Демидовы и Санкт-Петербург
Первым владельцем участка дома №23 по Большой Морской улице (№12 по Гороховой улице) после пожаров 1736-1737 гг. стал секретарь воинской морской команды Пимен Пареный. Но строительство собственного каменного дома он не осилил, так как ушел в отставку.
Следующим владельцем территории оказался генерал Артемий Григорьевич Загряжский – прапрадед Натальи Николаевны Гончаровой – жены А.С. Пушкина. При Загряжском на участке появился одноэтажный особняк на высоких подвалах в 11 осей с двумя фронтонами по бокам. С правой стороны располагались въездные ворота. Со стороны Гороховой улицы располагались одноэтажные хозяйственные службы. В 1741 г. Загряжский был назначен губернатором в Казань. Свой петербургский особняк он сдавал внаем. В полуподвальном этаже дома Загряжского купец Миттендорф содержал винный погреб. Особняк также был местом для концертов, посещение которых оказывалось не дешевым. Так, 8 июня 1746 г. здесь выступал приезжий басист, послушать которого предлагалось за 1 рубль с персоны.
В 1754 г. генерал скончался. Спустя семь лет унаследовавшие дом генеральские сыновья Николай и Александр продали его Дмитрию Васильевичу Волкову, крупному государственному деятелю при царствовании Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II. С 1763 г. домом владел сын гофмаршала Петра I Адам Васильевич Олсуфьев. Дом Олсуфьева в 1763 г. был местом пребывания испанского посланника д’Алмодовара. К 1770-м гг. здание было надстроено вторым этажом. На месте въездных ворот появилась новая пристройка в четыре оси.
После смерти Олсуфьева (в 1784 г.) дом на Большой Морской улице (спустя еще два года) приобрел сын купца, владельца заводов и рудников Григорий Максимович Походяшин. Он не захотел продолжать дело отца, поступил на военную службу. До августа 1789 г. здесь жил американский моряк Джон-Пол Джонс, детали богатой на приключения биографии которого стали частями произведений Фенимора Купера и Александра Дюма-старшего.
В 1789 г. дом Походяшина купил обер-прокурор Сената Александр Николаевич Зубов (брат Платона Зубова, фаворита Екатерины II). Затем, в 1792-1975 гг., участком владела жена Николая Максимовича Походяшина (брата Г.М. Походяшина) Каролина Антоновна. От нее дом №23 достался супруге барона Григория Александровича Строганова Анне Сергеевне, урожденной княжне Трубецкой. В начале XIX века территория была в руках сестры Г.А. Строганова Елизаветы Александровны, вышедшей замуж за Николая Никитича Демидова. Она получила это владение от жены брата в обмен на какое-то имение, но не завершила сделку должным образом документально. Последующую продажу пришлось проводить Анне Сергеевне.
Дом №23 был доходным. С 1795 г. в этом здании находилась мебельная лавка Гейнриха Гамбса, известного по роману “Двенадцать стульев”. В 1801-1803 гг. самую большую квартиру в 36 покоев здесь снимал за 2000 рублей в год генерал Петр Иванович Багратион. Он поселился здесь после свадьбы с графиней Екатериной Павловной Скавронской. Их брак не был удачным, супруги вскоре разошлись.
После Багратиона эту квартиру один год снимал посланник папы римского, а затем Ольга Александровна Жеребцова, чьи родители владели особняком в конце XVIII века (Александр Николаевич и Елизавета Васильевна Зубовы). После Ольги Александровны дом снимал ее сын Александр Александрович.
В 1809 г. за 130000 рублей дом купил купец 1-й гильдии Лука Тимофеевич Ситников. Уже после этой продажи в 1813 г. Е.А. Демидова подала иск против вдовы П.И. Багратиона. Она требовала до конца рассчитаться за съем квартиры и возместить сумму за ее ремонт. Оказалось, что за время проживания Багратиона в ней была испорчена обивка мебели, изрезаны занавески, выбито около двадцати стекол. Вероятно, это были следы развлечений адъютантов генерала.
Незначительные переделки в доме №23 производились в 1815 г., когда им владел действительный статский советник, лейб-медик Александр Александрович Крейтон. Спустя четыре года он уехал в долгосрочный отпуск и больше в Петербурге не появлялся. Еще через три года дом был продан. В 1819 г. здесь жил племянник прежней владелицы Сергей Григорьевич Строганов с женой и новорожденным сыном.
В 1820-1860-х гг. участок принадлежал аптекарю Людвигу Ивановичу Штрауху и его наследникам. В 1822 г. хозяин дома желал соединить водосток с общей канализацией. Через год – сделать над воротами венецианское окно, в 1839 г. – надстроить четвертый этаж. Первый этаж занимали магазины. Здесь продавали живописные краски, музыкальные инструменты, бенгальские лампы, хирургические инструменты.
В 1840-х гг. здесь жили члены кружка петрашевцев П.Д. Антонелли и Ф.Г. Толль. Первый из них был агентом полиции. Помещения верхнего этаж дома Штрауха часто снимали студенты. Одним из них был поступивший в 1861 г. в Петербургский университет будущий писатель Глеб Успенский. Рядом с ним жил Иван Петрункевич, который станет одним из основателей конституционно-демократической партии (кадетов), членом первой Государственной думы. В 1864 г. вместе с ним здесь обитал его брат Михаил. Петрунчевич вспоминал: “Однажды осенью к нам зашел незнакомый нам господин лет под сорок, уселся на одну из двух кроватей, закурил толстейшую папиросу и сразу стал экзаменовать брата и меня по части наших политических воззрений. Это был Александр Александрович Бакунин, только что возвратившийся из-за границы”. Последний являлся родным братом основателю анархизма в России Михаилу Бакунину.
Последняя перестройка здания относится к 1865 г. Тогда к нему был пристроен пятый этаж. В 1866 г. по завещанию дом перешел сыновьям Штрауха – коллежскому советнику Генриху, полковнику Николаю. надворному советнику Августу и капитану Фридриху. Им же достались находящаяся здесь библиотека и другие вещи отца. В ночь с 4 на 5 октября 1870 г. здесь произошел пожар. Но здание было застраховано в обществе “Саламандра”, владельцы получили возмещение убытков. К 1882 г. единственным владельцем участка числился Федор (Фридрих) Людвигович Штраух.
В начале 1880-х гг. участок принадлежал дворянину, архитектору Матвею Юрьевичу Левестаму, который производил для себя перестройку помещений на первом этаже со стороны Большой Морской улицы. На месте ворот появилось помещение с цельными зеркальными стеклами в окнах – ювелирный магазин. В 1889-1892 гг. домом владел Герман Иванович Гансен, а затем его наследники. В начале XX века домом владела Карен Анна Арнесен, затем “спичечный король” Василий Андреевич Лапшин. После смерти Лапшина все его петербургские здания перешли к его дочери Ираиде Васильевне Добрыниной.
В 1900-х гг. здесь работал продуктовый магазин братьев Александра и Ивана Шитовых. В 1903 г. помещения этого дома занимало консульство Швеции и Норвегии. В 1916 г. в разгар Первой мировой войны здесь можно было сделать заказ на дамское траурное платье. Тогда же рядом продолжали работать ресторан и магазин колониальных товаров потомственного почетного гражданина Василия Максимовича Федорова.
В дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга фасад дома №23 был украшен памятной доской, посвященной Джону-Полу Джонсу. Американцы считают его создателем своего военно-морского флота.
ДЕМИДОВСКИЕ МОСТЫ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
В чугун, гранит мосты одеты,
В ажур решеток и оград.
Не раз поэтами воспеты
Мосты, что в городе стоят.
(Елена Рябцева)
В 1809 г. санкт-петербургский военный губернатор генерал-лейтенант Александр Дмитриевич Балашов* вместе с известным петербургским архитектором Василием (Вильямом) Ивановичем Гесте составил «план-прожект», согласно которому в Санкт-Петербурге должно было быть введено административное деление на 12 частей, а территория города должна была расшириться за счет образования Нарвской части. Этот же план предусматривал широкий ряд мероприятий по благоустройству города, в том числе по ремонту мостов и замене деревянных мостов через реки и каналы на металлические.
Проект выглядел грандиозно и был одобрен императором Александром I, но даже примерная смета его реализации вызывала ужас у министра финансов Российской империи, который говорил, что казна может выделить на эти цели не более одной трети запрашиваемых денег. Тогда Балашов решил обратиться к городской знати и купцам, которые активно застраивали Петербург своими домами, с просьбой «принять посильное участие сообразно положению своему» в реализации планов по благоустройству города. Многие знатные горожане активно жертвовали деньги на самые разные нужды Петербурга, получая за это либо фискальные послабления, либо иные льготы.
В начале XIX столетия многие купцы и заводчики, сколотив капитал в провинции и на окраинах России, стремились обосноваться в Петербурге. Решил «отстроиться» в Петербурге и Николай Никитич Демидов. Он присмотрел хорошее место для своего будущего дома и искал аудиенции у губернатора города. Узнав об этом, Балашов пригласил уральского заводчика к себе в резиденцию, где прямо спросил, готов ли Николай Никитич принять участие в благоустройстве города. Демидов попросил время на раздумья и уже на третий день передал короткую записку в канцелярию губернатора: «Готов принять на себя обязательства по изготовлению, доставке и установке шести мостов чугунных, для замены оными вышедших в негодность по ветхости».
Пять петербургских мостов — Красный, Ново-Московский, Поцелуев, Александровский (Малосеменовский) и Зеленый — были изготовлены на Выйском заводе и отправлены в Петербург, а с шестым мостом вышла заминка. В Санкт-Петербурге появился новый губернатор, с которым у Демидовых были сложные взаимоотношения. Николай Никитич решил мост не отправлять и велел «употребить его на месте» на усмотрение заводоуправления в Нижнем Тагиле.
Первый мост нуждающийся в ремонте был на улице Гороховой, известный, как Красный мост, важный для сообщения с выходом на набережную. История Красного моста, берет свое начало с 1717 г., со времен Петра Великого, в XVIII веке он назывался Белым. При Анне Иоановне его перестроили, а в 1778 г. мост окрасили в непривычно красный цвет, и в последующем цвет не меняли, так он стал называться Красным. При Александре I, в 1808 г. на стол губернатору лег проект арочного, однопролетного моста В.И Гесте, и уже в 1814 г. мост, благодаря вливаниям демидовского капитала, был закончен. Перила Красного моста, ранее литые чугунные, сегодня стальные. В них сохранен рисунок старого литья. Мост обновлен, но выглядит совершенно таким же, каким его видели в XIX веке. Он имеет статус памятника истории и архитектуры.
Следующий проект – это мост, который соединил берега Обводного канала. Следует отметить, это был первый мост через канал. Так появился Ново-Московский мост. Правда современники мало что найдут от демидовского проекта, уж очень он часто дополнялся новыми идеями следующих инженеров.
В 1816 г. снова привезли металл с Демидовских заводов. На этот раз Демидов вкладывает капитал в мост через Мойку, вместо деревянного Цветного, появляется Поцелуев мост. Петербургская газета «Северная почта» писала 12 августа 1816 г.: «Чугунный мост на Мойке, один из назначенных в 1808 г. к сооружению в здешней столице, именуемый Поцелуевым, совершенно работою окончен… и открыт для проезда 5 числа сего месяца. <…> Строение моста начато в мае сего года и окончено 2 сего августа. Величиною, отделкою и красотою, равно как и скоростью построения превосходит он другие здесь доселе воздвигнутые чугунные мосты».
Существует множество легенд, связанных с появлением названия Поцелуев мост. Говорили, что в XVIII веке, когда граница города доходила только до реки Мойки, мост служил местом прощаний и встреч. Здесь прощались со своими возлюбленными все, кому приходилось уезжать из города. Кроме того, считалось, что здесь арестанты прощались с родными (недалеко находилась тюрьма), отсюда и множество поцелуев. Согласно одной из легенд название объясняется тем, что в старину у влюбленных был обычай: при переходе через мост целоваться, чтобы, как они говорили при этом друг другу, никогда не расставаться. Сохранились предания, что в старину Поцелуев мост служил местом для свиданий молодых влюбленных, по каким-то причинам вынужденных скрывать свои чувства. Эти мифы получили дополнительное развитие в XX веке: если при расставании поцеловать человека на этом месте, то он обязательно вернется. Но, на самом деле все проще – мост выходил на питейное заведение «Поцелуев», которое принадлежало купцу одноименной фамилии.
Когда Н.Н. Демидов поссорился с новым генерал-губернатором Петербурга, он прекратил участвовать в реконструкции города. Новый губернатор Вязмитинов посчитал, что уральский заводчик и «миллионщик» мог бы дать городу гораздо больше. И, когда дело вновь коснулось благоустройства Петербурга, и губернатор в очередной раз напомнил Николаю Никитичу о данном некогда обещании, тот, со свойственной ему прямотой, отписал Вязмитинову: «…не будучи обязанным Вам лично ничем, смею заметить, что наши благодеяния Санкт-Петербургу производились исключительно по возможностям нашим, ныне ж мы таковых не имеем, а будем ли иметь впредь неведомо…».
Существует несколько версий, относительно количества мостов, построенных на средства Демидовых. Последние версии опираются на документы из личного архива инженера и архитектора Василия Ивановича Гесте, который был автором типового проекта одноарочного моста, разработанного для Петербурга. По этому проекту были построены Зеленый, Красный, Синий, Поцелуев мосты через Мойку, и Александровский мост через Введенский канал. В документах и письмах Гесте неоднократно упоминается, что все чугунные мосты этого проекта, кроме Синего, были изготовлены на нижнетагильском заводе Н.Н. Демидова, и установлены на его же средства.
Получалось, что Зеленый и Александровский мосты – это четвертый и пятый мосты, которые Николай Никитич Демидов обещал поставить в Петербург.
Найти Зеленый (в прошлом – Полицейский) мост не составляет труда: он соединяет собой Казанский и 2-й Адмиралтейский острова через реку Мойку в Центральном районе Санкт-Петербурга. По нему проходят многие туристические маршруты.
А вот тех, кто захочет отыскать Александровский мост, ждет разочарование. Александровский мост, именовавшийся сначала Малым чугунным (1829-1867), затем Семеновским или Малосеменовским, был ликвидирован в ходе реконструкции Ленинграда в 1970-х гг., его гранитные обелиски с фонарями были перенесены на Подьяческий мост через канал Грибоедова.
*Балашов Александр Дмитриевич (1770-1837), военный губернатор Санкт-Петербурга с 1809 по 1812 гг. Именно ему Александр I поручил вести переговоры с Наполеоном весной 1812 г. накануне вторжения в Россию. На вопрос Наполеона: «Какая ближайшая дорога на Москву?», – Балашов ответил: «Карл XII шел через Полтаву».