперанские и т. д. и т. п. Не обошли Мариенбад и деятели литературы и искусства. Орест Кипренский написал здесь два лучших портрета Гете, русский поэт Н.М. Языков в 1837 г. лечился здесь от болезни спинного мозга и именно на этом курорте познакомился с Н.В. Гоголем. Кроме того, курс лечения проходили здесь Карамзин, Тютчев, Вяземский, Жуковский, братья Тургеневы и многие другие. Количество отдыхающих из России стало так велико, что уже в 1825 г. один из князей Голицыных предложил местной администрации 25 тысяч рублей на возведение православного храма. Но австрийские власти всегда подозрительно относились к любому проявлению православия на их земле. Поэтому на месте, предназначенном для строительства, началась постройка католического костела.

Однако самым изысканным и аристократическим курортом в первой половине XIX века стал маленький, затерянный среди гор и лесов, ничем не примечательный в плане сколько-нибудь важных политических событий, насчитывающий всего 2000 жителей город Эмс, или правильнее Бад-Эмс в прусской провинции Гессен-Нассау. Конечно, в этом обстоятельстве огромную роль сыграло качество местных минеральных вод, считавшихся одними из самых лучших в Европе. Однако климатические условия Эмса недостаточно благоприятны — резкие суточные колебания температуры, даже летом, частые туманы весной и осенью несколько снижали привлекательность курорта. Несмотря на это, короли и шейхи, цари и императоры, министры и послы, князья и герцоги, бароны и графы, маршалы и адмиралы, писатели и поэты, художники и музыканты на кораблях и каретах, а позднее на пароходах и железной дороге добирались до Эмса не только, чтобы пройти курс лечения, но и отдохнуть в этом маленьком уютном, с улицами, утопленными в зелени, прусском городке. Здесь нет казино с его игровыми страстями, а отборная публика не будет докучать назойливым вниманием, кроме того, отсутствуют и представители центральной власти Пруссии, а значит, нет протокольных обязанностей, столь тягостных во время отдыха.

Для русских курортников выбор был абсолютно детерминирован в 30-летнее правление Николая I. Пруссия, с его женитьбой на дочери прусского короля, стала для царя вторым родным домом, а, следовательно, и прусские курорты были наиболее предпочтительны. Поэтому вслед за императорской четой, побывавшей в Эмсе еще в 1821 г., до восшествия на престол, а потом в 1828 и 1840 гг., сюда устремились носители знатнейших фамилий России, не столько увлекшись идеей могучего оздоровительного эффекта (что было тоже немаловажно), столько мечтающих пить ту же минеральную воду, что и их Императорские Величества.

Николай I и его супруга были далеко не единственными представителями дома Романовых, удостоивших своим присутствием Эмс. В 1819 г. здесь побывал цесаревич Константин Павлович; в 1820 г. — вдовствующая императрица Мария Федоровна; в 1819, 1823, 1826 гг. Эмс посещала герцогиня Саксен-Веймарская великая княгиня Мария Павловна, а в 1840 г. вместе с матерью водами этого курорта будут пользоваться ее дочери Мария Николаевна и Ольга Николаевна.

Абсолютный рекорд по посещению Эмса поставил император Александр II — еще великим князем он трижды пройдет курс лечения в 1838, 1839 и 1840 гг., а, вступив на престол, еще пять раз станет в Эмсе главным венценосным курортником. Такое постоянное имперское «освящение» курорта, естественно, будет все время подогревать интерес к нему русской, да и не только русской аристократии.

Эмские воды не зря ценились в Европе, где был большой выбор минеральных источников. Они особенно эффективно помогали при катарах дыхательных путей, болезнях пищеварительного тракта, болезнях печени, хроническом ревматизме, подагре, в лечении нервных и так называемых «женских» болезней. Нет смысла в перечислении аристократических фамилий, представители которых были завсегдатаями Эмса, тогда пришлось бы переписать весь гербовник императорской России. Особенно «бронзовел» список посетителей курорта в дни визитов туда членов царской фамилии. Это хорошо видно на примере 1838—1840 гг., когда подобные визиты совершались ежегодно. Одно только то, что в эти годы, кроме десятков представителей высшей знати, одновременно лечились в Эмсе действующий глава III отделения собственной Его Императорского Величества Канцелярии А.Х. Бенкендорф и два его преемника — граф А.Ф. Орлов и князь В.А. Долгоруков. Однако кроме сановников и аристократов поражает и список эмских курортников — представителей духовной элиты России. В эти годы на улицах Эмса можно было встретить известных мореплавателей, исследователей Арктики Ф.П. Врангеля и Ф.П. Литке, будущего адмирала, героя обороны Севастополя П.С. Нахимова, известного художника Е.Р. Рейтерна, литераторов И.С. Тургенева, Н.В. Станкевича, А.Н. Толстого, В.А. Жуковского. Кстати, последнего очень многое связывало с Эмсом. Во-первых, он абсолютный чемпион по визитам на этот курорт: Жуковский посетил Эмс девять раз — в 1826, 1827, 1832, 1833, 1838, 1840, 1843, 1847, 1848 гг. Именно здесь он подал прошение об отставке находившемуся на отдыхе Николаю I и получил положительный ответ. В 1841 г. 58-летний поэт обвенчался с восемнадцатилетней Елизаветой фон Рейтерн, дочерью друга-художника, с которым он и познакомился в Эмсе в 1826 г.

Кроме Эмса Пруссия давала выбор в несколько десятков разного рода Бадов, где также неоднократно звучала русская речь. Одним из наиболее популярных был Висбаден, главный город одноименного округа прусской провинции Гессен-Нассау, в 5 километрах от Рейна, на юго-западных отрогах Таунуса, в живописной котловине. Еще одним его преимуществом было близкое расположение торгового и промышленного центра — Франкфурта-на-Майне. В отличие от Эмса Висбаден не только более значителен по размерам, но и обладал более древней и насыщенной событиями историей. О нем упоминают уже Тацит и Плиний, а многочисленные найденные здесь римские надписи, остатки терм и т. д. свидетельствуют, что римляне не только знали о местных лечебных источниках, но и пользовались ими. Кроме того, в городе имелись богатый музей древностей, естественно-исторический музей, огромная (250000 томов) библиотека, картинная галерея, театр, много выдающихся архитектурных памятников. Очень живописны окрестности курорта. В 7-8 километрах от Висбадена на лесистом возвышении расположен охотничий замок «Платте», принадлежащий герцогу Нассаускому, с которого открывается ошеломляющий вид на рейнскую и майнскую долины. Целебные воды Висбадена, употребляемые внутрь и в виде ванн, помогали от стандартного для немецких курортов списка заболеваний. Висбаден был популярен у творческих людей Европы — здесь неоднократно поправляли здоровье Гете, Вагнер, Мендельсон, Бальзак. С 40-х гг. XIX в. его открывает и русская публика, причем в значительном количестве. Достаточно вспомнить, что действие знаменитой повести И.С. Тургенева «Вешние воды» происходит как раз в Висбадене.

Еще одним прусским курортом, куда заглядывали русские, был Ахен (или Аахен), окружной город Рейнской провинции, который кроме того привлекал туристов своей древней историей. Основанный еще римлянами в связи с обнаружением здесь минеральных источников, Ахен неоднократно являлся столицей франкских королей. Именно здесь в соборе, центральная капелла которого построена в конце VIII века, покоится прах Карла Великого, основателя династии Каролингов. Рядом с усыпальницей хранятся великие христианские реликвии: исподнее платье Девы Марии, пелены Младенца Христа, пояс, который носил Христос во время распятия, а также покрывало, на котором был обезглавлен Иоанн Креститель. Здесь были миропомазаны 35 германских королей и 14 королев. А в зале ратуши Ахена короновались 85 императоров и 11 императриц Священной Римской империи.

Однако постепенно на первое место по популярности у русской публики выходит знаменитый Баден-Баден, расположенный в западной части прусских земель. Этому способствовало много обстоятельств. Во-первых, курорт, основанный еще римлянами и названный в честь императора Аврелия Александра Севера, был известен с древности своими горячим ключами с температурой в разное время года 44-67 градусов Цельсия. Они довольно многочисленны (более 20) и ежедневно дают около 800000 литров воды, что позволяет большому количеству отдыхающих не только пить воду, но и принимать ванны. Баденские минеральные воды особенно эффективны в лечении болезней брюшной полости, золотухи, застарелых ревматизмов и подагры, кожных заболеваний, расстройства почек, хронических катаров.

Во-вторых, популярности курорта способствовала, как ни странно, Великая Французская революция. Находясь в непосредственной близости от границы Франции, Баден-Баден в конце XVIII века принял множество эмигрантов из этой страны, которые по достоинству оценили целительные свойства местной минеральной воды. Получив значительные дополнительные финансовые вложения, баденское правительство, начиная с 1804 г., не жалело никаких средств для поддержания растущей известности курорта. Если в 1802 г. в Баден-Бадене было всего 300 гостей, то в 1815 г. (что показательно еще и в связи с окончанием наполеоновских войн) — уже 2460, через год — 3620, а в 1825 г. — 8364. В дальнейшем эта цифра будет увеличиваться, достигнув количества в 50 тысяч ежегодных посещений в период расцвета курорта в XIX веке.

В 1814 г. Баден-Баден посетила императорская чета — Александр I и Елизавета Алексеевна. В 1818 г. состоялось повторное посещение курорта, во время которого съехалось уже большее количество венценосных особ. Такое имперское «освящение» курорта дало огромный резонанс: 100 лет после этого визита первых лиц государства подданные русского царя одним из мотивов поездок в Баден-Баден называли пребывание здесь представителей дома Романовых. Тем более, что они и дальше не оставят своим вниманием это курортное местечко. Например, будущий Александр II с супругой посетят Баден-Баден 16 сентября 1847 г.

Сезон в этом курорте продолжался довольно длительное для Европы время — с 1 мая по 1 октября. Кроме того, Баден-Баден славился как одно из самых романтичных мест Германии, да и всего европейского континента. Великолепная природа, чистый воздух, потрясающий вид руин Старого замка, служащий эффектной кулисой для раскинувшегося у подножия гор города. Подлинный расцвет курорта начался вместе с открытием казино.

В 1832 г. правительственные власти закрыли игровые залы в Париже — грех было не воспользоваться таким случаем: более либеральные по отношению к игорным заведениям законы немецких земель давали неоценимые преимущества. Открытие казино переместило мировую столицу азарта из Парижа в Баден-Баден. Оно приносило городу огромную прибыль: кроме ежегодной арендной платы в очень большую по тем временам сумму — 500000 флоринов, владелец казино по контракту расходовал такую же сумму на украшения «променады», концерты и другие увеселения. Кто только не становился жертвой игорного порока в баденском игорном доме. Достаточно вспомнить замечательного русского поэта П.А. Вяземского. Впервые он попал в Баден-Баден в декабре 1840 г. с целью заглушить горе от утраты 18-летней дочери. Глушил поэт свою печаль за игровым столом. Позже, в 50-е гг. XIX в. он был назначен поверенным русской миссии при баденском дворе в Карлсруэ. Впрочем, дипломат больше времени проводил в игровых залах, чем в миссии, и был отозван со своего поста. Русские игроки как всегда выделялись масштабом своего азарта, оставляя в баденском казино миллионные проигрыши. Но даже среди них выделялся надворный советник, богач Н.М. Смирнов, который, чтобы давать выход своей страсти, просто переселялся в Баден-Баден. Естественно, что такого заядлого игрока кроме игры ничего не интересовало, даже собственная жена. Это было странно, так как женой его являлась Александра Осиповна Россет-Смирнова, красавица, литературно одаренная женщина, в любви к которой признавались лучшие умы того времени: Пушкин, Жуковский, Вяземский, Гоголь, Аксаков и др. Не случайно поэтому, что именно вокруг этой незаурядной женщины с 1835 г. проживающей в Баден-Бадене, сложился некий литературный салон, в котором можно было встретить не только литераторов, но и других интеллектуалов русской общины Баден-Бадена. Община эта постепенно выходит на первое место по численности, а город, где пребывает хозяйка салона, назовет «первым отечеством русских в Германии».

Притягательность салона Россет-Смирновой почувствует на себе Гоголь, который в 1836 г. планировал на три дня задержаться в Баден-Бадене по пути в Швейцарию, но, пленившись внезапным духовным родством с этой незаурядной женщиной, пробудет здесь четыре недели. В 1837 г. Гоголь уже читает в салоне отрывки из «Мертвых душ». До 1846 г. классик русской литературы систематически посещал Баден-Баден, сделав его местом постоянных переговоров с Августом Левалем, издателем печатавшего его журнала «Европа».

Усиленное внимание русских к прусским курортам не могло ограничиваться лишь лечением минеральными водами. Постепенно начинается приобретение здесь подданными царя недвижимости. Примером в этом плане может служить небольшой городок Гомбург в прусской провинции Гессен-Нассау, открытый русскими курортниками в середине 30-х гг. В 1840 г. интерес к курорту резко возрос из-за открывшегося здесь казино. Прибывшей сюда в 1842 г. графине Софье Киселевой (жене известного министра) Гомбург так понравился, что она приступила к постройке здесь сразу четырех загородных домов. С тех пор эту эксцентричную особу, из-за болезни прикованную к инвалидной коляске, можно было каждый вечер видеть в игровом зале. Киселева большей частью проигрывала, и местные завсегдатаи удивлялись, когда же у русской графини закончатся деньги. Они не догадывались, что этого просто не могло произойти: Киселева владела с 1851 г. 189 из 1600 акций казино, даже проигрывая, все равно оставаясь в выигрыше.

Среди прусских мест, богатых минеральными источниками, гораздо меньшей популярностью пользовались курорты в Силезии — Вармбрунн и Зальцбрунн, а также Шарлоттенбрунн. Но и здесь появлялись наши соотечественники. Не говоря уже о курортах других немецких земель, даже прошедшие процедуру царского «освящения», как, например, Крейт в баварских Альпах, где лечилась в 1838 г. императрица Александра Федоровна (перед этим она, кстати, была в Зальцбрунне); или австрийский Теплиц, где в то же время проходил лечение после перелома ключицы Николай I.

Все это происходило от того, что россияне, да и большинство европейцев, отдавали предпочтение бальнеологическим, а не климатическим курортам. Так что освоение подданными русского царя морских курортов Италии и французского Лазурного берега, а также горных курортов Швейцарии и других стран относиться уже к следующей, второй половине XIX века.

Переориентации на отечественные курорты способствовали жесткие меры Николая I, который с раздражением относился к массовым выездам своих подданных за границу, не только считая пагубным влияние Западной Европы на россиян, но вследствие значительного оттока серебряных рублей за пределы Российской империи. Несколько раз повышались пошлины на получение заграничных паспортов, постепенно достигнув цифры в 250 рублей за полгода пребывания за границей. Вводились возрастные ограничения: с 1844 г., когда М.А. Бакунин отказался вернуться в Россию, за рубеж могли выезжать только лица, достигшие 25-летнего возраста. Иногда вообще вводился мораторий на выезд за границу, так было в 1830 и 1848 гг., когда Европу сотрясали революции. Для ограничения вывоза серебряных денег русским подданным не разрешалось высылать ежемесячно из России более 300 рублей. Правда, лицам, выезжающим на лечение, предоставлялись определенные льготы.

Казалось бы, те 3-4 тысячи отправляющихся ежегодно за рубеж для поправки здоровья (именно столько было прошений с указанием данной цели), в этих условиях и ввиду открытия отечественных курортов могли бы существенно пополнить ряды курортников в собственной стране. Однако с непоколебимым упорством, преодолевая все преграды, используя связи при дворе, они стремились не в Пятигорск и Старую Руссу, а в многочисленные немецкие Бады. Разгадка этого явления банально проста: необустроенность, захолустность наших курортов, отсутствие в них элементарных удобств; практически полное отсутствие в России железных дорог, делающее поездку в тот же Баден-Баден менее длительной и более комфортабельной, чем, например, в Пятигорск; а самое главное, бедность, если не сказать больше, нищета предлагаемых туристических практик привели в XIX веке к значительной переориентации русских курортников на европейские места отдыха и лечения.

Развлечения на курортах

Каковы были туристические практики времяпрепровождения на курортах?

Ну, во-первых, это лечение. Наука за сто лет шагнула вперед, накопила богатый априорный материал, вследствие чего появились положительные сдвиги в области курортологии. Снизились нормы потребления воды, врачи стали более дифференцированно подходить к пациентам в рекомендации тех или иных источников в зависимости от диагноза. Расширяется палитра курортных процедур: все чаще, наряду с питьем минеральной воды, применяются купания, души; все большую популярность приобретает грязелечение, при помощи грязи вулканического (фанго) и торфяного происхождения. Активно начинают использоваться лечебные свойства ослиного и козьего молока, кумыса, появляется лечение виноградом. Эффективность такого лечения вряд ли была большой, это, скорее всего, была мода.

Предпочтение, отдаваемое российской публикой преимущественно прусским курортам в плане лечения, было обусловлено и расширенным списком вообще медицинских услуг, уже напрямую не связанных с целебными источниками. В Висбадене, например, кроме курортных учреждений были заведения по лечению холодной водой, лечебница для нервных и душевных болезней, приют для слепых. В Ахене — госпиталь Мариагильф, хоспис Святого Винцента для неизлечимо больных, Алексеевский дом для умалишенных с воспитательным домом для слабоумных детей, Марианинское родовспомогательное заведение. Престиж немецких врачей среди русской публики был необычайно высок. По мнению некоторых исследователей, россияне уверовали в то время в прямо-таки непогрешимость представителей германской медицины.

Применение минеральных вод для лечения за сто лет сделало значительное продвижение вперед, но в первой половине XIX века находилось еще в очень примитивной форме. Недостаточно были изучены побочные эффекты вод целебных источников, противопоказания при определенных заболеваниях.

Кроме принятия процедур, у курортников оставалась масса свободного времени, которое необходимо было чем-то заполнить, иначе им грозило душевное состояние, снижающее оздоровительный эффект, называемое банально просто — скука. Вспомним, еще в 1711 г. жаловался на скуку деятельный Петр I, называя Карлсбад «ямой».

Вообще же, в эпистолярном наследии русских курортников первой половины XIX века слово «скука» встречается сотни раз. Боролись с этим «злом» обычно самыми непритязательными способами: много гуляли, музицировали, читали, совершенствовались в иностранных языках. Вот, например, как выглядел курортный быт императрицы Александры Федоровны и ее прусских родственников в Эмсе в 1840 г. в описании великой княгини Ольги Николаевны: «В Эмсе Мама пила воду, а я ослиное молоко. Прогулок по курортному парку я избегала насколько возможно, так как везде за нами следовали любопытные взгляды. Мы совершали прогулки в горах на осликах, откуда спускались к реке Ланн и даже ездили по ней на пароходе. Мы всегда завтракали все вместе. Мама и тетя Луиза писали в своих альбомах, дядя Вильгельм читал газеты и по большей части рисовал. В обеденную пору, когда Мама брала ванну, Мари с Сашей приходили ко мне. Мы ели землянику, и мой преподаватель по немецкому языку Оертль читал нам… Я много занималась музыкой. Недели, проведенные в Эмсе, были для меня сплошным восторгом. Вся эта восторженность была вызвана нивами земли Нассауской, берегами Рейна с его замками, развалинами и сказаниями, которые Мама умела так хорошо рассказывать».

Определенную часть курортного времени занимали различные экскурсии, но надо отметить, что экскурсионное обслуживание, даже в Европе, еще не получило должного развития. Поэтому экскурсионные поездки чаще всего проводились по инициативе самих курортников.

Но самой распространенной формой «убить время» на курорте было общение с другими скучающими отдыхающими. Это было и способом получения информации, и предлогом для обзаведения новыми знакомыми, иногда очень важными в дальнейшей жизни, и вообще средством вовлечения русской публики в европейские модные тенденции. Некоторые стремились к этому общению, справедливо считая, учитывая преобладающий великосветский характер местного общества, его неотъемлемой частью курортной жизни. Некоторые пытались быть очень разборчивыми, уклоняясь от случайных контактов. Иногда общение принимало радикальную форму, ставшей затем «классикой жанра» — курортного романа. Они подчас становились предметом всеобщего обсуждения, главной новостью скучной курортной жизни. Так было, например, в случае романа в 1835—1836 гг. в Баден-Бадене неординарной женщины А.О. Смирновой-Россет, и дипломата Н.Д. Киселева. Одно то, что влюбленные не скрывали своих чувств, имея собственные семьи, и открыто появлялись на публике, приводило в шок и вызывало бесконечные пересуды респектабельного баденского общества.

Будучи свободными от выполнения придворных обязанностей и от хозяйственных забот, путешественники, а особенно путешественницы, занимались живописью и музыкой. Для этого нанимали местного художника или музыканта, известного среди избранного круга. Длительность пребывания позволяла получить неплохие навыки в акварельной или масляной живописи, познакомиться с новинками европейской музыки, повысить уровень исполнительского или вокального мастерства. По возвращении в Россию итальянские или швейцарские пейзажи украшали аристократические салоны, их дарили родственникам, а исполнение арий или интродукций из «Лоэнгрина» ласкали слух избранных слушателей.

