БЛЕСТЯЩАЯ ЭПОХА СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ
Санкт-Петербург в царствование Николая I — Императора Всероссийского с 19 ноября 1825 по 18 февраля 1855 гг.
Нажмите на картинку для перехода на страницу с архитектурными объектами Санкт-Петербурга!
БЛЕСТЯЩАЯ ЭПОХА В АРХИТЕКТУРЕ СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ
Вторая четверть XIX века — это блестящая эпоха в архитектуре северной столицы. Именно на протяжении этого периода создаются ансамбли главных петербургских площадей — Дворцовой и Сенатской, практически заново после пожара строится Зимний дворец, формируется современный облик Невского проспекта, возводится Исаакиевский собор. Строительство ведется в тех «ключевых местах», которые определяют классицистически ясный, торжественно-официальный образ Петербурга. В это же время в «главном» пригороде столицы, Петергофе, строятся камерные неоготические усадьбы и ансамбли эклектики. Связующим звеном этих, казалось бы, противоречащих друг другу линий развития архитектуры является фигура заказчика — императора Николая I.
Мир архитектурных замыслов императора биполярен — в нем могут дополнять и оттенять друг друга бревенчатый Никольский домик в Петергофе и громада Александровской колонны на Дворцовой площади.
Сооружением, открывающим николаевскую эпоху, принято считать петергофский дворец Коттедж. Однако не стоит забывать, что первый дворцово-парковый ансамбль, соответствовавший вкусам будущей императорской четы, создается не в загородной резиденции, а в столице. Это Аничков дворец. В его классических интерьерах, обновленных в 1817 г. Карлом Росси к свадьбе Николая I и Александры Федоровны, нет ничего, указывающего на то, что их хозяин меньше чем через десять лет построит для себя английский коттедж. И тем не менее новые веяния можно уловить именно в том, как обживались его классические пространства.
В петергофской усадьбе Николая I, названной Александрией в честь императрицы Александры Федоровны, архитектурная форма будет найдена. Стиль жизни, в котором частный мир отгорожен от всего внешнего, воплотится в формах английской готики. Коттедж можно воспринимать буквально как декларацию нового стиля. Почему же так меняется «поведение» этого нового стиля — от мирного сосуществования со старой классикой до программного отказа от классической традиции? Во многом это связано с самоощущением заказчиков. Аничков дворец они обустраивали еще, будучи великим князем и княгиней, когда «даже тень идеи» о царской власти «не приходила им в голову». Коттедж строили, став императором и императрицей.
Ситуация принципиально меняется за несколько месяцев 1825-1826 гг.: после внезапной смерти Александра I, короткого междуцарствия, восшествия на престол, сразу же обернувшегося подавлением восстания, пережитого страха за семью и самоличного участия императора в расследовании заговора женской частью императорской семьи власть начинает пониматься как сила, угрожающая частному миру и человеческому счастью. «Будущее показалось нам мрачным… Саша горько плакал перед троном, на котором он когда-нибудь будет коронован, я молила Бога, чтобы он не допустил меня дожить до этого дня! Мэри издали проливала слезы, видя меня на коленях перед Императором, возлагавшим корону на мою бедную голову…». Строительство Коттеджа стало своеобразным воплощением этих сентиментальных деклараций. Как бы в их подтверждение в новой императорской усадьбе присутствуют знаки, говорящие о том, что хозяйку дома правильнее было бы назвать ее девичьим именем — принцессой Шарлоттой. Герб Александрии — меч, пропущенный через венок из белых роз, — напоминает о рыцарском турнире, устроенном в Потсдаме в 1824 г. в честь Александры Федоровны. Наградой победителям были белые розы, сыпавшиеся из мишеней. Поскольку принцессу Шарлотту с детства звали в семье Blanchelour в честь героини модного тогда средневекового романа, при дворе Фридриха IV этот цветок был эмблемой Александры Федоровны. В Александрии вещи «называют» свою хозяйку именем, данным ей в родительском доме. Это имя как бы превращает Александру Федоровну из императрицы и супруги в прекрасную прусскую принцессу, благосклонность которой еще предстоит снискать подвигами. Коттедж сохраняет Александру Федоровну такой, какой ее по приезде в Россию увидел двор в 1817 г.: прекрасной и вместе с тем не наделенной никакими конкретными чертами.
Иной пример связи петергофской усадьбы с Аничковым дворцом — это строительство рядом с Коттеджем церкви Александра Невского. Решая возвести храм Александра Невского в Александрии, Николай I не только создает в новой резиденции «ориентир в пространстве», но увековечивает и славу русского оружия, и память об императоре Александре I. Поэтому петергофская церковь исполняется в готическом стиле. Николай I и дальше будет выбирать для многих сооружений, связанных с императором Александром, траурно-возвышенный готический стиль. Стоит вспомнить Александровский зал Зимнего дворца, оформленный архитектором А.П. Брюлловым в 1839 г. Благодаря размерам и белому цвету этот интерьер выглядит намного более торжественным, чем петергофская церковь, но в обоих случаях сохраняется сама идея прославления подвигов русской армии и императора Александра на языке готики.
На протяжении первого десятилетия своего правления Николай I чрезвычайно последовательно развивал и в столичной, и в загородной архитектуре те идеи, которые формировались еще в конце царствования Александра I. А воплощены они были в первую очередь в постройках Карла Росси. Ведь к 1825 г. последним словом в архитектуре загородных резиденций были перестроенный Росси в 1818-1822 гг. ансамбль Елагинского дворца и его же проект Собственной дачи для Александра I на Каменном острове 1824 г. Работая над ансамблем Елагина острова, К.И. Росси уделял особое внимание созданию нового водного парка. Он совершенно изменил ландшафт острова. На нем возникли цепи прудов, открылись виды на рукава Невы и даже на море — появились водные пейзажи всех возможных жанров. Таким же к концу царствования Николая I станет и Петергоф, с той лишь разницей, что у Росси все собрано на маленьком острове, а в Петергофе растянуто на многие километры Александрийского, Колонистского и Озеркового парков. Западную стрелку Елагина острова, ставшую излюбленным местом гуляния петербуржцев, предполагалось оформить в готическом стиле. Однако эту идею удалось осуществить не на Елагином острове, а в Петергофе, где недалеко от не менее любимого петербуржцами Монплезира по распоряжению Александры Федоровны в 1858 г. был выстроен готический павильон «Ренелла».
Тем самым в сфере загородного строительства Николай Павлович и его семейство оказываются прилежными учениками Александра I. Но они достаточно тонко уловили новые веяния и бесспорно повлияли на сложение соответствующего этим веяниям архитектурного языка. В конце 20-х — начале 30-х гг. Николай I создает свой частный мир в загородных резиденциях и параллельно укрепляет образ императорской власти в столице: одновременно с петергофскими дачами и павильонами в Петербурге строятся Преображенский и Троицкий соборы (работу над их проектами В.П. Стасов начинает сразу после восшествия Николая I на престол), завершается строительство здания Генштаба, возникает идея постановки на площади перед Зимним дворцом Александровской колонны.
Появление соборов, также, как и строительство Коттеджа, связано с восстанием декабристов. Но если строительство петергофской усадьбы связано с возникшим у императора вследствие тяжелых обстоятельств первого года правления желанием иметь некое прибежище, то постройка Преображенского и Троицкого соборов связана с конкретными обстоятельствами декабрьских событий. Гвардейские Преображенский и Измайловский полки не перешли на сторону восставших 14 декабря, и их верность Николаю I во многом определила исход событий. Поэтому в понимании Николая I две новые полковые церкви приобретали характер памятников той самой «верности, не пошатнувшейся даже в несчастии». В облике соборов нет и намека на особенное отношение императора к полкам.
Особенностью этих храмов стало соединение классицистических принципов с древнерусскими чертами. Любопытно, что произошло это задолго до появления формулы «православие, самодержавие, народность» и произведений Константина Тона. Тем не менее, строя эти храмы, Стасов начинает сближать классический язык с национальным. Он согласует пятиглавие с портиками разных ордеров, превращает арки звона в римские аркады, в плане ищет разные варианты крестово-купольной композиции. В память о военных заслугах Преображенского полка в ходе турецкой кампании Стасов по указанию Николая I сооружает для собора ограду из трофейных пушек. Из того же похода император привозит камень из павшей турецкой крепости и украшает им стену Коттеджа. Тем самым Преображенский собор включается им в сюжет рыцарской игры, развивающийся в Александрии: войско возвращается с «войны против неверных» с трофеями для своего храма, а их сюзерен — для своего замка.
В 1832 г. царская семья заказывает К.-Ф. Шинкелю проект церкви Александра Невского для Петергофа. В том же году в Петербурге устанавливается Александровская колонна, и начинаются работы по ее окончательному оформлению. В своей первоначальной идее обе эти постройки — памятники Александру I. Но как велика разница между памятниками, созданными для столицы и для усадьбы! Вот как оценивает колоссальное предприятие по сооружению Александровской колонны Огюст Монферран: «Когда торжествующий победу Рим привел из Александрии галеры, груженные огромными египетскими обелисками, чтобы установить их в стенах города, Рим этим доказал всему миру, что нет ничего невозможного для человека, руководствующегося непреклонной волей и чувством собственного величия. Проникнувшись подобными идеями… я осмелился предложить… сооружение памятника, посвященного светлой памяти императора Александра I». Тем самым колонна — памятник Александру как императору богочеловеку, для которого нет ничего невозможного.
Совсем иным будет такой памятник в Петергофе. Здесь он станет маленькой капеллой, как бы фрагментом несохранившегося готического собора, украшенного множеством башенок, бронзовыми статуями и цветными витражами. Образ императора вновь сакрализуется: в столице Александр увековечивался как монарх, а в Петергофе — как христианин, причастный вечной жизни.
К 1835 г. завершено строительство основных петербургских ансамблей Стасова и Росси: в 1829 г. закончены перестройка Генштаба и строительство Преображенского собора, в 1832 г. торжественно открыт Александринский театр, в 1834 г. с возведением Александровской колонны завершен ансамбль площади Генштаба, закончено строительство Сената и Синода и оформление Сенатской площади, Театральной площади и Публичной библиотеки, открыты Нарвские ворота, в 1835 г. освящен Троицкий собор. К середине 30-х гг. в Петербурге возникают все те форумы, арки и обелиски, многоколонные улицы, «пантеоновские» портики и «купола святого Петра», которые заставляют современников воспринимать практически все строительство той эпохи в «римских категориях».
Время 1832-1834 гг. станет некоторым рубежом в архитектуре николаевской эпохи. К этому моменту в столице завершаются все проекты, хоть в какой-либо степени начатые при Александре I. Устанавливая Александровскую колонну, Николай I как бы ставит точку в своей архитектурной теме славы Александровского царствования. В это же время он расстается и с теми архитекторами, которые начинали работать еще при прежнем императоре. В архитектурном смысле в 1832-1834 гг. заканчивается большая эпоха, начавшаяся еще в конце 1810-х гг. с появлением Карла Росси. Теперь на смену К.И. Росси и А.А. Менеласу придут К.А. Тон, А.П. Брюллов и А.И. Штакеншнейдер. Фигурой, связывающей эти две архитектурные эпохи, окажется В.П. Стасов.
Во второй половине 1830-х гг. на Невском проспекте в кварталах, прилегающих к Казанскому собору, проводятся крупные перестройки иноверческих церквей. Все начинается с обширных ремонтных работ в костеле святой Екатерины, затем следует перестройка Лютеранской церкви святого Петра, жилых корпусов Армянской церкви и дома Голландской церкви. Таким образом, недалеко от Зимнего дворца возникает целое «архитектурное собрание» европейских конфессий. Именно в этом качестве Невский проспект привлекал внимание современников. Так, Теофиль Готье в 1858 г. писал о Невском проспекте как о месте, где «…идеи религиозной терпимости прямо-таки претворены в жизнь… Буквально нет ни одного вероисповедания, какое не имело бы своей обители, своего храма на этой широкой улице».
РУССКИЙ АМПИР В АРХИТЕКТУРЕ
Русский ампир – художественный стиль начала XIX века, который особенно ярко проявился в архитектуре, дизайне интерьеров, декоративно-прикладном искусстве столицы российской империи – Петербурге. Стиль сложился под влиянием французского ампира после победы России над Наполеоном в войне 1812-1815 гг.
Венский конгресс 1815 г. – общеевропейская конференция, определившая границы европейских государств после наполеоновских войн.
Историки отмечают парадоксальность того, что ампир – имперский стиль наполеоновской эпохи, – прижился в стране, победившей Наполеона, в отличие от других стран антинаполеоновской коалиции – Германии и Австрии. Однако моду на ампир в России можно объяснить появлением претензий Российской империи на диктат в Европе, тенденция которого наметилась после Венского конгресса 1815 г. Кроме того, в России была сильна мода на все французское, даже во время войны. На волне триумфальной победы над наполеоновской Францией имперский стиль стал олицетворять торжество государственности, монархической власти. Русский ампир должен был продемонстрировать властителям Европы, что теперь Россия является наследницей Рима (Москву называли третьим Римом, а Петербург – четвертым Римом). Победа над Наполеоном доказала это право.
Такова была идеологическая основа русского ампира. Российский ампир смог воплотить основную идею Петра Великого – воспеть мощь Российской империи.
Стиль ампир в России особенно ярко проявился в архитектуре Петербурга во второй четверти XIX века. Архитектуру этого периода нередко называют александровским классицизмом. Однако александровский классицизм ориентирован на греческую античность в отличие от ампира, в основу которого легла античная классика Римской империи. Для русского ампира также, как и для наполеоновского, характерно использование изображений римских щитов, факелов, стрел, венков из дубовых листьев, орлов.
Жесткость и холодность французского ампира в русском варианте стиля смягчил архитектор итальянского происхождения Карл Росси. Благодаря творчеству К. Росси русский ампир отразил триумфальный, державный настрой империи. Первый проект архитектора – парадная набережная от Зимнего дворца до Сенатской площади. Под руководством К. Росси возведены дворец императрицы Марии Федоровны на Елагином острове, ансамбль Дворцовой площади, Синода. К. Росси спроектировал арку Главного штаба с триумфальной колесницей древнеримской богини победы – Виктории.
Александровская колонна, созданная архитектором Огюстом Монферраном в 1834 г. по замыслу К. Росси напоминает Колонну Трояна в Риме. Материал – монолит розового гранита. Венчает колонну фигура ангела с крестом (скульптор Б. Орловский). Бронзовые барельефы на пьедестале включают изображения древнерусских кольчуг, шишаков, щитов. Произведения К. Росси отражают триумф России в победоносной войне и создания образа Петербурга как «четвертого Рима». Городские ансамбли, созданные архитектором, охватывают широкие пространства и формируют облик Петербурга как имперского города.
Другим видным архитектором стиля ампир в России был В.П. Стасов. С 1808 г. Стасов работал на строительстве Петербурга. Стасов является автором Гвардейских соборов – храмов гвардейских полков, расквартированных в столице: Спасо-Преображенского (1827-1829) и Свято-Троицкого (1827-1835).
Троицкий собор Измайловского полка (на границе петербургской Коломны) с большими куполами, колоннами и крупным рельефным фризом (работа скульпторов С.И. Гальберга, И.И. Леппе). Кроме того, Стасов – создатель двух Триумфальных ворот в Петербурге.
Нарвские Триумфальные ворота (1827-1834) – заменили деревянные, которые архитектор Дж. Кваренги построил в 1814 г. — под ними проходили полки, возвращавшиеся с победой из Франции. Триумфальные ворота строились из кирпича, а сверху обшивались медью. Медная скульптурная группа, венчающая ворота, изображает фигуру Славы с пальмовой ветвью и лавровым венком в руках – символами мира и славы (кони – скульптор П.К. Клодт, колесница – В.И. Демут-Малиновский, фигура Славы – С.С. Пименов). На пьедесталах в нишах между колоннами – фигуры воинов в древнерусских доспехах (скульпторы С.С. Пименов и В.И. Демут-Малиновский). Над фигурами высечен и позолочен список полков русской армии, которые принимали участие в войне 1812 г. На карнизе – фигуры духов славы и мира, между ними – перечень битв, в которых они участвовали. Также ворота украшены именем царя-освободителя Александра I.
Московские триумфальные ворота (1834-1838) в Петербурге возведены в память победоносного завершения русско-турецкой войны 1829 г. и подавления в 1831 г. польского восстания. Композиция Московских триумфальных ворот не совсем характерна для ампира, так как строение напоминает не римскую триумфальную арку, а греческие пропилеи. Триумфальные московские ворота оформлены колоннами дорического ордера из чугуна, над ними находится фриз, на нем тридцать крылатых фигур несут щиты с российскими гербами – городов, полки которых участвовали в сражениях. Вверху установлены восемь пятиметровых композиций из древнеримских военных атрибутов (скульптор Б. И. Орловский).
Период развития русского ампира в архитектуре первой половины XIX века иногда называют «николаевским» (правление Николая I). Есть также мнение, что николаевский ампир – это последняя завершающая стадия русского классицизма, его т.н. «казенная версия».
В этот период стиль был более всего характерен для северной столицы – Петербурга. В то же время в загородных резиденциях царя больше преобладал романтический классицизм в неоготическое направление, а храмы возводились в русско-византийском стиле.
Император Николай I и дороги
Известная сентенция об императоре Александре I, который «всю жизнь провел в дороге», не менее справедлива и для Николая I. «Император беспрестанно путешествует»,— писал о Николае Павловиче маркиз де Кюстин. Со свойственным ему сарказмом заезжий путешественник объяснял это тем, что при Императорском дворе было скучно. На самом деле, путешествия, как обычно назывались поездки императора, объяснялись необходимостью инспектирования войск, губерний, а также зарубежных визитов. Но была еще одна причина, которая приводила к частым перемещениям императорской семьи и самого императора в окрестностях столицы, — это особый летний режим посещения пригородных императорских резиденций.
Императорская семья проводила в Санкт-Петербурге (Зимнем и Аничковом дворцах) только часть года, не более 6-7 месяцев во время промозглой питерской зимы. В остальное время Двор путешествовал в окрестностях столицы, и в глазах посторонних людей это создавало впечатление бурной и блестящей придворной жизни. Конечно, любимой резиденцией Николая I оставался Петергоф, но и другие пригороды не были забыты. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала: «Теперь как-то трудно представить, как часто наш Двор менял свое местопребывание между маем и октябрем месяцем. Весной мы проводили несколько дней на Елагином, чтобы избежать уличной пыли, затем Царское Село, переезд на июль в Петергофский Летний дворец и, наконец, из-за маневров, Гатчина или Ропша с ураганом светских обязанностей: приемы, балы, даже французский
театр в маленьком деревянном доме». Об этом же писал А.X. Бенкендорф в своих записках за 1834 г.: «Лето 1834 года прошло, как обыкновенно, в переездах между Царским Селом, Петергофом, Елагиным, Кронштадтом и Красносельским лагерем, в учениях, маневрах и смотрах сухопутных войск и флота». Можно было бы уточнить, что май и позднюю осень-октябрь, а то и ноябрь, царская семья часто проводила в Царском Селе, а переезд в Петергоф чаще всего происходил в июне. Следует упомянуть и Гатчину, куда Императорский двор часто переезжал из Царского Села во второй половине октября и часто находился до ноября.
Одной из благоустроенных и живописных была начавшая формироваться еще при Петре I «Петергофская першпектива» — система усадеб на взморье Финского залива. В 1770-1780-х гг. были проведены работы по ее реконструкции; новую дорогу «шоссировали», а вдоль нее устанавливали мраморные верстовые столбы. Это о ней с восторгом писала великая княгиня Александра Федоровна, вспоминая о своем первом лете в России после замужества (1817 г.). «Итак, Двор отбыл в Петергоф. <…> Я поминутно вскрикивала от радости при виде моря, старых деревьев, растущих на берегу, и фонтанов в парке». С момента своего возникновения Петергоф, как заметил П.П. Свиньин, «был местом отдохновения наших монархов». «Дорога от столицы к сей прекрасной мызе, на пространстве 25 верст может сама по себе послужить достойным предметом для пера нового Томсона или для кисти нового Рюздаля».
Как отмечает историк С.Б. Горбатенко, с восшествием на престол Николая I «началось целенаправленное ландшафтное формирование окрестностей северной столицы, и в первую очередь имений Императорской фамилии». В 1832 г. император, любивший море, превратил Петергоф в свою официальную летнюю резиденцию, и начал приобретать окрестные частные владения.
По оживленной Петергофской перспективе путешественники последовательно проезжали по пути от Санкт-Петербурга дворцово-парковые комплексы, выходившие к побережью Финского залива. После Стрельны, резиденции великого князя Константина Павловича (затем Константина Николаевича) следовали Михайловка, где жил великий князь Михаил Николаевич, затем — Знаменка, резиденция великого князя Николая Николаевича (до совершеннолетия имение принадлежало императрице Александре Федоровне), затем были императорские Александрия и Петергоф. В 1849 г. четыре усадьбы между Стрельной и Петергофом объединила проложенная по берегу моря прогулочная Морская дорога. Между Петергофом и Ораниенбаумом, владельцем которого был великий князь Михаил Павлович, на побережье, растянувшемся на 14 верст, находились Ферма принца Ольденбургского, Собственная дача великого князя Александра Николаевича, Сергиевка великой княгини Марии Николаевны.
Лучшей в России при Александре I считалась шоссейная дорога из Санкт-Петербурга в Царское Село. Между Санкт-Петербургом и Царским Селом существовали тогда три заставы — так называемые «рогатки». Вдоль шоссе стояли гранитные обелиски, на каждом из которых было высечено обозначение версты. Здесь предпринимались и некоторые опыты благоустройства. В последний год царствования Александра I, в 1825 г., писатель К.С. Сербинович писал: «В то лето царскосельская дорога представляла то удобство, что была вся, для спокойной езды, вымощена досками, положенными вдоль по дороге, в четыре ряда, называвшиеся колесопроводами: каждый экипаж, держась правой стороны, ехал по двум колесопроводам. Гладкость дороги делала езду скорою и спокойною; но в дождливую осень доски превратились в щепы».
Формально существовало и строящееся Московское шоссе, но весьма неблагоустроенное; к 1825 г. оно было доведено до Новгорода. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала о путешествии в Москву на коронацию в 1826 г.: «Шоссе не существовало, только одни проселочные дороги с брусьями с правой стороны, воткнутыми просто в песок». В годы юности Николая Павловича, большой непоседа и путешественник со стажем А.С. Пушкин мечтал: «…Дороги, верно, у нас изменятся безмерно: шоссе Россию здесь и тут, соединив, пересекут». Впрочем, поэт успел все-таки прокатиться по первому шоссе из Санкт-Петербурга в Москву, построенному в 1816-1833 гг.
Состояние окрестностей европейских столиц ярко характеризует общий культурный уровень народа и его правительства. При Николае I в широких масштабах развернулось строительство усовершенствованных шоссе. «Шоссе» (в переводе с франц. означает буквально «обутая») — это дорога с насыпным полотном из щебня и песка.
В предшествующий период в России их строили по системе Трезаге (из Санкт-Петербурга в Москву), а при Николае I — по системе Мак-Адама. После завершения, начатого при Александре I московского шоссе, при Николае I в период с 1833 по 1855 г. было построено 6,5 тыс. км шоссейных дорог. Сеть дорог соединила столицу с пригородами. Об этом свидетельствует «Карта окрестностей Петербурга с проектируемыми шоссе» (1834). Было проложено шоссе от Пулкова до Петергофской дороги (1831-1832); оно соединилось с Петергофской дорогой в районе Лигово — имения Ф.Ф. Буксгевдена. Следующим стало Красносельское шоссе с выходом в район деревни Большая Кикенка (проект 1832 г., впоследствии уточненный).
В декабре 1836 г. Николай I утвердил проект шоссе Подгорное — Пулково — Гатчина. Новое шоссе, обогнув Пулковскую гору, напрямую соединило Санкт-Петербург с Гатчиной (ранее путь лежал через Царское Село). Шоссе было названо Динабургским по названию г. Динабург (Двинск, Даугавпилс). Ныне это Киевское шоссе.
Еще одно шоссе соединило Царское Село с Павловском. В письме к наследнику, цесаревичу Александру Николаевичу от 18 (30) октября 1838 г. император Николай I писал о новом строительстве, которое началось в Софийской части Царского Села и новых дорогах: «Невероятно, что сделано. Софийская часть почти вся застроена… новая шоссе (от франц. la chausse—женского рода) до Малиновского дома кончена, а до Павловска прямая шоссе насыпана в полотне; это все украсило и весь вид переменило. Теперь будут сносить Новоселку и обратят всю эту местность до Павловска в парад, и будет новая садовая дорога от дачи Ниси прямо к Павловскому парку на прямой просек к желтому павильону».
В конце 1830-1840-х гг. в Петергофе между Самсоновским водоводом и Ропшинским шоссе была сооружена прямоугольная сеть дорог, которая связала деревни дворцовых крестьян. Восточную сторону этой системы дорог составило шоссе от Знаменки до Ропши. В связи с приобретением Ропши (1826) и Знаменки (1835) в 1841 г. началось строительство Ропшинского шоссе. Ропшу и Знаменку связала идеально прямая 13-верстная трасса. В 1844 г. Николай I повелел построить шоссе по дорогам, ведущим к Красному Селу (центру летних военных лагерей) от Лигова, Гатчины, Кипени, Ропши, Царского Села (деревни Александровки). В дальнейшем началось их проектирование и строительство. Впоследствии А.Ф. Тютчева охарактеризует их как «единственные, увы, хорошие дороги во всей России».
ЛЮБИМЫЙ АРХИТЕКТОР ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ I
Андрея Штакеншнейдера императору Николаю I порекомендовал граф Александр Бенкендорф. С тех пор заказчиками архитектора сделались и сам император, и его родственники, и другие высокопоставленные жители Петербурга. Штакеншнейдер стал специалистом по зданиям придворного ведомства, парковым павильонам и дворцам.
Дворец Белосельских-Белозерских
Дворец для княжеской семьи Белосельских-Белозерских Андрей Штакеншнейдер построил в стиле необарокко. Он вдохновлялся Строгановским дворцом Бартоломео Растрелли и даже копировал некоторые элементы декора для фасадов. Скульптор Давид Йенсен создал фигуры атлантов и кариатид для украшения внешних стен, что сделало здание пышным и парадным. После того как дворец был построен, кариатиды стали очень популярным декором: частные заказчики то и дело просили архитекторов украсить здания в подобном стиле.
Интерьеры дворца Белосельских-Белозерских были оформлены в стиле рококо. Особенно впечатляющей получилась парадная лестница, также украшенная фигурами кариатид.
Николаевский дворец
Этот дворец был построен для третьего сына императора Николая I — Николая Николаевича. Андрей Штакеншнейдер совместно со своими помощниками Августом Ланге и Карлом Циглером, помимо дворца, возвели домовую церковь, конюшни и манеж: хозяин здания занимал должность командующего кавалеристскими силами России и был блестящим наездником.
Сам дворец построили в 1850-е гг., он был оснащен по последнему слову техники. Здесь был водопровод и канализация, телеграф и гидравлический лифт. Фасады дворца поклонник эклектики Штакеншнейдер оформил в стиле неоренессанса.
После смерти хозяина дворец был продан за долги в казну. Через некоторое время здесь разместился Ксениинский женский институт, названный так по имени великой княгини Ксении Александровны — супруги внука Николая I. В советское время здание было переименовано в Дворец труда — здесь «поселился» совет профсоюзов.
Ново-Михайловский дворец
Ново-Михайловский дворец по проекту Штакеншнейдера стал резиденцией для младшего сына Николая I — Михаила Николаевича. Ново-Михайловским его назвали потому, что Михайловский дворец в городе уже был —он принадлежал брату Николая I Михаилу Павловичу.
Николай I при строительстве не скупился: дворец был оснащен всеми техническими новинками тех лет, для украшения фасада император приказал использовать каррарский мрамор. Архитектор и это здание декорировал фигурами кариатид. В отделке дворца Андрей Штакеншнейдер использовал свойственное эклектике переплетение разных архитектурных стилей и направлений — рококо, барокко и неоренессанс. Интерьеры были оформлены в стиле классицизм, хотя в некоторых залах Штакеншнейдер обращался и к готике, и к рококо, и к мавританскому стилю.
Мариинский дворец
Мариинский дворец Штакеншнейдер возвел для старшей дочери императора. Великокняжеская резиденция стала свадебным подарком, когда Мария Николаевна венчалась с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским.
Огромный дворец было решено построить на месте бывшего дома графа Чернышева, который частично вошел в новый ансамбль. Чтобы здание вписалось в ансамбль Исаакиевской площади, расширили соседний Синий мост через реку Мойку. Фасад здания был оформлен в классическом стиле. Однако в интерьерах Штакеншнейдер решился на эксперимент. Дворец стал вторым зданием после Зимнего дворца, где стиль эклектики использовался во внутренней отделке.
Позже наследники дворца продали его в казну. Здание стало резиденцией Государственного совета: именно здесь состоялось знаменитое заседание, которое написал Илья Репин. Сегодня в Мариинском дворце находится Законодательное собрание Санкт-Петербурга.
Павильоны в Колонистском парке
Колонистский парк — самый маленький в Петергофе, основную его часть занимает пруд с двумя островами. Парковый ансамбль Андрей Штакеншнейдер также спроектировал по заказу Николая I. На островах архитектор построил два павильона. Один, Ольгин, был назван в честь дочери императора, другой, Царицын, в честь его жены. Царицын павильон был возведен в помпейском стиле — с атриумом и мозаичным полом. Ольгин павильон скорее напоминает неаполитанский памятник: это трехэтажная башня желтого цвета, украшенная белыми бюстами и барельефами. При Николае I между островками курсировали паромы, для которых были построены изящные причалы.
Павильоны в Луговом парке
Южнее Колонистского парка находится другое детище Штакеншнейдера — Луговой парк. В нем целых девять прудов, и вода из них питает петергофские фонтаны. Помимо многочисленных мостиков, плотин и шлюзов, архитектор построил здесь павильон «Озерки» и «Руина» и дворец Бельведер, который Николай I посвятил своей жене Александре Федоровне.
«Озерки», или иначе Розовый павильон, состояли из двух небольших корпусов, соединенных галереей. Здание было разрушено в годы Великой Отечественной войны, и от него сохранилась лишь гранитная площадка. Благополучнее сложилась судьба другой постройки — дворца Бельведер. На это здание Николая I вдохновил храм Эрехтейон в Афинах. Император сам нарисовал эскиз постройки и приказал Штакеншнейдеру воплотить его в жизнь. Псевдоантичный дворец был украшен множеством скульптур, здесь даже были копии коней с Аничкова моста. Здание также пострадало в военные годы, но в советское время его восстановили.
Творческое наследие архитектора В.П. Стасова
Панорама Невского проспекта. Правая, теневая сторона
Россия, Санкт-Петербург. 1830-1835 гг.
Автор акварели: В.С. Садовников. Литограф: И. Иванов. Издатель: А.М. Прево. Бумага; литография, акварель. 743 х 27 см
О выходе в свет панорамы-литографии Невского проспекта было объявлено в «Литературной газете» № 15 за 1830 г.: «”Панорама Невского проспекта”. Под сим названием г. Прево, смотритель выставки произведений русских художников, издает ряд литографированных картинок, представляющих церкви, дома и другие памятники зодчества, находящиеся на Невском проспекте на протяжении от Аничкова дворца до Адмиралтейства. Картинки сии, склеенные вместе, составляют свиток или бумажную ленту около десяти аршин длиною и шесть вершков шириною для одной, и столько же для другой стороны Невского проспекта…».
Автором акварельного оригинала был крепостной художник Василий Семенович Садовников (1800-1879), основу художественного образования которого составили самостоятельные занятия, копирование с акварелей и литографий, зарисовки с натуры архитектуры и стаффажа. В 1837 г., после смерти Н.П. Голицыной, он получает освобождение от крепостной зависимости, а в начале 1838 г. Совет Академии художеств присуждает ему звание неклассного художника.
Первая часть Панорамы Невского проспекта (правая, теневая сторона), была исполнена за семь лет до присуждения Садовникову звания художника. Выход второй части Панорамы (левой, солнечной стороны, охватывающей местность от Дворцовой площади до Аничковского моста) задержался до 1835 г. Издателем Панорамы выступил А.М. Прево (1801-1867) – комиссионер Общества поощрения художников и смотритель его постоянной выставки-продажи. Литографами выступили однофамильцы Ивановы. Первая часть выполнена литографом И.Ивановым, о котором почти ничего не известно. Вторую часть выполнял П.Иванов – рисовальщик и литограф при Военной типографии в Петербурге. Современники отмечали точность и изящество Панорамы, покупая ее для украшения своих домов или в подарок друзьям и родным. Например, Н.В. Гоголь в 1836 г. послал ее из Петербурга домой своей матери.
На горизонтальной плоскости, лентой непрерывного фриза, дано панорамное изображение правой, теневой стороны Невского Проспекта, охватывающее местность от здания Кабинета Его Императорского Величества до Исаакиевской площади, включая Аничковский дворец, Александринский театр, Императорскую Публичную библиотеку, Гостиный двор, Городскую думу, Казанский собор, Строгановский дворец и Полицейский мост.
Фронтально изображенные на панораме фасады домов отображают развертку застройки проспекта второй половины 1820-х гг., запечатлев все “новейшие” изменения в его облике.
Изображение архитектурного пейзажа дополнено многочисленными стаффажными фигурками городских жителей и уличными сценками, придающими естественность и живость панораме. В изобразительном контексте панорама отличается тщательностью передачи архитектурных сооружений, городских типажей, мелких многочисленных деталей ( например, вывесок многочисленных магазинов, контор, аптек), делая ее «весьма ценным документом эпохи».
Начинается Панорама зданием, известным как «Кабинет Его Императорского Величества», сооруженным в 1805 г. по проекту архитектора Дж.Кваренги. Первоначально спроектированное как торговый корпус, на первом этаже которого размещались лавки, на втором – жилые помещения, в 1809 г. здание было отдано для нужд дворцового ведомства, для так называемого «императорского кабинета», в связи с чем оно было перестроено архитектором Л.Руска (фрагмент 01/14).
Далее изображен один из императорских дворцов Петербурга – Аничковский дворец, строительство которого в 1741 г. начал архитектор М.Г.Земцов, а закончил в 1751 г. Ф.Б.Растрелли. Задуманный и осуществленный первоначально в формах раннего барокко, дворец уже в 1817 г., благодаря многочисленным переделкам архитекторов Старова, Руска и Росси, утратил свой первоначальный вид. Таким он предстаёт на Панораме В. Садовникова (фрагмент 02/14).
Два садовых павильона (1816-1818), замыкающие территорию дворцового сада (фрагмент 02/14 – 3/14), построены архитектором К.Росси, автором ансамбля площади перед Александринским театром, расположенным следом за Аничковским дворцом. Композиционным центром площади, варианты которой разрабатывались К.Росси на протяжении 1816-1827 гг., стал новый театр (1828-1832), на сцене которого шли не только драматические, но оперные и балетные спектакли. Здесь была осуществлена первая постановка «Ревизора» Н.В. Гоголя, показаны «Маскарад» М.Ю. Лермонтова, многие пьесы И.С. Тургенева и А.Н. Островского (фрагмент 03/14).
Почти одновременно с театром, в 1828-1834 гг. К. Росси было возведено расположенное справа здание Публичной библиотеки, воспринимаемое в единстве с более старым ее объемом, стоящим на углу Невского и Садовой улицы (архитектор Е.Т. Соколов, 1796-1801), и своим скругленным фасадом удачно оформляющим этот участок проспекта. В библиотеке работали И.А. Крылов, переводчик «Илиады» поэт Н.И. Гнедич, поэты А.А. Дельвиг и В.Ф. Одоевский, критик В.В. Стасов (фрагменты 03/14-04/14).
Продолжает Панораму Невского проспекта изображение Гостиного двора, первоначальный проект которого, разработанный в 1757 г. архитектором Ф.Б. Растрелли, отличался богатством декоративного убранства. Но, несмотря на то, что он был утвержден императрицей Елизаветой Петровной, купечество не пошло на «великое отягощение капитала», как называлось в документах осуществление дорогостоящей постройки. С 1761 по 1785 г. ведется строительство Гостиного двора уже по проекту архитектора Ж.-Б.Валлен-Деламота, отказавшегося от пышности и декоративности барочных форм, возведя здание в классицистическом стиле (фрагмент 04/14-05/14).
Далее расположены шестиколонный портик с треугольным фронтоном (архитектор Л. Руска, 1802-1806 гг.) и высокая башня (архитектор Д. Феррари), надстроенная в 1825 г. на месте частично разобранных Серебряных рядов (Дж. Кваренги, 1784-1787). Первоначально башня использовалась для передачи сигналов оптического телеграфа из Зимнего дворца до Царского Села и Варшавы, а с 1840-х гг. она превращена в каланчу. В здании Серебряных рядов располагалась Городская дума, большой зал которой со второй половины XIX века использовался для концертов и литературных вечеров (фрагмент 06/14).
Слева от Казанского собора, в угловом доме по Невскому проспекту жил архитектор А.Н. Воронихин, бывший крепостной графов Строгановых. По его проекту здесь же, на месте снесённых частновладельческих строений и каменной церкви Рождества Богородицы (1733-1737, архитектор М.Г. Земцов), в 1801-1811 гг. возводился Казанский собор, органично связанный с проспектом грандиозной, широко раскинутой полукругом колоннадой. В 1813 г. в соборе был похоронен фельдмаршал М.И. Кутузов. Здесь долгое время находились знамена побежденной наполеоновской армии и ключи от городов и крепостей, завоеванных русскими войсками (с 1914 г. основанная часть военных реликвий была передана в ГИМ; фрагмент 07/14).
Справа от собора, на углу Казанской площади и Невского проспекта изображен дом для священнослужителей, входивший в комплекс Казанского собора. Построенный в 1813-1816 гг. В.П. Стасовым, своей строгостью и сдержанностью архитектурных форм он создает логичный переход парадной площади в рядовую застройку проспекта. На первом этаже этого дома находился магазин фарфоровых изделий Батениных, славившиеся «чистотою и добротою», а также умеренными ценами (фрагмент 08/14).
Далее из сохранившегося до настоящего времени архитектурного сооружения, зафиксированного на Панораме, необходимо отметить дворец графа С.Г. Строганова (1752-1754 гг., Ф.Б. Растрелли). Построенный в стиле барокко, дворец был несколько видоизменен в 1790-х гг. архитектором А.Н. Воронихиным, перенесшего, в частности, главный вход дворца со двора на Невский проспект. В начале XIX века домом владел А.С. Строганов, известный коллекционер и президент Академии художеств (фрагмент 09/14).
Рядом с дворцом Строганова на Панораме изображен мост через Мойку, с 1777 г. называющийся Полицейским (из-за близости к дому генерал-полицмейстера на противоположной стороне Мойки, а также к зданию Главной полиции). Сооруженный в 1720 г., он был первоначально подъемным, деревянным, окрашенным в зеленый цвет, и назывался «Зеленым». В 1806-1808 гг. по проекту инженера и архитектора В.И. Гесте деревянный мост был заменен чугунным, оригинальной конструкции, первым из однотипных сооружений такого рода, позднее широко распространённых в Петербурге (фрагмент 10/14).
На протяжении всего Невского проспекта, от Аничковского дворца до Полицейского моста, с перерывом у Казанского собора, на Панораме изображены маленькие деревца, украшавшие проспект до 1841 г. Эти пятьсот деревьев были посажены вдоль тротуаров в 1819 г., заменив посадки, существовавшие на Невском с 1800 года, когда в центре проспекта, по насыпи, проходил украшенный с двух сторон липками бульвар.
Рядом с Полицейским мостом расположен сохранившийся до настоящего времени дом, в XVIII века принадлежавший полицмейстеру Н.И. Чичерину. В начале XIX века его приобрел «именитый мещанин» А.С. Коссиковский, чьи инициалы «А.К.» видны на угловых полукруглых фронтонах здания. Построен этот дом на месте сооружённого в 1755 г. Ф.Б. Растрелли деревянного дворца императрицы Елизаветы Петровны. В «Доме с колоннами» – так назывался дом Коссиковского в 30-х годах XIX века, до 1826 г. находился ресторан «Talon», который упоминал А.С. Пушкин в своем романе «Евгений Онегин», а также помещались типография и книжная лавка А.И. Плюшара – издателя первого русского энциклопедического словаря. Во второй половине XIX-начале XX века в этом доме, называемом в тот период «Залом благородного собрания», выступали М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, И.С. Тургенев (фрагмент 10/14).
Далее (правее) на Панораме изображены несколько домов, из которых сейчас существует лишь один – с треугольным фронтоном и балконами, построенным в первой четверти XIX века в строгих формах классицизма (арх. В.И. Беретти, сейчас – дом № 13). В этом доме у своего приятеля А.П. Завадского жил А.С. Грибоедов, по преданию, написавший здесь некоторые сцены своей комедии «Горя от ума» (фрагмент 11/14).
Заканчивается правая, теневая сторона Панорамы изображением Адмиралтейства с центральной башней, увенчанной шпилем. Заложенное в 1704 г. и являвшееся вначале одновременно крепостью и верфью, Адмиралтейство дважды изменялось: в 1732-1738 гг. И. Коробовым, а в 1806-1823 гг. А. Захаровым. На Панораме оно изображено уже во второй перестройке. Около Адмиралтейства со стороны проспекта находился бульвар из двух рядов невысоких лип. Он возник в 1817 г., после того, как засыпали ров и сняли валы, окружавшие прежнюю постройку. В глубине Адмиралтейской площади, ставшей с 1820-х гг. местом народных гуляний на масленую и пасхальную недели, видны здания Сената и Синода (К.Росси, 1829-1834) и Коногвардейского манежа (Дж. Кваренги, 1804-1807); несколько левее возвышается Исаакиевский собор (О.Монферран, 1818-1858).
Сенат и Исаакиевский собор к моменту создания Панорамы еще не были достроены. В. Садовников изобразил их на рисунке завершенными, чтобы не нарушать гармонии торжественного вида центра Петербурга (фрагмент 14/14).
Информация и рисунки с сайта: https://mus-col.com/collection/fine-art/graphics/7687/.
Панорама Невского проспекта. Левая, солнечная сторона
Россия, Санкт-Петербург. 1830-1835 гг.
Автор акварели: В.С. Садовников. Литограф: И. Иванов. Издатель: А.М. Прево.
Изображением Дворцовой площади начинается левая, солнечная сторона Невского проспекта. На «Панораме Садовникова» хорошо видно здание Зимнего дворца, сыгравшего определяющую роль в создании ансамбля. Оно было построено в 1754-1762 гг. по проекту прославленного мастера русского барокко Ф.-Б. Растрелли. Коренным образом перестроенное, новое монументальное здание намного превосходит все прежние размером и великолепием архитектурного декора. Его фасады обращены на Неву, в сторону Адмиралтейства, и на площадь, где Растрелли предлагал поставить конную статую Петра I.
Но в 1830-1834 гг. перед дворцом, в центре огромной площади, по проекту архитектора О. Монферрана была сооружена Александровская колонна. Мощная дорическая колонна, вытесанная из гигантского гранитного монолита, с бронзовыми базой, капителью и барельефами на пьедестале, была увенчана статуей ангела (работы скульптора Б.И. Орловского). Это самая высокая в мире триумфальная колонна (общая высота памятника, включая пьедестал и статую ангела, — 47,5 м). Слева за колонной виднеется здание дворцового экзерциргауза. Оно было создано в конце XVIII века по проекту архитектора В. Бренны. В 1837-1843 гг. на его месте было построено здание Штаба гвардейского корпуса, ограничивающее Дворцовую площадь с восточной стороны.
Справа на «Панораме Садовникова» видна часть здания Главного штаба, состоящего из двух грандиозных по своей протяженности корпусов, соединенных в одно целое монументальной аркой. Развивая градостроительные принципы русского классицизма, К. Росси создал здесь прекрасную архитектурную композицию. При ее сооружении он использовал уже существовавшие на площади жилые дома. Начатая в 1819 г., реконструкция была закончена спустя десять лет. На Панораме еще нет угловой части здания Главного штаба, выходящей на Невский проспект. Она была достроена архитектором И.Д. Черником в 1845-1846 гг. Тогда к зданию Главного штаба был присоединен дом Вольного Экономического общества для поощрения в России земледелия и домостроительства (основанного в 1765 г.) На «Панораме» хорошо виден этот трехэтажный дом с балконом, поддерживаемым четырех-колонным портиком.
Время мало изменило трехэтажные дома, расположенные рядом со зданием Вольного Экономического общества (ныне это дома № 4, 6, 8). Здесь сохранились элементы отделки фасадов. Хорошо узнаются на «Панораме» изображения таких деталей, как поясок из скульптурных масок в верхней части фасада дома № 6. Этот дом интересен в историческом аспекте. В середине 1830-х гг. здесь долго гостил у своих друзей один из величайших русских живописцев Карл Павлович Брюллов — автор исторической картины «Последний день Помпеи».
Дома Невского проспекта, ныне известные под № 8 и 10, дошли до нашего времени без значительных изменений. Построенные в 1768-1770 гг., они дают представление о жилой застройке «сплошною фасадою». Начиная с 1762 г. в соответствии с принципами, разработанными Комиссией о каменном строении Санкт-Петербурга застройка велась многоэтажными домами (до четырех этажей), без отступов от красной линии. Несмотря на строгое соблюдение правил ведения строительства, дома Невского проспекта отличались индивидуальностью: с большим мастерством разрабатывались главные фасады зданий — превосходно найденные пропорции и декоративное оформление изящного рисунка (лепные вазы, гирлянды и медальоны) дают представление об архитектуре раннего классицизма.
Дом № 12, построенный неизвестным архитектором в середине XVIII столетия, принадлежал семье полковника А.В. Толстого. К моменту создания «Панорамы» его владельцем был портных дел мастер Карл Фридрих Гейдеман. Вывески первого этажа здания свидетельствуют о том, что здесь находились различные мастерские.
На углу Невского и Малой Миллионной находится один из самых старых домов проспекта (ныне дом № 18). Еще в 1705 г. он принадлежал одному из сподвижников Петра I адмиралу Крюйсу. В первые годы XIX века его владельцем стал К.И. Котомин. Свой современный вид этот дом приобрел в 1812-1815 гг. Он был надстроен до четырех этажей, а его фасад получил облик, характерный для архитектуры классицизма первой трети XIX века. При перестройке дома архитектор В.П. Стасов объединил два нижних этажа дорическим ордером — выделив центр восьмью полуколоннами, а боковые ризалиты четырехколонными лоджиями.
В этом доме, овеянном памятью о последних днях жизни А.С. Пушкина, на углу Мойки, в кондитерской Вольфа и Беранже, состоялась встреча поэта с его секундантом К.К. Данзасом. Отсюда они отправились на Черную речку, к месту трагической дуэли. А спустя несколько дней Ф.Н. Глинка тайком читал здесь своим друзьям только что написанное М.Ю. Лермонтовым стихотворение «На смерть поэта». И Невский проспект был свидетелем того, как петербуржцы шли к квартире Пушкина в доме № 12 по набережной реки Мойки отдать последний долг любимому поэту.
Слева на фрагменте «Панорамы» хорошо видно изображение монументальной двойной арки здания Главного штаба, перекинутой через Малую Миллионную улицу и завершающей ее перспективу со стороны Невского проспекта. Эта арка, воздвигнутая К.И. Росси в 1819-1829 гг. между западным и восточным корпусами здания Главного штаба, придает особую торжественность въезду на Дворцовую площадь.
Слева на фрагменте «Панорамы» изображение Полицейского моста, первого в городе, при постройке которого в 1806-1808 гг. была применена новая конструкция архитектора В. Гесте, получившая впоследствии широкое распространение. Однопролетный, на каменных опорах, с тротуарами, мост, собранный из отдельных чугунных секций (кессонов), образующих свод, является одним из красивейших мостов реки Мойки.
Правую часть этого фрагмента занимает Голландский церковный дом (ныне дом № 20), построенный по проекту архитектора П. Жако в 1830-1833 гг. Единый большой корпус дома образуют жилые флигеля и церковь. С 1826 г. в левом флигеле дома голландской церкви находился салон Общества поощрения художников. Когда-то именно здесь можно было приобрести и литографированную «Панораму Невского проспекта».
Вблизи Невского, через дом от голландской церкви (на участке, занимаемом теперь домом № 40 по набережной реки Мойки), находился Демутов трактир. Это была старейшая и популярнейшая гостиница города, открытая купцом Демутом в 1760-х гг. В 1827-1831 гг. здесь подолгу жил А.С. Пушкин. Здесь его посещали многие выдающиеся современники и друзья, в т. ч. и Аврора Карловна Шернваль.
К моменту опубликования «Панорамы Садовникова» архитектурный комплекс зданий, расположенных между Большой и Малой Конюшенными улицами, еще не был достроен. Вероятно, изображение этого фрагмента было исполнено художником с проекта архитектора А.П. Брюллова, в 1832-1838 гг. построившего здесь лютеранскую церковь Св. Петра. Главный фасад, центр которого прорезает арка портала, поражает совершенством пропорций. Он обращен в сторону Невского проспекта. Во втором этаже использован мотив открытой аркады — лоджии. Ввысь устремлены две его угловые трехъярусные башни. В этом А.П. Брюллов отошел от канонических форм и приемов, традиционных для архитектуры Петербурга. Тем не менее его постройка органически вошла в ансамбль Невского проспекта, не нарушив его гармонии. Строительству кирхи предшествовало сооружение в 1829 г. по проекту архитектора Г.Р. Цолликофера двух симметричных жилых домов (ныне дома № 22 и 24), стоящих по красным линиям проспекта и фланкирующих находящееся в глубине здание церкви. Во втором этаже левого флигеля (ныне дом № 22) находилась книжная лавка и редакция популярного журнала «Библиотека для чтения» известного книготорговца и издателя А.Ф. Смирдина. Книжная лавка была привычным местом встреч петербургских писателей. Это был своего рода литературный клуб, частыми посетителями которого являлись Вяземский, Жуковский, Крылов, Пушкин, Гоголь и другие.
Дома следующего участка Невского проспекта, изображенные на «Панораме», не дошли до нашего времени. Ныне здесь расположены дома № 26 и 28. В начале XX века на углу Невского проспекта и Екатерининского канала архитектором П.Ю. Сюзором было возведено в стиле модерн здание для американской компании швейных машин «Зингер».
Далее на фрагменте «Панорамы» изображена набережная Екатерининского канала. Справа хорошо виден дом с шестиколонным портиком, поддерживающим треугольный фронтон (ныне дом № 8). Строительство этого трехэтажного здания, впоследствии известного под названием Дома ордена иезуитов, было начато в 1801 г. по проекту архитектора Л. Руски. С 1815 г. здесь находился Военно-сиротский дом. Невдалеке виден задний фасад здания Михайловского театра, построенного в 1831-1833 гг.
Интересна история дома, находящегося на углу Невского и Екатерининского канала (ныне дом № 30), в котором сейчас располагается Малый зал Филармонии. Он был построен в 1760-х гг. для генерала Вильбоа и вначале представлял собой барский особняк в характерных формах барокко. Позднее дом перешел к В.В. Энгельгардту. В 1829 г. дом Энгельгардта был перестроен архитектором Жако и приобрел черты, присущие господствующему в это время классицизму. В 1802 г. здесь было основано Филармоническое общество, где выступали лучшие певцы и музыканты Европы. Среди них — П. Виардо, Ф. Лист, И. Штраус и другие.
Главная часть архитектурной композиции следующего фрагмента «Панорамы» образована ансамблем католической церкви Св. Екатерины. Проект его создания относится к сороковым годам XVIII века и принадлежит архитектору Д. Трезини, выдвинувшему идею сооружения костела в глубине участка. По красной линии проспекта были построены два симметричных трехэтажных жилых дома (ныне дома № 32, 34), связанные со зданием костела каменными оградами, прорезанными арками ворот. Само здание церкви было воздвигнуто по проекту архитектора Ж.-Б. Баллен-Деламота, утвержденному 9 марта 1762 г. Его строительством в 1762-1783 гг. руководил архитектор А. Ринальди.
Справа на этом фрагменте изображена Михайловская улица, проложенная по проекту К.И. Росси в 1834 г. Застроенная «тождественными по архитектуре зданиями», она являлась частью одного из прекраснейших ансамблей, примыкающих к Невскому проспекту,— его Михайловской площади.
Далее фрагмент «Панорамы» открывает изображение дворца Н.А. Строганова (ныне дом № 38), расположенного на углу Невского проспекта и Михайловской улицы. Благодаря реставрации 1948-1949 гг., это здание обрело свой первоначальный облик, соответствующий замыслу К.И. Росси.
Справа изображен комплекс армянской церкви с двумя жилыми домами, поставленными по сторонам проезда, ведущего к центральному входу. Церковь была построена по проекту Ю.М. Фельтена в 1771-1780 гг. Она представляет собой небольшое однокупольное здание с четырехколонным портиком и треугольным фронтоном. Это один из немногих сохранившихся памятников архитектуры раннего русского классицизма.
Левый жилой флигель церкви был построен неизвестным архитектором в 1794-1798 гг. Он принадлежал князьям Абамелек-Лазаревым (ныне дом № 40).
Здания, изображенные на следующем фрагменте «Панорамы», не дошли до нашего времени. На этом участке располагаются дома № 44, 46, 48. Среди них наибольший интерес представляет здание «Пассажа» (дом № 48), где и сейчас находится один из крупнейших универмагов города. Он был построен по проекту архитектора Р.А. Желязевича в 1846—1848 гг. для графа Стенбок-Фермора. Интересно отметить, что в XVIII веке на этом месте был собственный дом архитектора М.Г. Земцова, разработавшего регулярный план застройки Невского проспекта. О двух других зданиях, изображенных на этом фрагменте, имеются очень краткие сведения.
На следующем фрагменте «Панорамы», справа в перспективе Садовой улицы, пересекающей Невский проспект, изображен фасад здания, известного как «Дом с четырьмя портиками» (ныне Садовая ул., 12). В середине XVIII века большой земельный участок между Садовой, Малой Садовой и Невским проспектом был приобретен известным государственным деятелем графом И.И. Шуваловым, развернувшим здесь грандиозное строительство. «Дом с четырьмя портиками» также принадлежал графу Шувалову. Он был возведен в 1753-1754 гг. предположительно по проекту архитектора А.Ф. Кокоринова. Интересно отметить, что на этом месте находилась знаменитая Тайная канцелярия.
В 1810-х гг. фасад здания, выходящий на Садовую улицу, приобрел особенно выразительный вид благодаря трем восьмиколонным портикам, опирающимся на цокольный этаж. Авторы проекта — С.П. Берников и Л. Руска. Перспективу Садовой улицы завершает Михайловский, или Инженерный, замок (Садовая ул., 2), являющийся одним из интереснейших памятников русской архитектуры XVIII—XIX столетий. В 1823 г. в замке было размещено Главное инженерное училище. С этого времени он стал называться Инженерным замком.
Дом, находящийся на пересечении Садовой улицы и Невского проспекта (ныне дом № 50), не сохранил первоначального облика до наших дней. Известно, что он был сооружен для некоего купца П. Кокушкина в 1740-х гг.
Центральную часть композиции следующего фрагмента «Панорамы» занимает изображение перспективы Малой Садовой улицы, подходящей к Невскому проспекту. По ее левой стороне, на углу Итальянской улицы (ныне дом № 25), художником представлен боковой фасад дворца одного из известнейших деятелей русской культуры XVIII века, президента Академии художеств И.И. Шувалова. Крупные перестройки здания были осуществлены в 1816-1819 гг. архитектором И. Минчаки и в 1846-1852 гг. архитектором Д.Е. Ефимовым. Но, несмотря на позднейшие переделки, дворец сохранил свое художественное значение как памятник переходного этапа от барокко к классицизму.
Дома, изображенные на последующем фрагменте «Панорамы», представляют собой типичный образец жилой застройки конца XVIII — начала XIX века. Это большие трехэтажные особняки с разнообразным декором фасадов, отличающим архитектуру этого периода. До нашего времени они не сохранили свой первоначальный облик (ныне дома № 58, 60, 62).
В центральной части композиции «Панорамы» изображена Караванная улица, выходящая на Невский проспект. Перспектива улицы замыкается зданиями Казарм артиллерийской учебной бригады, располагавшимися на правом берегу Фонтанки.
На последнем фрагменте «Панорамы», слева,— протяженное трехэтажное здание на углу Невского проспекта и Фонтанки (ныне дом № 66). Его правую часть украшает традиционная вывеска: «Аптека».
В центральной части изображены набережная реки Фонтанки и Аничков мост, построенный в 1782-1787 гг. В 1830-х гг. он выглядел так же, как и шесть других однотипных мостов, украсивших Фонтанку в 80-х гг. XVIII века при сооружении ее гранитных набережных. Четыре каменные башни, увенчанные куполами, образовывали архитектурную композицию, придававшую сооружению особую выразительность.
За Аничковским мостом хорошо виден главный фасад здания с восьмиколонным портиком и треугольным фронтоном (ныне наб. реки Фонтанки, 36). Оно было построено в 1804-1807 гг. по проекту Дж. Кваренги для Екатерининского института. Это учебное заведение, воссозданное в начале 1800-х гг., предназначалось для воспитания дочерей офицеров и чиновников. С 1950 г. здесь находится филиал Российской национальной библиотеки. Далее можно видеть колокольню и купол церкви Св. Симеона и Анны, построенной в 1731-1734 гг. архитектором М.Г. Земцовым (ныне Моховая ул., 48).
Фотографии русских людей – «Русские типы» Вильяма Каррика
Вильям Каррик (1827–1878) один из выдающихся мастеров русской фотографии. Он всю жизнь провел в России, и его имя тесно связано со становлением отечественной фотографии и ее влиянием на развитие русской реалистической живописи.
Вильям Каррик одним из первых в русской фотографии обратился к съемке сюжетов из народной жизни. В 1860-е гг. он создал серию «уличных типов», среди которых были разносчики, нищие, дворники, молочницы, полотеры, трубочисты, почтальоны, будочники, извозчики и т.п.
Большинство моделей были сняты фронтально, в рост, снимки были сделаны в павильоне на нейтральном фоне. Выбранный метод не только типизировал, но и подчеркивал различия: зрители невольно начинали вглядываться в позы, жесты, выражения лиц, костюмы, а также товары самых разнообразных размеров, форм и фактур. Эту первую серию, включавшую около 300 фотографий, Каррик выпустил в удобном для коллекционирования формате визитных карточек (9 х 6 см).
Как и многие представители творческой интеллигенции того времени, Вильям Каррик, был «человеком мира». Однако, родился он в Шотландии, там же получил образование, но прожил большую часть жизни в России, в Петербурге его даже называли на русский манер: Василием Андреевичем.
Вильям Каррик много путешествовал по Европе, свободно владел пятью языками. Приятная внешность, прекрасное чувство юмора и способность расположить к себе собеседника способствовали успешной карьере будущего фотографа.
Семья шотландских купцов Карриков поселилась в России еще в XVIII веке. Дед Вильяма Каррика был известен на Лондонской бирже как «купец из Петербурга». Его сын Эндрю Каррик, тоже купец, в 1825 г. приехав по делам из Петербурга в Эдинбург, встретил там свою будущую жену и после рождения первенца – Вильяма, перевез семью из Эдинбурга в Кронштадт, а затем и в Петербург.
Вильям поступил в Академию художеств и стал изучать архитектуру под руководством Александра Брюллова. В 1853 г. он окончил академию и получил звание «неклассного художника с правом производить строения». После этого Вильям отправился в Рим, чтобы продолжить образование. Несмотря на то, что во время Крымской войны семейный бизнес обрушился из-за блокады портов, в 1856 г. он лишь на короткое время возвратился в Санкт-Петербург, после чего снова уехал — на этот раз в Эдинбург, где хотел набраться опыта в фотографии. Там он встретил фототехника Джона МакГрегора.
В октябре они отправились в Россию, и вскоре Каррик открыл первое в России фотоателье в Санкт-Петербурге в доме №19 на Малой Морской улице, сделав МакГрегора своим помощником. Каррик быстро приобрел известность, запечатлевая повседневную жизнь страны и став первым в России этнографом-фотографом.
В 1871, 1875 и 1878 гг. фотограф совершил поездки в Ярославскую, Костромскую, