
Демидовы и Санкт-Петербург

Первым владельцем участка дома №23 по Большой Морской улице (№12 по Гороховой улице) после пожаров 1736-1737 гг. стал секретарь воинской морской команды Пимен Пареный. Но строительство собственного каменного дома он не осилил, так как ушел в отставку.
Следующим владельцем территории оказался генерал Артемий Григорьевич Загряжский – прапрадед Натальи Николаевны Гончаровой – жены А.С. Пушкина. При Загряжском на участке появился одноэтажный особняк на высоких подвалах в 11 осей с двумя фронтонами по бокам. С правой стороны располагались въездные ворота. Со стороны Гороховой улицы располагались одноэтажные хозяйственные службы. В 1741 г. Загряжский был назначен губернатором в Казань. Свой петербургский особняк он сдавал внаем. В полуподвальном этаже дома Загряжского купец Миттендорф содержал винный погреб. Особняк также был местом для концертов, посещение которых оказывалось не дешевым. Так, 8 июня 1746 г. здесь выступал приезжий басист, послушать которого предлагалось за 1 рубль с персоны.
В 1754 г. генерал скончался. Спустя семь лет унаследовавшие дом генеральские сыновья Николай и Александр продали его Дмитрию Васильевичу Волкову, крупному государственному деятелю при царствовании Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II. С 1763 г. домом владел сын гофмаршала Петра I Адам Васильевич Олсуфьев. Дом Олсуфьева в 1763 г. был местом пребывания испанского посланника д’Алмодовара. К 1770-м гг. здание было надстроено вторым этажом. На месте въездных ворот появилась новая пристройка в четыре оси.
После смерти Олсуфьева (в 1784 г.) дом на Большой Морской улице (спустя еще два года) приобрел сын купца, владельца заводов и рудников Григорий Максимович Походяшин. Он не захотел продолжать дело отца, поступил на военную службу. До августа 1789 г. здесь жил американский моряк Джон-Пол Джонс, детали богатой на приключения биографии которого стали частями произведений Фенимора Купера и Александра Дюма-старшего.
В 1789 г. дом Походяшина купил обер-прокурор Сената Александр Николаевич Зубов (брат Платона Зубова, фаворита Екатерины II). Затем, в 1792-1975 гг., участком владела жена Николая Максимовича Походяшина (брата Г.М. Походяшина) Каролина Антоновна. От нее дом №23 достался супруге барона Григория Александровича Строганова Анне Сергеевне, урожденной княжне Трубецкой. В начале XIX века территория была в руках сестры Г.А. Строганова Елизаветы Александровны, вышедшей замуж за Николая Никитича Демидова. Она получила это владение от жены брата в обмен на какое-то имение, но не завершила сделку должным образом документально. Последующую продажу пришлось проводить Анне Сергеевне.
Дом №23 был доходным. С 1795 г. в этом здании находилась мебельная лавка Гейнриха Гамбса, известного по роману “Двенадцать стульев”. В 1801-1803 гг. самую большую квартиру в 36 покоев здесь снимал за 2000 рублей в год генерал Петр Иванович Багратион. Он поселился здесь после свадьбы с графиней Екатериной Павловной Скавронской. Их брак не был удачным, супруги вскоре разошлись.
После Багратиона эту квартиру один год снимал посланник папы римского, а затем Ольга Александровна Жеребцова, чьи родители владели особняком в конце XVIII века (Александр Николаевич и Елизавета Васильевна Зубовы). После Ольги Александровны дом снимал ее сын Александр Александрович.
В 1809 г. за 130000 рублей дом купил купец 1-й гильдии Лука Тимофеевич Ситников. Уже после этой продажи в 1813 г. Е.А. Демидова подала иск против вдовы П.И. Багратиона. Она требовала до конца рассчитаться за съем квартиры и возместить сумму за ее ремонт. Оказалось, что за время проживания Багратиона в ней была испорчена обивка мебели, изрезаны занавески, выбито около двадцати стекол. Вероятно, это были следы развлечений адъютантов генерала.
Незначительные переделки в доме №23 производились в 1815 г., когда им владел действительный статский советник, лейб-медик Александр Александрович Крейтон. Спустя четыре года он уехал в долгосрочный отпуск и больше в Петербурге не появлялся. Еще через три года дом был продан. В 1819 г. здесь жил племянник прежней владелицы Сергей Григорьевич Строганов с женой и новорожденным сыном.
В 1820-1860-х гг. участок принадлежал аптекарю Людвигу Ивановичу Штрауху и его наследникам. В 1822 г. хозяин дома желал соединить водосток с общей канализацией. Через год – сделать над воротами венецианское окно, в 1839 г. – надстроить четвертый этаж. Первый этаж занимали магазины. Здесь продавали живописные краски, музыкальные инструменты, бенгальские лампы, хирургические инструменты.
В 1840-х гг. здесь жили члены кружка петрашевцев П.Д. Антонелли и Ф.Г. Толль. Первый из них был агентом полиции. Помещения верхнего этаж дома Штрауха часто снимали студенты. Одним из них был поступивший в 1861 г. в Петербургский университет будущий писатель Глеб Успенский. Рядом с ним жил Иван Петрункевич, который станет одним из основателей конституционно-демократической партии (кадетов), членом первой Государственной думы. В 1864 г. вместе с ним здесь обитал его брат Михаил. Петрунчевич вспоминал: “Однажды осенью к нам зашел незнакомый нам господин лет под сорок, уселся на одну из двух кроватей, закурил толстейшую папиросу и сразу стал экзаменовать брата и меня по части наших политических воззрений. Это был Александр Александрович Бакунин, только что возвратившийся из-за границы”. Последний являлся родным братом основателю анархизма в России Михаилу Бакунину.
Последняя перестройка здания относится к 1865 г. Тогда к нему был пристроен пятый этаж. В 1866 г. по завещанию дом перешел сыновьям Штрауха – коллежскому советнику Генриху, полковнику Николаю. надворному советнику Августу и капитану Фридриху. Им же достались находящаяся здесь библиотека и другие вещи отца. В ночь с 4 на 5 октября 1870 г. здесь произошел пожар. Но здание было застраховано в обществе “Саламандра”, владельцы получили возмещение убытков. К 1882 г. единственным владельцем участка числился Федор (Фридрих) Людвигович Штраух.
В начале 1880-х гг. участок принадлежал дворянину, архитектору Матвею Юрьевичу Левестаму, который производил для себя перестройку помещений на первом этаже со стороны Большой Морской улицы. На месте ворот появилось помещение с цельными зеркальными стеклами в окнах – ювелирный магазин. В 1889-1892 гг. домом владел Герман Иванович Гансен, а затем его наследники. В начале XX века домом владела Карен Анна Арнесен, затем “спичечный король” Василий Андреевич Лапшин. После смерти Лапшина все его петербургские здания перешли к его дочери Ираиде Васильевне Добрыниной.
В 1900-х гг. здесь работал продуктовый магазин братьев Александра и Ивана Шитовых. В 1903 г. помещения этого дома занимало консульство Швеции и Норвегии. В 1916 г. в разгар Первой мировой войны здесь можно было сделать заказ на дамское траурное платье. Тогда же рядом продолжали работать ресторан и магазин колониальных товаров потомственного почетного гражданина Василия Максимовича Федорова.
В дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга фасад дома №23 был украшен памятной доской, посвященной Джону-Полу Джонсу. Американцы считают его создателем своего военно-морского флота.

На участке дома №29 по улице Чайковского с 1750-х гг. находилось два дома, один из которых принадлежал прадеду А.С. Пушкина - Абраму Петровичу Ганнибалу, "арапу Петра Великого". В 1759 г. он поселился в Санкт-Петербурге, по всей видимости по этой причине и приобрел здесь дом, где поселился со своей большой семьей. После смерти Абрама Петровича в 1781 г. участок перешел во владение его сыновей. Петр и Исаак уступили право владения им Ивану Абрамовичу за 4000 рублей.
Однако, пребывая в Санкт-Петербурге, они жили именно здесь. После смерти Ивана Абрамовича в 1801 г. новым хозяевом дома стал сенатор Иван Николаевич Неплюев, владевший тогда домом №1/6. Далее участком владела его дочь, для которой два отдельных корпуса в 1832 г. были перестроены в один по проекту К.Ф. Лемана.
17 июня 1855 г. дом выкупил князь Петр Никитич Трубецкой. Для нового хозяина архитектором Г.А. Боссе здание перестраивалось, было расширено влево. Вскоре Трубецкой женился на Елизавете Эсперовне Белосельской-Белозерской. Эта дама желала устроить здесь великосветский салон, однако приобрести такую известность их дому не удалось. Мало того, из-за больших финансовых трат князь был вынужден сдавать особняк в наем. Дом снимали английский посол Непир, итальянское посольство.
В 1874 г. дом приобрел зять князя Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато. В следующем году Демидов перепродал участок Василию Львовичу Нарышкину. Для Нарышкиных особняк перестраивал Р.А. Гедике.
Во дворе сохранялся сад, а вдоль Кирочного (ныне Друскеникского) переулка были построены новые служебный корпуса. Здесь архитектором был создан большой зал на 200-250 человек. Василий Львович Нарышкин был женат на княжне Февронье Орбелиани, его сын женился на дочери Сергея Юльевича Витте.
После 1917 г. хозяева особняка уехали из России. Здание передавалось от одной организации к другой. Здесь сохранялось большое количество художественных ценностей, которые в 1920 г. были перевезены в Эрмитаж. Часть картин была передана Русскому музею.

В основе здания сохранился объем постройки периода первых десятилетий существования Санкт‑Петербурга.
Здание состоит из основной двухэтажной части, построенной в 1742 г. и отделенной от следующих этажей декоративным широким фризом с лепными фигурными консолями и нишами под окнами. В 1760-1770-е гг. надстроен третий этаж. В 1831 г. в уровне третьего этажа над проездом по проекту архитектора Василия Петровича Стасова пристроен деревянный полукруглый эркер. В 1868-1869 гг. архитектор Виктор Александрович Шретер полностью переделал лицевой фасад, объединив окна 1 и 2 этажей в витринные и добавив над ними лепные композиции, а также оформив оконные проемы 3 этажа наличниками и лепными фризами. В 1931 г. надстроены два последних этажа.
Первоначальная застройка Морских слобод, где располагалась Большая Морская улица, была деревянной. В 1736 и 1737 гг. пожары уничтожили почти все строения. В 1740-х гг. Большая Морская улица была полностью застроена одноэтажными каменными домами на высоких подвалах. Тогда же началось освоение участка дома № 19, владельцем которого в этот период числился Иоганн Даниэль Альбрехт. Он построил на своем участке самый скромный в этом квартале дом – одноэтажный на высоком подвале, на пять осей.
В 1746 г.у И. Альбрехт продал дом купцу Петру Яковлевичу Лобри, при котором появился флигель вдоль западной границы участка.
В 1762 г. П. Лобри продал свой дом иностранному купцу, поставщику императорского двора Фридриху Вильгельму Поггенполю. Петром III ему было разрешено в виде исключения торговать в собственном доме.
В начале XIX века владельцами участка со всеми строениями становится семья Свистуновых. Дом был куплен женой действительного камергера Николая Петровича Свистунова – Марией Алексеевной Ржевской, дочерью президента Медицинской коллегии и вице-президента Академии наук Алексея Ржевского.
Николай Петрович Свистунов скончался в 1815 г. Его сын – Петр Николаевич Свистунов – принял активное участие в декабрьском восстании 1825 г. Он был членом Южного тайного общества, осуществлял связь между ним и Северным обществом, члены которого бывали в этом доме. Его арестовали в Москве и осудили на 15 лет каторги. Мария Алексеевна приняла католичество и уехала во Францию, передав особняк младшему брату Петра Алексею Николаевичу Свистунову, служившему в Лейб-гвардии Конном полку и дружившему с А.С. Пушкиным.
К 1831 г. участок принадлежал полковнику Федору Федоровичу Гроту. В 1841 г. дом был приобретен женой тайного советника Екатериной Михайловной Рибопьер. В 1859 г. Рибопьер заложила особняк за 75000 руб. камер-юнкеру, коллежскому секретарю Павлу Павловичу Демидову, сыну Авроры Карловны, который в 1868 г. продал дом купцу 1-й гильдии Андрею Карловичу Кумбергу.
В этом доме в XIX веке жил и скончался российский государственный деятель и ученый, генерал-лейтенант русской службы, архитектор, строитель, инженер-механик и один из организаторов транспортной системы Российской империи, проектировщик и управляющий строительством многих российских инженерных сооружений Августин де Бетанкур.
Здесь проживала княгиня Мария Федоровна Барятинская, сыном которой был будущий генерал-фельдмаршал Александр Иванович Барятинский, соученик Михаила Юрьевича Лермонтова.
При А. Кумберге фасад дома перестраивается по проекту архитектора В.А. Шретера. На аттике была помещена надпись «Торговый дом Кумберга». Этот торговый дом основал в 1851 г. сын А. Кумберга, мастер-бронзолитейщик Иоганн Андреас Кумберг.
В 1896 г. новым владельцем дома становится потомственный почетный гражданин Герман Фридрих Эйлерс, торговец цветами. Он владел домом до 1917 г.
В 1905 г. в доме Г.Ф. Эйлерса находилась типография Люндорфа, где печатались сатирические журналы времен первой Русской революции – «Зарево» и «Скорпион».

ДЕМИДОВСКИЕ МОСТЫ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ




В чугун, гранит мосты одеты,
В ажур решеток и оград.
Не раз поэтами воспеты
Мосты, что в городе стоят.
(Елена Рябцева)
В 1809 г. санкт-петербургский военный губернатор генерал-лейтенант Александр Дмитриевич Балашов* вместе с известным петербургским архитектором Василием (Вильямом) Ивановичем Гесте составил «план-прожект», согласно которому в Санкт-Петербурге должно было быть введено административное деление на 12 частей, а территория города должна была расшириться за счет образования Нарвской части. Этот же план предусматривал широкий ряд мероприятий по благоустройству города, в том числе по ремонту мостов и замене деревянных мостов через реки и каналы на металлические.
Проект выглядел грандиозно и был одобрен императором Александром I, но даже примерная смета его реализации вызывала ужас у министра финансов Российской империи, который говорил, что казна может выделить на эти цели не более одной трети запрашиваемых денег. Тогда Балашов решил обратиться к городской знати и купцам, которые активно застраивали Петербург своими домами, с просьбой «принять посильное участие сообразно положению своему» в реализации планов по благоустройству города. Многие знатные горожане активно жертвовали деньги на самые разные нужды Петербурга, получая за это либо фискальные послабления, либо иные льготы.
В начале XIX столетия многие купцы и заводчики, сколотив капитал в провинции и на окраинах России, стремились обосноваться в Петербурге. Решил «отстроиться» в Петербурге и Николай Никитич Демидов. Он присмотрел хорошее место для своего будущего дома и искал аудиенции у губернатора города. Узнав об этом, Балашов пригласил уральского заводчика к себе в резиденцию, где прямо спросил, готов ли Николай Никитич принять участие в благоустройстве города. Демидов попросил время на раздумья и уже на третий день передал короткую записку в канцелярию губернатора: «Готов принять на себя обязательства по изготовлению, доставке и установке шести мостов чугунных, для замены оными вышедших в негодность по ветхости».
Пять петербургских мостов — Красный, Ново-Московский, Поцелуев, Александровский (Малосеменовский) и Зеленый — были изготовлены на Выйском заводе и отправлены в Петербург, а с шестым мостом вышла заминка. В Санкт-Петербурге появился новый губернатор, с которым у Демидовых были сложные взаимоотношения. Николай Никитич решил мост не отправлять и велел «употребить его на месте» на усмотрение заводоуправления в Нижнем Тагиле.
Первый мост нуждающийся в ремонте был на улице Гороховой, известный, как Красный мост, важный для сообщения с выходом на набережную. История Красного моста, берет свое начало с 1717 г., со времен Петра Великого, в XVIII веке он назывался Белым. При Анне Иоановне его перестроили, а в 1778 г. мост окрасили в непривычно красный цвет, и в последующем цвет не меняли, так он стал называться Красным. При Александре I, в 1808 г. на стол губернатору лег проект арочного, однопролетного моста В.И Гесте, и уже в 1814 г. мост, благодаря вливаниям демидовского капитала, был закончен. Перила Красного моста, ранее литые чугунные, сегодня стальные. В них сохранен рисунок старого литья. Мост обновлен, но выглядит совершенно таким же, каким его видели в XIX веке. Он имеет статус памятника истории и архитектуры.
Следующий проект – это мост, который соединил берега Обводного канала. Следует отметить, это был первый мост через канал. Так появился Ново-Московский мост. Правда современники мало что найдут от демидовского проекта, уж очень он часто дополнялся новыми идеями следующих инженеров.
В 1816 г. снова привезли металл с Демидовских заводов. На этот раз Демидов вкладывает капитал в мост через Мойку, вместо деревянного Цветного, появляется Поцелуев мост. Петербургская газета «Северная почта» писала 12 августа 1816 г.: «Чугунный мост на Мойке, один из назначенных в 1808 г. к сооружению в здешней столице, именуемый Поцелуевым, совершенно работою окончен… и открыт для проезда 5 числа сего месяца. <…> Строение моста начато в мае сего года и окончено 2 сего августа. Величиною, отделкою и красотою, равно как и скоростью построения превосходит он другие здесь доселе воздвигнутые чугунные мосты».
Существует множество легенд, связанных с появлением названия Поцелуев мост. Говорили, что в XVIII веке, когда граница города доходила только до реки Мойки, мост служил местом прощаний и встреч. Здесь прощались со своими возлюбленными все, кому приходилось уезжать из города. Кроме того, считалось, что здесь арестанты прощались с родными (недалеко находилась тюрьма), отсюда и множество поцелуев. Согласно одной из легенд название объясняется тем, что в старину у влюбленных был обычай: при переходе через мост целоваться, чтобы, как они говорили при этом друг другу, никогда не расставаться. Сохранились предания, что в старину Поцелуев мост служил местом для свиданий молодых влюбленных, по каким-то причинам вынужденных скрывать свои чувства. Эти мифы получили дополнительное развитие в XX веке: если при расставании поцеловать человека на этом месте, то он обязательно вернется. Но, на самом деле все проще – мост выходил на питейное заведение «Поцелуев», которое принадлежало купцу одноименной фамилии.
Когда Н.Н. Демидов поссорился с новым генерал-губернатором Петербурга, он прекратил участвовать в реконструкции города. Новый губернатор Вязмитинов посчитал, что уральский заводчик и «миллионщик» мог бы дать городу гораздо больше. И, когда дело вновь коснулось благоустройства Петербурга, и губернатор в очередной раз напомнил Николаю Никитичу о данном некогда обещании, тот, со свойственной ему прямотой, отписал Вязмитинову: «…не будучи обязанным Вам лично ничем, смею заметить, что наши благодеяния Санкт-Петербургу производились исключительно по возможностям нашим, ныне ж мы таковых не имеем, а будем ли иметь впредь неведомо…».
Существует несколько версий, относительно количества мостов, построенных на средства Демидовых. Последние версии опираются на документы из личного архива инженера и архитектора Василия Ивановича Гесте, который был автором типового проекта одноарочного моста, разработанного для Петербурга. По этому проекту были построены Зеленый, Красный, Синий, Поцелуев мосты через Мойку, и Александровский мост через Введенский канал. В документах и письмах Гесте неоднократно упоминается, что все чугунные мосты этого проекта, кроме Синего, были изготовлены на нижнетагильском заводе Н.Н. Демидова, и установлены на его же средства.
Получалось, что Зеленый и Александровский мосты – это четвертый и пятый мосты, которые Николай Никитич Демидов обещал поставить в Петербург.
Найти Зеленый (в прошлом – Полицейский) мост не составляет труда: он соединяет собой Казанский и 2-й Адмиралтейский острова через реку Мойку в Центральном районе Санкт-Петербурга. По нему проходят многие туристические маршруты.
А вот тех, кто захочет отыскать Александровский мост, ждет разочарование. Александровский мост, именовавшийся сначала Малым чугунным (1829-1867), затем Семеновским или Малосеменовским, был ликвидирован в ходе реконструкции Ленинграда в 1970-х гг., его гранитные обелиски с фонарями были перенесены на Подьяческий мост через канал Грибоедова.
*Балашов Александр Дмитриевич (1770-1837), военный губернатор Санкт-Петербурга с 1809 по 1812 гг. Именно ему Александр I поручил вести переговоры с Наполеоном весной 1812 г. накануне вторжения в Россию. На вопрос Наполеона: «Какая ближайшая дорога на Москву?», – Балашов ответил: «Карл XII шел через Полтаву».