Повседневная жизнь оставалась почти неизменной, мало что менялось в распорядке дня, занятиях, круге общения. Наиболее заметным было увеличение досуга и частичное освобождение от служебных обязанностей и хозяйственных забот. Редко возникали какие-либо затруднения во время пребывания за границей, так как отсутствовали языковые, финансовые или социальные ограничения. Близкое знакомство с аристократическими кругами Европы, родственные связи делали русских аристократов «гражданами мира». Для выросших во Франции или Италии Куракиных, Демидовых, Лобановых культура язык, обычаи, уклад жизни этих стран были столь же близки, как и русские.

Путешествие в Германию в XIX веке

Как воспринимали Германию русские путешественники конца XVIII – начала XIX века, которым приходилось на родине пройти через определенные формальности для выезда за границу? Можно сказать, что их путешествие в далекие страны начиналось с путешествия по русским присутственным местам, а затем по посольствам тех государств, куда они планировали отправиться.

Как правило, путь в  Германию начинался в  Петербурге. Решивший отправиться за границу подданный Российской империи мог обратиться за паспортом в губернское правление только той губернии, где он проживал. При этом в паспорте должно было быть зафиксировано, каким способом путешественник собирается передвигаться – сухопутным или морским. Герой «Писем русского путешественника» Н.М.  Карамзина не  сделал этого своевременно и  потому «надлежало объявить мой паспорт в Адмиралтействе; но там не хотели надписать его, потому что он дан из Московского, а не из Петербургского губернского правления, и что в нем не сказано, как я поеду; т.е. не сказано, что поеду морем. Возражения мои не имели успеха – я не знал порядка, и мне оставалось ехать сухим путем или взять другой паспорт в Петербурге. Я решился на первое; взял подорожную – и лошади готовы».

После оформления паспорта в  губернском правлении полагалось получить въездную визу тех стран, куда планировал отправиться путешественник. Консульств в первой половине XIX века еще не существовало, поэтому визы путешественники могли получить только в иностранных посольствах в Петербурге. Московский дворянин Н.А.  Корсаков пишет в  своих воспоминаниях: «В следующее утро поехал я к посланникам тех держав, в столицах которых я хотел быть, для надписи на паспорте моем».

Процедура проводов представляла собой отдельный ритуал. Отъезжающий должен был заблаговременно известить о  своих планах всех своих друзей, затем устроить для них прощальный вечер. Кроме этого, полагалось опубликовать в  «Московских ведомостях» объявление о предполагавшемся отъезде с указанием даты и приблизительного срока отсутствия. Главной целью таких объявлений было уведомление кредиторов о  месте нахождения должников, чтобы в  случае неурегулированных финансовых проблем можно было воспрепятствовать их отъезду. В планы отъезжающих из Петербурга самым причудливым образом могло вмешиваться капризное Балтийское море. Капризы петербургской погоды могли вносить коррективы в  планы путешественников и  ускорять (или замедлять) их отъезд. Несмотря на  то, что в  конторе кораблей существовало расписание движения судов, оно не всегда соблюдалось. Виной тому были не только неблагоприятные погодные условия, выход корабля в  море мог задерживаться по  разным причинам.

Без особых подробностей, просто как о  довольно скучном факте, пишет о  начале своего путешествия князь А.П. Мещерский: «В первых числах июня 1839 г. я заплатил за место до Любека и на транспортном судне отправился в  Кронштадт: тут стоял на  якоре большой красивый пароход». Однако он подробно описывает церемонию проводов, которая включала в себя торжественный обед, по подсчетам путешественника, на 240 персон. Столь большое количество участников трапезы привело к  долгим промежуткам при переменах блюд. И  весь обед продолжался около трех часов. Провожавшие стали покидать корабль только к вечеру, после того как все приготовленное было съедено и выпито.

Плавание на пароходе в 1830–1840 гг. представлялось довольно дорогим удовольствием. На пароходах собиралась публика в  массе своей хорошо обеспеченная. Несмотря на  дорогие билеты и  наличие обеспеченных пассажиров, пароходы не часто отходили точно по расписанию. Князь Мещерский в  «Записках русского путешественника» вспоминает: «Мы простояли на якоре до двух часов утра, поджидая английского курьера с депешами. Во всю ночь никто не ложился: всякому хотелось видеть первое движение парохода».

В те несколько суток, что пароход двигался от Петербурга до Любека, пассажиры часто страдали от морской болезни. В этой ситуации они предпочитали находиться в своих каютах, а не прогуливаться по палубе, с которой к тому же ничего не было видно, кроме открытого моря. Во время плавания, если позволяла погода, пассажиры совершали бесконечные прогулки по палубе или коротали время за картами. Играли в  те  же игры, к  которым привыкли в  столичных гостиных. Качки и бури путешественники переносили в зависимости от индивидуальных особенностей организма. Не все путешественники испытывали восторг от  плавания по  морю.

Первые остановки по пути из Петербурга суда делали в разных портах, расположенных на  побережье Балтийского моря. Здесь немецкое влияние ощущалось все сильнее и сильнее. Осматривая прибрежные города, путешественники настраивались на  знакомство с  Германией. Одним из таких городов был эстляндский Ревель (современный Таллинн). При проходе через северную оконечность Германии  – о. Рюген  – к  пароходу приставал почтовый катер и  перегружал на  него почту.

Первую остановку на немецкой земле делали в Любеке или Травемюнде. Московский славянофил Д.А. Валуев, отправлявшийся в 1844 г. на лечение в Англию, проезжая через Любек, оставил самое поразительное его описание. «Меня поразил Любек, не  видавши, не  поймешь немецкого города, а  между тем, как только увидел, убедился, что [это] Славянский Любоч, без шуток, форма всех домов [есть] каменная изба и  мне тотчас живо напомнило село Лысково возле Нижнего; серьезно, улицы сплошных изб и ряды крыш совершенно [его] напоминают. Особливо я помню одну, где, видно по  какому-то инстинкту, тамошние мужики выстроились такими же каменными избами, только не достает черепиц».

Путешественники после Любека стремились попасть в Гамбург потому, что от него было ближе ехать к лечебным водам. Некоторые останавливались для лечения на курортах Северной Германии. Хотя война с Наполеоном в Германии закончилась в 1814 г., в  20-х гг. в  городе по-прежнему очень сильны были антифранцузские настроения. Бюргеры Гамбурга хорошо помнили время управления маршала Даву, который разграбил их банк и похитил все годами накопленные гамбургцами общественные капиталы. Видевший Гамбург в 1839 г. Мещерский в  своих «Записках» писал: «Город красиво выстроен. Улицы широки, хорошо вымощены и содержатся опрятно; зато переулки узки, кривы и  нечисты. Все пространство земли, прежде занятое укреплениями, постепенно покрывается садами и  составляет пленительное место для гулянья, откуда можно наслаждаться открытыми видами. Туда жители собираются дышать чистым воздухом под тенью роскошных дерев и слушать музыку, которая к вечеру собирается в кофейных домах».

Все увиденное русскими путешественниками в северных городах Германии было, как правило, первыми впечатлениями в их заграничных вояжах. В дальнейшем, по мере приближения к цели своей поездки, они получали и другие впечатления, которые иногда заставляли их корректировать первоначальные.

Случай на пароходе «Николай I»

В первой трети XIX века российские предприниматели, учитывая возросший спрос на путешествия за границу, решили создать морское пассажирское пароходство. В 1830 г. император Николай I утвердил «Правила общества акционеров для учреждения пароходного сообщения Петербург — Любек». В Англии Общество заказало два судна, названные в честь государя и его супруги «Николай I» и «Александра».

По поводу овладевшей тогда русским просвещенным обществом «охоты к перемене мест» мемуарист писал: «Каждый год, не успевает весна показаться, из всех четырех концов и на пароходах, и по шоссе, и по железным дорогам партия за партией бежит и плывет к тысячелетней старухе (Европе) то за здоровьем, то от скуки, то из любопытства — посмотреть, так ли она и вправду, как слух о том носится, после жестоких судорог (Наполеоновских войн), оправилась и даже помолодела: народ, как снег, валит. Как же и она рада гостям! Всякому даст не только покойный — роскошный приют; приказывай, как у себя, требуй, чего хочешь; не всем и дома так хорошо. Зато, какой прилив чужих денег в Германию с ранней весны до поздней осени».

«Николай I» и «Александра» за навигацию совершали по 20 рейсов туда и обратно, при хорошей погоде проделывая путь за 72 часа, при неблагоприятной — за пять-шесть дней. Активное использование судов не всегда оставляло время для тщательной подготовки к выходу в море, что, очевидно, и явилось одной из причин пожара на «Николае I» в мае 1838 г. Среди пассажиров находились два человека, чья гибель (к счастью, не состоявшаяся) стала бы невосполнимой утратой для русской словесности: поэт Петр Андреевич Вяземский и пока никому не известный начинающий литератор Иван Сергеевич Тургенев.

Ранее, в 1834 году, П.А. Вяземский уже совершал плаванье на «Николае I», направляясь в немецкий город Травемюнде вместе с семьей. И тогда рейс прошел отнюдь не гладко: «У нас были сутки и особенно же одна ночь очень тяжелые, качка сильная, но ветер не противный, и потому мы доплыли до Травемюнда в трое суток с половиною». На сей раз неприятности оказались куда более серьезными.

«Николай I» отчалил 15 мая, имея на борту 160 человек, треть из них — женщины и дети. О дальнейших событиях Тургенев по свежим впечатлениям поведал Е.В. Сухово-Кобылиной, записавшей его рассказ: «Вдруг в три часа ночи входит женщина, совсем почти неодетая, бледная как полотно, и кричит: “Горим, горим!” Все вскочили, побежали наверх, на палубу, в трубе огонь, пробивается во все места, а вокруг суетятся матросы. В один миг отовсюду сбежались. Женщины как были на постелях, так и пришли, кто в рубашке, кто в мужниной шинели, кто в простынке. Наконец на носу стало слишком жарко, все столпились на корме, женщины плачут, дети кричат, мужчины толпятся, уговаривают. Это был такой хаос, шум, гвалт, писк, крик, молитвы к Богу, кто стоит на коленах, кто в землю кланяется, все, говорит он, сделались христианами. <…> В самом деле, положение было ужасное. Быть от земли далеко, между огнем и водою. Лодок нету, видишь огонь ближе и ближе, пол начинает быть тепл, и ниоткуда не видишь спасения. Направить пароход никуда нельзя, идет прямо; они начали звонить во все колокольчики, что есть силы подавать знак».

На судне также находились Аврора Карловна Демидова и ее сестра Эмилия Карловна Мусина-Пушкина. Последняя «вскочила в лодку с ребенком, лодка, будучи на балансе, так сильно начала качаться, что матрос испугался и закричал, ее оттуда выдернули, не успела она выйти, как вскочил в нее помещик какой-то, <…> лодка оборвалась и полетела вниз вместе с ним, и его уже больше не видали, а только показалась опрокинутая лодка сзади».

В числе пассажиров была и супруга Ф.И. Тютчева Элеонора Федоровна с детьми. Позже поэт свидетельствовал: «Помимо Бога, сохранением жизни Нелли и детей я обязан ее присутствию духа и ее мужеству. Можно сказать по справедливости, что дети были дважды обязаны жизнью своей матери». Первыми в шлюпку спускались женщины, затем дети. Их отвозили на ближайшую мель, откуда до берега оставалось несколько сот метров. Далее брели по колено в воде. Вещи остались на судне: «Все с тем оставили пароход, что на них было, счастлив тот, у кого в кармане лежал кредитив». На суше потерпевших ожидали новые беды: «Подождав более часа на ветру без одежды и обуви повозок, за которыми послал капитан, измученный караван наш отправился пешком по морскому берегу отыскивать приюта и средства доехать до Травемюнде. Шествие было тоже ужасное. <…> Некоторым попались чулки, которые матросы, спасшие свои сундуки, продавали по червонцу».

П.А. Вяземский описал пережитое в стихотворении «Русские проселки». По собственному признанию поэта, он испытал в ту ночь одно из самых страшных впечатлений в жизни:

Я на море горел, и сквозь ночную тьму

(Не мне бы тут стоять, а Данте самому),

Не сонный, наяву, я зрел две смерти рядом,

И каждую с своим широкозевным адом:

Один весь огненный и пышущий, другой —

Холодный, сумрачный, бездонный и сырой;

И оставалось мне на выбор произвольный

Быть гусем жареным иль рыбой малосольной.

Согласно рассказам пассажиров парохода, князь Вяземский вел себя в минуту смертельной опасности исключительно хладнокровно. Он вместе с командой занимался организацией эвакуации пассажиров, сажал в лодки женщин и детей. Поведение Тургенева было прямо противоположным. Будущим писателем овладела настоящая паника. Он метался по палубе, хватал за руки матросов, умолял спасти его, предлагал крупные суммы, которыми владеет его маменька – пожилая богатая вдова. Еще одна фраза будущего писателя – «Умереть таким молодым!» – тоже стала своего рода мемом XIX века. Ситуации добавляет колоритности и тот факт, что Тургенев был около 2 метров роста и очень толстый. Паникующий молодой здоровяк, лезущий к шлюпкам, отлично запомнился пассажирам парохода, большинство из которых, кстати, сохранили хладнокровие.

Участники событий на «Николае I» пытались понять причины случившегося. Неизвестный автор, бывший одним из пассажиров, пишет: «Отчего же пожар? Оттого что пароход, чрез меру нагруженный, по словам самого шкипера, не мог скоро двигаться иначе как посредством усиленной топки. Оттого что топили угольем нечистым и замокшим в морской воде, произошло чрезвычайное засорение паровых проводов, замеченное еще прежде несчастья. На это отвечали, что всегда так водилось. Кончилось тем, что газ, не находя достаточного выхода в трубы, обратился назад, воспалил близлежащий запас уголья и раскаленные еще прежде деревянные перегородки, и пламя разом обхватило всю среднюю часть. Заливали ведрами, и то слабо, успеха не было. Вообще не знаю, кого винить, но, вероятно, виновные откроются».

Николай I в это время гостил в Берлине у своего тестя короля Пруссии, поэтому помощь пострадавшим была отправлена довольно быстро — из Берлина к русским подданным выехал снабженный деньгами «флигель-адъютант полковник Васильчиков».

Любек

Город расположен на Северо-Германской низменности, вблизи устья судоходной реки Траве, которая впадает в районе Травемюнде в Балтийское море. Выгодное географическое положение благоприятствовало развитию города как балтийского порта и явилось причиной его стремительного подъема еще в период Средневековья.

Город основан в XII веке на месте небольшого к тому времени заброшенного деревянно-земляного княжеского укрепления славян-ободритов Буку, расположенного на лесистом заболоченном полуострове в междуречье Траве и Вакенитца, носящем то же название, что и полуостров.

Шестью километрами ниже по течению реки Траве, в месте впадения в нее речки Швартау, на маленьком узком полуострове с VII—VIII веков н.э. располагался славянский торговый поселок и небольшая княжеская крепость Любице («Любимая»), ставшая к концу XI в. резиденцией ободритской династии Наконидов. Во время религиозных усобиц, связанных с распространением христианства, славяне-язычники уничтожили правившую в Любице славянскую христианскую княжескую династию Наконидов, а Любице разорили и сожгли. Остатки горожан перебрались в поселение Буку, расположенное на одноименном лесистом полуострове выше по течению Траве — под защиту остатков небольшого датско-славянского княжеского замка, и вместе с немецкими переселенцами-колонистами из района Рейна основали «новый» Любек. Любице исчезло с лица земли и только в конце XIX века было вновь открыто археологами. В наше время историки называют Любице «Старый Любек» (нем. Alt Lübeck).

Поток немцев-переселенцев с юга — из Рурской области — быстро прибывал, и уже через несколько лет после основания новый Любек имел крепостные стены, улицы и кварталы домов, пристани, церкви, городское самоуправление и даже городские законы. Сюда, под защиту немецкой княжеской династии Вельфов, в стены новопостроенного Собора Святого Николая вместе со своим клиром перебрался глава епархии епископ Ольденбургский.

C 1361 г., после того как датский король Вальдемар IV завоевал торговый центр Висбю, Любек стал центром немецкого Ганзейского союза, в состав которого в разное время входило до 200 городов. Последнее собрание ганзейских городов было проведено в Любеке в 1630 г. в традиционной форме. Впоследствии приставку «Hansestadt» (город Ганзейского союза) сохранили только Гамбург, Любек и Бремен. Последняя неудачная попытка, нацеленная на возрождение Ганзейского союза, была проведена в 1669 г.

После окончания Наполеоновских войн Любек остается (наряду с Бременом, Гамбургом и Франкфуртом-на-Майне) одним из четырех сохранившихся германских «вольных городов». Именно в таком качестве Любек в 1815 г. вошел в состав вновь образованного Германского союза, а затем, в 1871 г. — в состав Германской империи. Статус самостоятельного государственного образования сохранялся за Любеком и в период Веймарской республики.

Любек на протяжении XIII−XV веков был одним из центров транзитной европейской торговли. Во второй половине XV — первой половине XVI веков город являлся центром многоотраслевого ремесленного производства.

На протяжении первой половины XIX века Любек был своеобразными «воротами в Европу» для русских путешественников. Дело в том, что он был первым портом, в котором делали остановку выходившие из Кронштадта русские пассажирские суда, и, таким образом, первым европейским городом, который видели русские странники, был именно Любек. С этим связан записанный П.А. Вяземским анекдот: однажды А.С. Пушкин в кругу друзей произносил пламенные речи, направленные против Европы, на что друг поэта А.И. Тургенев возразил: «Да съезди, голубчик, хоть в Любек».

Любек является признанной «меккой марципана» в Германии. По сказочно красивой легенде, во время голода 1407 г., когда у булочников не осталось муки, городские власти обыскали продуктовые хранилища, обнаружили миндаль и сахар и приказали испечь хлеб из того, что есть. В День святого Марка хлеб из миндаля и сахара раздали голодающим. Так появился «Марков хлеб» — Marci panis.

Первые в мире регулярные почтово-пассажирские морские перевозки были открыты 3 апреля 1724 г. на линии Санкт-Петербург — Любек. Для ее обслуживания вначале использовали русские фрегаты «Святой Яков» и «Принц Александр». Сама идея о перевозке почты за границу на парусных судах принадлежала начальнику почтового управления генерал-почтмейстеру П.П. Шафирову, который доложил о ней Петру I. После одобрения этого предложения Петром два фрегата были переоборудованы для почтовых рейсов и стали именоваться почтовыми пакетботами.

Почтовый маршрут первых русских пакетботов пролегал через Балтийское море, огибал Лифляндию, Курляндию и побережье Германии и заканчивался в Любекском порту. Там почтовый груз передавался немецким почтовым властям, которые переправляли прибывшие почтовые отправления далее, в том числе в другие европейские страны. Созданная таким образом морская почтовая служба существенно дополнила сухопутную гужевую транспортировку корреспонденции из России через Ригу и Вильно.

В XIX веке на замену парусным пакетботам пришли паровые.

Ахен

Про город Ахен в Германии можно сказать, что он был рожден трижды. В первый раз – как древнеримский «курорт» Акве-Грани, в термах которого купались римские легионеры. Во второй раз – как столица государства франков, основанная императором Карлом Великим. И в третий раз – как излюбленное место отдыха европейской и русской аристократии. Рассказом об Ахене мы открываем цикл статей, посвященных самым популярным бальнеологическим курортам Европы.

Ахен (в другом написании – Аахен) – старинный бальнеологический курорт на западе Германии, в земле Северный Рейн – Вестфалия. Его источники считаются самыми горячими в центральной Европе: их температура в местах выхода на поверхность достигает 75 °С!

Известно, что древние римляне были настоящими «фанатами» водных процедур. Если на завоеванных ими землях обнаруживались источники с термальной водой, они тут же возводили на их месте общественные бани – так называемые термы или бальниумы. Поэтому, когда римские воины увидели в одном из германских поселений горячий пар, поднимающийся из-под земли, судьба этого места была предрешена. Новый город получил название Акве-Грани («источники Грануса») – в честь бога-врачевателя Аполлона Грануса. Это случилось в 1 веке нашей эры, во времена правления Октавиана Августа. В Акве-Грани римские легионеры восстанавливали силы после длительных походов и лечили раны, полученные в сражениях. Вода в обнаруженных источниках была настолько горячая, что, прежде чем принимать ванну, воинам приходилось смешивать ее с холодной водой из соседнего ручья. Любопытно, что в городе были построены не только термы. Во время археологических раскопок здесь также были обнаружены остатки древнеримского водопровода, берущего свое начало у источников.

Настоящая слава пришла к этому городу в VIII веке, когда здесь обосновался Карл Великий, превратив небольшую резиденцию своего отца в столицу Франкского государства. Вопреки расхожему мнению о том, что в Средневековой Европе не любили мыться, Карл Великий просто обожал принимать водные процедуры – и приучал к этому свою семью и подданных. Кроме того, он был большим поборником образования и мечтал создать на месте своей новой резиденции центр науки и культуры – настоящий «новый Рим». В городе, который тогда уже назывался Ахен (от древнегерманского aha – «вода»), император построил не только великолепный королевский дворец и знаменитый Ахенский собор, но и большую библиотеку (книги для которой он привозил из военных походов в качестве трофеев), школу для дворянских детей, а также два больших термальных бассейна – летний и зимний. Каждый день Карл Великий купался в этих бассейнах (зимой – в закрытом, летом – в открытом) в сопровождении своих гостей и домочадцев. Во время этих купаний император вел светские беседы и решал важные государственные вопросы.

После смерти Карла Великого купальные традиции были надолго забыты, а сами бассейны разрушены – хотя город еще долго оставался резиденцией королей. Люди продолжали использовать воду из горячих источников – но, в основном, для бытовых целей (например, для стирки белья). Возрождение города как курорта произошло в XVII веке – когда в Европу пришла мода на все римское – в том числе и на римские термы. Это время стало настоящим рассветом многих современных бальнеологических курортов, таких как Баден-Баден, Карлсбад (Карловы Вары) и, конечно же, Ахен. Здесь строились великолепные водолечебницы, курортные залы, галереи, фонтаны, разбивались сады и парки. На курорте Ахен в Германии лечились представители аристократических семей, знаменитые композиторы и художники, а также королевские и царские особы – в том числе Петр I, который приезжал сюда трижды.

Всего на курорте имеется 38 термальных месторождений. У каждого из них есть свое романтическое название – например, Кайзерквелле («королевский источник») или Розенквелле («розовый источник»). По своему типу все они относятся к хлоридно-натриевым водам с высоким содержанием солей кальция и сульфидов, но по концентрации минералов немного отличаются друг от друга. Источники расположены не только в самом Ахене, но и в его старинном пригороде – Буршайде. Именно в Буршайде находится самый горячий источник во всей центральной Европе – Швертбадквелле («ванны меча») – тот самый, в котором купались римские легионеры. Воду из Ахенских источников не пили, а использовали главным образом для ванн. Ею лечили подагру, ревматические заболевания, болезни кожи и бесплодие.

Горячие источники всегда принадлежали городу. По решению Наполеона, захватившего Ахен в 1811 г., источники перешли в собственность государства. Здесь лечилась от бесплодия Жозефина Богарне, жена Наполеона. Наполеон строил могучие планы реконструкции курортных сооружений для лечения раненых солдат. Этим планам не суждено было сбыться, а после падения Наполеона источники снова были переданы городу.

Помимо легенд, многолетняя история использования вод в лечебных целях содержит трагические случаи, послужившие предостережением в курортной практике. Так, Георг Август Эллиот, первый барон (лорд) Хеатфельд (Heathfield), губернатор и защитник Гибралтара, скончался 6 июля 1790 г. после неумеренного внутреннего употребления термальной воды. Врачи с тех пор предостерегали от чрезмерного употребления воды. До этого времени рекомендовалось пить от 6 до 18 литров воды в день.

7 мая 1836 г. в возрасте 26 лет утонул в бассейне композитор Норберт Бургмюллер. Это произошло в результате эпилептического припадка. Его друг Феликс Мендельсон Бартольди написал по этому поводу траурный марш.

На протяжении своей курортной жизни Ахен принимал у себя большое количество особ королевского и высокоаристократического происхождения. Их имена обозначены на мраморных “скрижалях” галереи Элизенбруннен. Эта колоннада с источниками минеральной воды была торжественно открыта в 1827 г. Она построена по проекту архитекторов И.П. Кремера и К.Ф. Шинкеля. Свое название галерея получила в честь принцессы Елизаветы Людовики Баварской – Элизы. Во время Второй мировой войны галерея, ротонда и фонтан были разрушены. Сейчас они восстановлены в виде, несколько измененном относительно первоначального. Список начинает римлянин Гаиус Север (около 150 г. н.э.). Дальше Каролинги: король Пипин (753), Карл Великий (789-814).

 В списках – знатные русские особы: Петр Великий (1717), принцесса Екатерина Романовна Дашкова (1770, 1776), князь – фельдмаршал Иван Салтыков (1773), князь Григорий Орлов (1780), граф Алексей Орлов-Чесменский (1780).

Среди известных гостей курорта можно встретить двух Римских пап Пиуса II и Николауса V. Здесь бывал художник Альбрехт Дюрер, композиторы: Георг Фридрих Гендель, Джакомо Мейербер, Франц Лист. Из известных писателей можно встретить Франческо Петрарку, Джакомо Казанову, Иоганну Шопенгауэр, Ахима фон Арнима, поэта Эрнста Мориса Арндта. Коронованные особы часто поправляли пошатнувшееся здоровье. Среди них: король Генрих IV, Людвиг I Гессенгский, Анна Мария Луиза Медичи, Фридрих Великий, Густав III Шведский, король Пруссии Фридрих Вильгельм III, король Вильгельм I, короли Баварии Максимилиан II и Максимилиан III, король Швеции Карл XV, бельгийская королева Мария Генриетта, султан Занзибара Али Бен Хаммуд Бен Мухаммад.

Здесь бывал неоднократно император Наполеон Бонапарт с супругой Жозефиной де Богарне. Здесь лечилось все его семейство: мать Летиция Рамолино, сестра Паулина Бонапарт, приемная дочь Гортензия де Богарне.

Бад-Киссинген

Бад-Киссинген – один из наиболее популярных в Германии круглогодичных курортов с минеральными водами расположен по обоим берегам реки Франконская Зале (Fränkische Saale) в живописной котловине, окруженной лесистыми горами.

Бад-Киссинген имеет богатую историю: в разные годы здесь бывали великие и знаменитые: король Баварии Людвиг I, король Швеции Оскар с королевой Жозефиной, император Франц Йозеф, австрийская королева Элизабет, русский император Александр II с супругой, писатель Лев Николаевич Толстой, а также Отто Бисмарк, Рихард Штраус, Нейл Армстронг и многие другие.

И сегодня Бад-Киссинген славится театральными постановками, мюзиклами, опереттами, выставками, оперными и балетными представлениями, симфоническими концертами, фольклорными праздниками и фестивалями. В лучших традициях курортов в Бад-Киссингене отдыхающих порадуют дорогие бутики и крохотные сувенирные магазинчики, шикарные рестораны и уютные кафе, фешенебельные отели и, конечно же, казино.

На горе над городом находятся руины замка, связанного с именем миннезингера Отто фон Ботенлаубена (Otto von Botenlauben), умершего в 1245 г.

Город впервые упоминается в 801 г., его минеральные источники в 823 г. Киссинген в то время находился под властью аббатства Фульда. Позже, город перешел к графству Хеннеберг. В XIV веке Киссинген был продан епископами Вюрцбургу. В 1814 г. Киссинген стал частью Баварии. Во время австро-прусской войны 1866 г. в окрестностях курорта произошло ожесточенное сражение между прусскими и баварскими войсками, закончившееся поражением последних.

Город стал модным курортом в XIX веке. Старейшим целебным источником курорта является расположенный в северной части Кургартена Максбруннен, известный с 1520 г. Он был окружен декоративной каменной террасой. Свое название источник получил в честь короля Максимилиан I Баварского в 1815 г. Павильон над источником был сооружен в 1911 г.

Православный храм первоначально предполагалось устроить в Киссингене еще в 1846 г., когда князь И.Л. Голенищев-Кутузов собрал четверть необходимой суммы для устройства храма в доме на Людвигштрассе. К этому времени уже были изготовлены иконостас и утварь и написаны образа. Однако болезнь князя не позволила продолжить начатое. В 1857 г., когда в город на лечение должен был прибыть император Александр II, магистратом было решено подарить земельный участок для строительства русской православной церкви. В связи с тем, что императору не удалось приехать, дарительная грамота была им с благодарностью возвращена.

При посещении Киссингена Императором Александром II в 1864 и 1868 гг. обсуждалась необходимость сооружения русского храма, но только стараниями протоиерея Алексея Мальцева и Свято-Князе-Владимирского Братства в 1897 г. был налажен сбор средств, создан строительный комитет (под председательством русского посланника при баварском дворе А.П. Извольского) и был куплен земельный участок. Известный петербургский архитектор Виктор Александрович Шретер (1829-1901) безвозмездно разработал план храма, который от остальных русских церквей в Германии отличался тем, что, по примеру Свято-Владимирского собора в Киеве, был сооружен в византийском стиле. Роспись храма – работа художников Димитрия Киплика, Александра Блазнова и Ивана Попова 1905 г. – также следует примеру росписи Свято-Владимирского собора в Киеве Виктора Васнецова.

Храм был сооружен в память коронации Государя Императора Николая II, который, однако, никогда не смог побывать в нем. Богослужения в церкви совершались в летний период духовенством Берлинской, Кобургской, Веймарской и Штутгартской церквей.

С началом Первой мировой войны церковь была закрыта. Храм рассматривался как собственность противника. Колокола были сняты и переплавлены. Церковь перешла в постороннее ведение. В настоящее время в храм отремонтирован и на воскресных богослужениях бывают от 80 до 130 прихожан.

В XIX веке в Бад-Киссингене любили бывать многие знатные особы со всего мира. На курорте в 1860 г. бывал Л.Н. Толстой. В его память на одном из домов (Maxstraße, 19) установлена мемориальная доска. В 1864 г. сюда прибыли на лечение сразу несколько монархов: русский император Александр II с императрицей Марией Александровной, австрийский император Франц-Иосиф I с императрицей Елизаветой, баварский король Людвиг II и вюртембергский король Карл I с королевой Ольгой (дочерью русского императора Николая I). В Бад-Киссингене обычно проводил летние месяцы рейхсканцлер Германской империи князь Отто фон Бисмарк (всего 15 раз). Однажды это чуть не закончилось трагедией: 13 июля 1874 г. на Бисмарка набросился вооруженный религиозный фанатик, который ранил канцлера в правую руку. В память об этом событии в Бад-Киссингене воздвигнута статуя Бисмарка.

Баварский курорт обязан своей славой многочисленным оздоровительным и лечебным учреждениям. Помимо прочего здесь предлагались различные виды ингаляций, водолечения, классические методы грязе- и водолечения, а так же другие профилактические процедуры. В Бад-Киссингене находится 7 различных натуральных целебных источников. Каждый источник уникален своим принципом действия из-за составов минеральных веществ и микроэлементов. Они проявляют свою силу в питьевом курсе, в лечебных ваннах, в качестве аэрозоляили в коридорных бассейнах для хождения по воде по методу доктора Кнайппа.

Аврора Карловна с мужем Павлом Николаевичем Демидовым отдыхали в Киссингине летом 1838 г. в компании матери Авроры, ее сестры Алины и брата Эмиля. На борту парохода, который вез родственников Авроры из Санкт-Петербурга в Любек, Алина познакомилась с будущим мужем. 

Бад-Эмс

Бад-Эмс является вторым по значимости термальным курортом Западной Германии. Здесь бьют 17 термальных источников, воды которых помогают при астме, бронхите, желудочных заболеваниях и аллергии.

В XIX веке два императорских двора Европы — прусский и русский — выбрали этот курорт для отдыха и лечения. Бад-Эмс регулярно посещал прусский император Вильгельм I со своим окружением, что сделало курорт центром политической жизни Европы. Отсюда по приказанию императора была отправлена Бисмарку знаменитая «Эмская депеша», в которой сообщалось о результатах переговоров с Францией. Бисмарк опубликовал в широкой печати ее искаженный текст, что привело сначала к дипломатическому скандалу, а затем и войне с Францией 1870 г.

Одним из самых знаменитых российских гостей на немецких водных курортах прошлых столетий был царь Александр II. О регулярных визитах императора в Бад-Эмс напоминает бронзовый бюст, установленный на набережные реки Лан. Впервые император приехал сюда, еще будучи наследником престола со своим воспитателем — поэтом Василием Жуковским. Затем император посещал курорт с женой Марией Александровной. В 1876 г. здесь русским императором был подписан Эмский указ об ограничении в использовании украинского языка на территории Российской империи.

Летнюю столицу Европы, как тогда называли Бад-Эмс, также посещал и Николай II. Многочисленные представители петербургской знати стали съезжаться на этот курорт с 1820-х. Позднее Бад-Эмс стали посещать русские художники, писатели и поэты. Здесь бывали Гоголь, Тургенев, Тютчев, Достоевский.

Николай Иванович Греч (1787-1867), писатель и издатель, так описывал курорт того времени: «Эмс посвящен исключительно облегчению страданий человечества. Над самым тем местом, где ключи выходят на поверхность земли, построен каменный, четырехъярусный нерегулярный дом, состоящий из двух главных корпусов, соединенных между собой коридорами. В нижнем ярусе находятся залы для питья воды и купальни… Второй, третий и четвертый ярус занимаются комнатками, в которых живут искатели здоровья. В конце сада подле самого берега реки построена беседка в два яруса: в ней находится просторная зала, по которой прохаживаются в дурную погоду, пьют чай, завтракают. В двух примыкающих к ней комнатах бильярд и рулетка. Большой дом заключает в себе более 200 квартир; несмотря на то, в нем с трудом можно найти место».

К лечению добавлялись и всевозможные поездки с познавательной целью по близлежащим достопримечательностям. Древняя крепость Эренбретштейн, стоящая обязательным пунктом всех путешествующих по Рейну, впечатляющие остатки средневекового замка Бремзербурга, сурового мрачного Хохенштейна, впечатляющие перспективные панорамы монастыря Арнштейна и города Нассау.

Баден-Баден

Необычное название города объясняется просто — раньше он назывался просто Баден, а расположен он в земле Баден-Вюртемберг, и жители говорили — «Баден в Бадене». Позднее это выражение и сократилось до названия Баден-Баден.

История курорта Баден-Баден насчитывает более двух тысячелетий. Римские исторические хроники указывают, что еще в 214 г. на его территории были расположены купальни императора Каракалла. В конце XI века в этой местности обосновался владетельный швабский род Цэрингер. Князья основали на горе Баттерт крепость и стали именоваться маркграфами Бадена, то есть правителями баденского княжества. В конце XIV века маркграфы Бадена построили «Новый замок» и перенесли туда свою летнюю резиденцию. С вершины Флорентийской горы, на которой расположен замок, открывается вид на старый город, а у ее подножья бьют 23 минеральных источника. Температура целебной воды в некоторых местах достигает 68 градусов.

Екатерина Великая женила внука Александра Павловича, наследника престола, на баденской принцессе Луизе, принявшей при православном крещении имя Елизавета. Этот брак ознаменовал начало контактов между Баденом и Россией. Император Александр I бывал в Баден-Бадене с супругой. Частыми гостями здесь были князья Гагарины, Волконские, Вяземские, Трубецкие. Летом 1814 г., после разгрома наполеоновских войск, русские офицеры по дороге в Париж останавливались в Карлсруэ и Баден-Бадене, поскольку нуждались в отдыхе и лечении.

Рост популярности курорта в XIX веке связан с казино, которое называли одним из самых красивых в мире. Выкупивший его Жак Беназе построил газовую фабрику и участвовал в финансировании железнодорожной линии между Парижем и Страсбургом, которая находится буквально в 30 километрах от Баден-Бадена, чтобы привлечь дополнительных клиентов.

В Баден-Бадене несколько раз в неделю проходили балы и концерты, на которых выступали Паганини, Клара Шуман, Иоганес Брамс, Иоганн Штраус, Франц Лист. Беназе заманил в Баден-Баден всю парижскую богему: писателей и куртизанок, дипломатов и чиновников, богачей и аристократов. На 10 лет он превратил город в «летнюю столицу Европы». К середине XIX века, Баден-Баден каждое лето посещали до 60 тысяч гостей, из которых не менее 5 тысяч были из Российской империи.

Многие именитые гости обзаводились в Баден-Бадене собственными домами, как, например, Клара Шуман, Полин Виардо, Иван Тургенев, граф Несельроде, князь Сергей Сергеевич Гагарин.

Большинство гостей останавливалось в одном из многочисленных отелей. В доме, где сегодня находится городское управление, в XIX веке располагался отель «Дармштетер Хоф». Отель «Голлендишер Хоф» (Голландский двор) облюбовал в 1857 г. Лев Толстой. Он, по молодости любил играть в рулетку и просадил здесь все деньги. Тогда-то он и написал в своем дневнике: «В этом городе — все негодяи, но самый большой из них — это я».

Лихтентальская аллея в Баден-Бадене была заложена более 350 лет назад. За время ее существования по улице уже успели пройтись сотни тысяч россиян. Аллея протянулась по центральной части Баден-Бадена всего на два с небольшим километра, но это – одна из самых знаменитых немецких аллей и, безусловно, самая русская аллея Германии. Она берет начало у знаменитого казино. Здесь совершали обязательный вечерний променад Ростопчины, Меншиковы, Голицыны, Демидовы, Трубецкие, Барклай де Толли. Василий Жуковский работал здесь над переводом “Одиссеи” Гомера, Николай Гоголь заканчивал “Тараса Бульбу”.

Много лет прожил в Баден-Бадене и даже построил здесь себе особняк Иван Сергеевич Тургенев, увековечивший “русский Баден-Баден” в романе “Дым”. Он весьма нелицеприятно описал отдыхавшую здесь русскую аристократию. Его раздражали праздность и интриганство, непременное желание “показать себя” и притворные болезни. А Гоголя, кстати, это почти восхищало. Он писал из Баден-Бадена матери: “Здесь нет никого, кто был бы серьезно болен. Все приезжают сюда, чтобы развлечься… Магазины, курзал, театр, – все находится в саду”. Этот “сад” и есть Лихтентальская аллея, на которой в XIX веке посадили более трехсот видов деревьев и кустарников: липы, платаны, дубы, серебристый клен, гинкго, магнолии, каштаны… С одной стороны аллею окаймляет речка Оос, несущая уютную прохладу, с другой стороны находятся парк и небольшая дорога. В парке стоит, среди прочих, и бюст Тургенева. Выглядит Иван Сергеевич довольно хмуро. Это не случайно: писатель смотрит в ту сторону, где когда-то стоял его дом, который снесли, чтобы построить на его месте фешенебельные апартаменты Brenners. Да и вообще он приехал в Баден-Баден ради Полины Виардо, поселившейся здесь, а любовь не очень получилась. В общей сложности Тургенев прожил здесь почти десять лет и часто описывал в своих романах курортную жизнь.

14 июля 1861 г. здесь было совершено покушение на прусского короля, будущего кайзера Германской империи Вильгельма. В короля стрелял из двуствольного пистолета студент Оскар Беккер, родившийся и выросший в Одессе, где его отец, выходец из Саксонии, был директором лицея. 22-летний Оскар Беккер считал себя патриотом Германии, а короля – слишком нерешительным правителем, тормозящим процесс объединения страны. Кайзер Вильгельм, приезжавший в Баден-Баден “на воды” в течение тридцати лет, предпочитал прогуливаться по аллее без сопровождающих. Правда, в этот день с ним был прусский посланник граф Флеминг. Беккер обогнал их, вежливо поздоровался и разрядил в Вильгельма пистолет. Одна пуля прошла мимо и вонзилась в ствол дерева, вторая чуть задела шею монарха. Молодого человека скрутили прохожие, его позже судили и приговорили к двадцати годам тюрьмы. Но спустя пять лет король его помиловал. Беккер уехал в Америку, потом вернулся в Европу, где вскоре скончался. А “раненное” дерево обнесли решеткой, и оно стало одной из достопримечательностей Лихтентальской аллеи. До наших дней, правда, не дожило.

Спустя 22 года после покушения на Вильгельма в Баден-Бадене скончался выдающийся государственный деятель, канцлер Российской империи Александр Михайлович Горчаков. Он открыто жил со своей пассией и хотел на ней жениться. Взрослые сыновья Горчакова приехали в Баден-Баден отговаривать отца. После того, как они попили чай в расположенном в начале Лихтентальской аллеи отеле “Европейский двор”, Горчаков скончался. Подозревали, что сыновья, беспокоившиеся за честь семейства и за наследство, отравили папу. Провели судебно-медицинскую экспертизу, но с опозданием: доказать что-то уже было невозможно.

Невинной шуткой выглядит лихачество князя Владимира Меншикова – участника Крымской войны, генерал-адъютанта и потомка легендарного сподвижника Петра Первого. Каждое утро он мчался по Лихтентальской аллее в своей коляске, запряженной тройкой гнедых, пугая мирных курортников и фланирующих дам. Как-то Меншикова остановил полицейский и потребовал заплатить штраф за превышение скорости и нарушение общественного спокойствия. “Сколько?” – спросил Меншиков. “Двадцать марок” – ответил ему полицейский. Князь достал из кармана горсть золотых рублей и отдал их ошеломленному полицейскому: “Это на будущее”. Фанатичный “лошадник” Меншиков стал одним из создателей международного клуба, который и по сей день устраивает очень популярные в Европе скачки на местном ипподроме. А движение по Лихтентальской аллее сейчас строго ограничено и для конных экипажей, и для автомобилей.

Городок летом можно было даже сравнить по количеству VIP-персон на квадратный километр с Парижем зимой.

В Баден-Бадене находится около 20 источников горячих хлористо-натриевых вод. Наиболее известные источники водолечения: Фридрихсбад и Каракала-термы. Фридрихсбад — настоящий храм для ценителей целебных вод. Он был построен великим герцогом Фридрихом в конце XIX века. Это красивое здание, украшенное мозаиками, скульптурами императоров и королей; во внутренних помещениях — фрески; стены и бассейн отделаны каррарским мрамором, бани с сухим и влажным воздухом, бассейны с горячей и холодной минеральной водой, кабинеты массажа. Основной состав термальных вод — минеральные соли натрия, калия, кальция, лития.

Аврора Карловна с мужем Андреем Карамзиным отдыхали в Баден-Бадене в 1847 г. Свои впечатления Аврора описывала в письмах к сестре Алине. Она упоминает о том, что здесь они встретили много знакомых, с которыми совершают длительные пешие прогулки.

Висбаден

В самом сердце Рейнгау лежит городок Висбаден. Тихий, уютный, c роскошными виллами, ухоженными парками, старыми отелями. В XIX веке он пользовался огромной популярностью у представителей российской аристократии. 

Город-курорт, один из старейших в Европе, славился прежде всего своими целебными источниками, открытыми еще древними римлянами. Сюда приезжали пить воду и принимать горячие ванны. Как грибы после дождя росли многочисленные гостиницы, кафе и рестораны. Но главным центром притяжения для приезжих курортников стало казино.

В Висбадене рулетка крутится с 1782 г., с того самого времени, когда герцоги фон Нассау получили лицензию на организацию азартных игр. Поначалу у казино не было постоянной прописки. Заведение переезжало с места на место, а затем обосновалось в бывшем винном павильоне курзала. Здесь оно находится и сегодня, правда, здание курзала основательно перестроили и расширили уже после присоединения земли Гессен к Пруссии. Исторический зал сохранился — в левом крыле величественной постройки.

В казино Висбадена сражались с фортуной многие мировые знаменитости. Среди них было немало русских. Чаще других здесь вспоминают о Федоре Достоевском: великий русский писатель частенько играл в курзале между 1862 и 1871 гг. А в 1865 г. даже спустил все свое состояние. Но крупный проигрыш и колоссальные долги заставили Достоевского немедленно сесть за письменный стол, и через несколько недель напряженного труда он отправил в издательство текст романа «Игрок». История болезненной страсти главного героя к азартным играм принесла писателю заслуженную славу. К слову, Достоевский сумел справиться со своей зависимостью и больше никогда не приближался к рулетке.

На горе Нероберг, возвышающейся над городом, стоит церковь святой Елизаветы. Она считается одним из главных символов Висбадена. Здесь покоятся останки великой княгини Елизаветы Михайловны, племянницы Николая I, безвременно умершей супруги герцога Нассау. Своими очертаниями церковь, которую между 1848 и 1855 гг. возвели по проекту Филиппа Гофмана, напоминает храм Христа Спасителя. А иконостас выполнен Карлом фон Неффом, профессором Императорской академии искусств в Санкт-Петербурге, автором многих фресок Исаакиевского собора и храма Христа Спасителя.

В 1896 г. Николай II на собственные деньги выкупил церковь вместе с участком земли, и теперь она принадлежит Русской православной церкви за границей. При храме есть русское кладбище, где похоронены многие известные соотечественники — архиереи, представители знатнейших аристократических родов. На гору Нероберг можно подняться на фуникулере. Чудо инженерного искусства, созданное в 1888 г., приводится в движение силой воды, а движется со скоростью 7,3 километра в час. Сверху открывается потрясающий вид на город.

Еще одно русское место в Висбадене — это замок-резиденция герцога фон Нассау. Здание с ротондой и двумя анфиладами комнат и залов исполнено в традициях неоклассицизма между 1837 и 1841 гг., а располагается, по всей видимости, на месте средневековой крепости, вокруг которой формировался город. Именно сюда герцог привез обожаемую супругу Елизавету Михайловну. Сегодня в здании находится ландтаг земли Гессен.

Отличительными достопримечательностями Висбадена также являются…колодцы! Самый известный — Горячий колодец, где сходятся 15 источников, дающих 346 литров лечебной воды в минуту.

Тутцинг

Земля пяти озер расположена на юго-западе Верхней Баварии, между Мюнхеном и Вальгау. Штарнбергер-Зее – одно из самых больших озер этого района. Его длина 20 км, а ширина 5 км.

История Штарнберга связана с именем Людовика II (короля Баварии), утонувшего в озере, которое он так любил. И сейчас еще можно видеть часовню, где он молился, и крест, поставленный в том месте, где наступил конец его мечтам. Людовик II – одна из самых притягательных фигур в истории Баварии для немцев.

Лето 1837 г. Павел Николаевич Демидов и Аврора провели в Тутцинге. На озере можно было провести незабываемые дни, насыщенные новыми впечатлениями: это и пешие прогулки, и купание в озере, и катание на лодках.

В 746 г. на берегу озера был основан бенедиктинский монастырь. После секуляризации монастырь стал летней резиденцией князей Виттельсбах. Благодаря мягкому климату, живописным ландшафтам, минеральным источникам и знатным посетителям этот край превратился в XIX веке в один их модных курортов, место отдыха и встреч принцев и князей.

Обширные леса, благоухающие альпийские луга и прозрачный воздух всегда делали отдых здесь сказочным. Природа этих мест и сегодня сохраняет свою первозданность. Много путешествовавший выдающийся немецкий композитор XIX века Иоганнес Брамс жил в Тутцинге некоторое время, сочинял музыку и гулял по берегу, любуясь видами Штарнбергер-Зее. Отсюда прекрасно видна широкая гладь озера, снежные вершины Альп вдали.

Гейдельбергский замок

Гейдельбергский замок – один из старейших замков Германии, расположенный на зеленом холме возле Гейдельберга. Чтобы увидеть «самые легендарные немецкие руины», в старинный город, на северо-запад земли Баден-Вюртемберг, приезжала Аврора Карловна с мужем Андреем Карамзиным в 1847 г.

Наполовину разрушенные каменные строения возвышаются над долиной реки Неккар словно видения из прошлого и обладают особым романтическим шармом. Неслучайно о Гейдельбергском замке писали Виктор Гюго и Марк Твен, а его силуэты остались на полотнах известного британского живописца Уильяма Тернера.

Замок на горе Кенигштуль построили по указу императора Фридриха II. Первоначально на склонах холма было возведено два укрепления. Верхнее появилось в начале XIII века, а нижнее на рубеже XIII-XIV веков. В течение нескольких веков Гейдельбергский замок служил главной резиденцией курфюрстов Пфальца.

Первые упоминания о городе Гейдельберге относятся к концу XII века. Точных исторических данных, когда был возведен один из лучших дворцов Германии, не сохранилось, но исследователи предполагают, что это произошло в конце XIII – начале XIV века.

Жившие в Гейдельберге правители Пфальца затрачивали немало времени и средств, перестраивая и украшая свою резиденцию. Благодаря их усилиям, замок на горе выглядел роскошно. Во времена правления Людовика V здесь побывал реформатор церкви Мартин Лютер, и он оставил самые восторженные описания Гейдельбергского замка.

В конце XVII века французские войска под управлением короля Людовика XIV, желая захватить управление Пфальцем, несколько раз атаковали Гейдельберг. В 1693 г. они одержали победу, превратив живописный замок в руины.

Следующие курфюрсты пытались восстановить былое величие старинных построек, однако поначалу на это не хватало средств. В 1777 г. замок лишился статуса резиденции, поскольку двор перенесли в Мюнхен. Фортификационные сооружения в Гейдельберге окончательно забросили, и для богатого замка наступили непростые времена. Постройки разбирали на камни, а ценные скульптуры и интерьеры безжалостно уничтожали.

Спасителем исторического памятника стал граф Шарль де Гремберг. В начале XIX века он впервые приехал в Гейдельберг и остался в этом городе более чем на полвека. Граф добровольно присматривал за старым замком, препятствуя его разграблению. Реставрацией руин занялись в 1890-е гг. Реконструкция заняла несколько лет и была завершена в 1900 г. После этого старинный Гейдельбергский замок сделали доступным для туристов.

Веймар

Церковь святой равноапостольной Марии Магдалины в Веймаре

Веймар – небольшой город, расположенный в Тюрингии, однако его название известно каждому немцу. Дело в том, что долгие годы Веймар являлся центром просвещения: здесь бывали Ницше, Бах, Лист, здесь жили Гете и Шиллер, здесь же была принята первая в Германии конституция.

Начало славе Веймара положила герцогиня Анна Амалия Брауншвейг-Вольфенбюттельская, посвятившая свою жизнь воспитанию двух сыновей и процветанию наук и искусств. Она превратила герцогство в культурный центр Европы.

Анна Амалия еще и соединила немецкую культуру с русской. Она женила своего внука, принца Карла-Фридриха Саксен-Веймарского, на дочери императора Павла Первого Марии, которая продолжила деятельность Анны Амалии и превратила Веймар в “дворец муз”. Гете консультировал герцогиню Марию Павловну в вопросах искусства, знакомил с основами современной философии. Не без ее участия он был назначен одним из руководителей крупнейшей библиотеки Германии того времени, созданной еще в XVII веке и хранившей тысячи книг и манускриптов. Среди них богатейшая в мире коллекция книг и рукописей о Фаусте, уникальные издания, относящиеся к Средним векам и раннему Новому времени. Самый старый документ – “каролингское” Евангелие — датируется IX веком. Еще один из раритетов коллекции – первое полное издание Библии в переводе Мартина Лютера. У Марии Павловны было много и других достоинств. Она основала “Общество истории”, изучавшее Веймарский край. Кроме этого учреждала поощрительные стипендии, устраивала музыкальные конкурсы с фондами премий, на ее личные пожертвования был основан знаменитый на всю Европу Институт Фалька, с приютом для беспризорных детей. Скончалась великая герцогиня в 1859 г. Она похоронена на протестантском кладбище под Бельведером в специально возведенной для нее православной часовне. Несмотря на 55-летнее пребывание в Германии, несмотря на брак с протестантом дочь русского царя осталась верна вере своих отцов и пожелала быть погребенной по греко-православ­ному обычаю. Все подчеркивали, что в условия брачного договора входило то, что она остается православной, причем сама она относилась к другим конфессиям с дружелюбием и сердечностью. Позднее рядом с часовней был возведен православный храм, перед началом его строительства, под его основание была привезена земля из России.

Из дневника 1823 г. Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина можно узнать о русской жизни в Веймаре того периода. В дневнике описано, как в Веймаре путешественники были приняты Великой княгиней Марией Павловной, которая устроила в честь гостей русский концерт, также их представили королю Баварии. Свободное от приемов время гости провели за осмотром замка Бельведер и парка с его садами и теплицами, кроме этого они посетили лютеранскую кирху, географический институт, Веймарскую библиотеку. Владимир Алексеевич записал в дневнике: «Веймар – это город нерегулярный, дома низкие и большей частью старые, нет ничего, кроме княжеского замка, который примечателен, также как и географическое бюро и несколько частных домов в пригороде, который ведет к Бельведеру. Население города – 160000. <…> Народ любит правителя, администрация очень приятна. Ненавидят французов, которые значительно разрушили страну».

В Веймаре у Павла Николаевича и Авроры Карловны Демидовых в 1839 г. родился их единственный сын Павел.

Метрическая запись рождения сына Павла у Павла Николаевича Демидова и Авроры Карловны, урожденной Шернваль.

Павел. Родился 9 октября, крещен 11 октября 1839 г.

Его Превосходительство Господин Действительный Статский Советник, в должности Егермейстера Двора Его Императорского Величества, и разных орденов Кавалер Павел Николаевич Демидов, Греко-российского исповедания и законная супруга Аврора Карлова дочь Демидова, Лютеранского исповедания, проживающая во Франкфурте-на-Майне.

ЦГИА СПб. Ф. 19, оп. 123, д. 1, 1839 г., придворная церковь в Веймаре, лл. 270об.-271.

Первый православный храм в Веймаре был устроен для Марии Павловны. Домовая церковь Святой равноапостольной Марии Магдалины была освящена 6 (18) декабря 1804 г. на первом этаже особняка фон Штейн. Ежегодно, 11 (23) марта в храме служилась панихида по Павлу I. После кончины Елены Павловны церковь перешла на содержание русскому Министерству иностранных дел и стала считаться храмом при Императорской российской миссии в Веймаре. Церковь действовала до начала XX века.

В 1835 г. на втором этаже северного флигеля замка была освящена «зимняя» церковь Святой Марии Магдалины, которая действовала до смерти герцогини в 1859 г. Отдельный православный храм был заложен 8 (20) июля 1860 г. Храм действует и сегодня.

Соден (Бад-Заден)

Бад-Зоден или Соден — город-курорт в Германии, в земле Гессен. В XIX веке Соден был излюбленным местом отдыха русских аристократов. Об этом пишут Лев Толстой в «Анне Карениной» и Тургенев в «Вешних водах»: «Соден — небольшой городок в получасовом расстоянии от Франкфурта. Он лежит в красивой местности, на отрогах Таунуса, и известен у нас в России своими водами, будто бы полезными для людей с слабой грудью. Франкфуртцы ездят туда больше для развлечения, так как Соден обладает прекрасным парком и разными «виртшафтами», где можно пить пиво и кофе в тени высоких лип и кленов. Дорога от Франкфурта до Содена идет по правому берегу Майна и вся обсажена фруктовыми деревьями. Но самая главная достопримечательность этого места – горячие минеральные воды. Открыты они сравнительно недавно – в 1837 г. Пастух в поисках заблудившейся коровы неожиданно обнаружил свою буренку в бурлящих струях естественного бассейна с горячей соленой водой. Корова так прониклась расслабляющим очарованием источника, что пастуху стоило больших трудов выгнать животное наружу и отвести домой».

Слухи о чудесном источнике быстро достигли местных врачей. Пробы, взятые на месте, показали, что вода содержит множество полезных для здоровья солей. Окультуривание источника дало прекрасные результаты, а несколько скважин дали мощный поток целебной жидкости. Первые скважины бурились до глубины 50-70 м, а сегодня воду достают с глубин более полукилометра, причем ее минерализация достигает уровня 90 г на литр. Сегодня химики находят в этой воде около 20 катионов, в том числе редкоземельных, и десять анионов (в основном хлоридов). Большое количество углекислоты делает воды Бад-Зодена идеальными для гидротерапии.

Расцвет курорта пришелся на середину ХIХ века уже в герцогстве Нассау, когда в 1847 г. железнодорожная ветка Зоден-Хехст (Hoechst) связала Зоден с Франкфуртом и Висбаденом. Здесь отдыхали и лечились именитые гости со всей Европы: кайзер Вильгельм I, «железный канцлер» Отто фон Бисмарк, выдающийся военный теоретик, немецкий и русский генерал-фельдмаршал граф Гельмут фон Мольтке, композиторы Рихард Вагнер, Джакомо Мейербер и Феликс и, конечно же, российская знать. Гордую приставку «Бад» за лечебные свойства своих минеральных источников городок получил правда только в 1922 г.

Интерес русской знати к Зодену стимулировал династический брак Великой княгини Елизаветы Михайловны с герцогом Адольфом фон  Нассау. К сожалению, брак был недолгим: Елизавета Михайловна скончалась при родах в 1845 г. в возрасте 19 лет. Безутешный герцог объявил в герцогстве полугодовой траур и воздвиг в память о ней русскую церковь на горе Нероберг в Висбадене, которая и сегодня является символом города. Свой вклад в рекламу Зодена, как курорта, внес известный зоденский врач Георг Тилениус, который каждую зиму практиковал в Петербурге.

В 1864 г. на 3750 жителей городка приходилось уже 2878 отдыхающих, в том числе 1999 — из Германии и 469 — из России.

Упоминания о том, что Аврора Карловна летом 1856 г. отдыхала в Зодене, есть в переписке Якова Грота с П.А. Плетневым.

Кайзерсверт

Теодор Флиднер (1800-1864)

В Германии Аврора Карловна узнала о деятельности пастора Теодора Флиднера, которого она посетила в 1866 г. в Кайзерсверте.

Новый этап благотворительной деятельности Авроры был связан с возвращением в Великое княжество Финляндское в 1860 г. Главным направлением ее деятельности стало устройство учреждения, нацеленного на оказание помощи нуждающимся. Ситуация, сложившаяся в Финляндии в 1866-1868 гг., известных как «Великие голодные годы», привела к появлению ряда социальных проблем. Нищенство было наиболее острой проблемой. Стремясь найти способ ее решения, Аврора Карловна обратилась к европейскому опыту. В результате индустриализации и роста населения 1840-х гг. в странах Старого света уже произошли значительные перемены: для борьбы с нищетой было создано большое количество ассоциаций и учреждений, предлагающих помощь нуждающимся. При посещении стран Европы А. К. Карамзина достаточно близко познакомилась с некоторыми из таких учреждений.

Новой тенденцией XIX века в деятельности Протестантской и Католической Церквей стало возрождение чина диаконисс. Возрождение чина диаконисс началось с построения международной протестантской модели лютеранским пастором Флиндером в г. Кайзерсверт. Основав в 1836 г. «Союз для ухода за больными в Рейнской провинции и Вестфалии», пастор Теодор Флиднер установил первый протестантский порядок работы диаконисс. Основные задачи учреждения заключались в подготовке женщин к осуществлению христианской службы и в дальнейшем в оказании помощи бедным, больным и престарелым. При созданном учреждении в 1842 г. пастор Флиднер основал сиротский дом, а еще через 10 лет – больницу для душевнобольных. В здании заброшенной фабрики был устроен госпиталь, и в первый год существования общины уже четыре диакониссы обслуживали шестьдесят стационарных больных, кроме того, посещали на дому не менее тридцати нуждавшихся.

Флоренс Найтингейл, несколько месяцев проработавшая в Кайзерсверте, описывала свою жизнь в общине следующим образом: “До вчерашнего дня у меня не было времени, чтобы умыться. У каждой из нас — только десять минут на еду… Мы встаем в пять утра. Без четверти шесть — завтрак. Пациенты затем едят в одиннадцать, а сестры — в двенадцать. Чай, — так называется настойка из молотой ржи… — мы пьем два раза в день… и два раза едим ржаную похлебку. Чай — в шесть и три часа пополудни, а похлебку — в полдень и семь часов вечера, хлеб и овощи дают в двенадцать часов дня. В течение нескольких вечеров в неделю мы собираемся в зале на час для чтения Библии… Здесь меня все ужасно интересует…”.

К 1857 г. институт составлял целую систему, включавшую в себя помимо уже упомянутых заведений дом для двух классов сестер – служащих и обучающих, больницу и школу. Это движение быстро распространилось по Германии, чему способствовало направление пастором Флиднером уже обученных диаконисс на службу вне стен Кайзерсверта. Результатом подобной практики было то, что спустя несколько лет после отправления первой диакониссы в 1838 г. в Германии и за ее пределами образовалось широкое движение медсестер.

К моменту смерти Флиднера в 1864 г. в мире уже существовало около ста “домов” с 430 диакониссами. Последним его делом явилось основание в Кайзерсверте богадельни для престарелых сестер. Уже в скором времени вспаханное пастором поле принесло обильные плоды: к началу XX века в Германии существовало более восьмидесяти общин диаконисс с персоналом до двадцати тысяч человек.

Аврора Карловна Демидова-Карамзина, стремясь основать подобное учреждение в Финляндии, в 1860 г. вступила в широкую переписку с организаторами больниц и школ санитаров в других странах. В 1862 г. в процессе ознакомления с сетью учреждений женской благотворительности она изучила систему ухода за больными организации имени «Бедных маленьких сестер» в Париже; в Бордо познакомилась с соответствующей деятельностью заведения «Блаженных сестер»; прослушала курс лекций, посвященных благотворительной деятельности, развернувшейся во Франции; в 1866 г. посетила Теодора Флиднера в Кайзерсверте, где изучила модель института и более подробно ознакомилась с идеей пастора.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ:

  1. Батшев М.В. Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва, 129366 г. Москва, Российская Федерация. Русские путешественники в Германии последней четверти XVIII – первой половины XIX вв.: необходимые формальности и особенности поездки. ЛОКУС: люди, общество, культуры, смыслы. 2020. № 1.
  2. Горелик В. Русский Бад Зоден. http://neuezeiten.rusverlag.de/2013/08/20/1902/
  3. Гривастова А.Н. Особенности благотворительной деятельности А. К. Карамзиной в Российской империи и Великом княжестве Финляндском (вторая пол. XIX в.). МГУ им. М. В. Ломоносова. https://pstgu.ru/upload/iblock/025/0259d6be5b1e95a3b715e2d3abaa2c4f.pdf
  4. Архимандрит Макарий (Веретенников), Альманах “Альфа и Омега”. Храм святой равноапостольной Марии Магдалины в Веймаре. https://azbyka.ru/palomnik
  5. Мазин К.А. Русский бомонд на европейских курортах. XVIII — первая половина XIX в.
  6. Ким Ю.В. Повседневность молодого дворянина в го¬родах России и Европы первой четверти XIX в.: по дневникам Александра и Владимира Мусиных-Пушкиных // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 6 (39). С. 215-234. DOI: 10.28995/2073-6355-2018-6-215-234.
  7. Знаменитые курорты 19 века. https://diletant.media/articles/45293344/.
  8. Батшев М.В. Старый анекдот. https://mosjour.ru/2019029726/.

Ты миру отдана на травлю, И счета нет твоим врагам, Ну, как же я тебя оставлю? Ну, как же я тебя предам? И где возьму благоразумье: «За око — око, кровь — за кровь», — Германия — мое безумье! Германия — моя любовь!

- Марина Цветаева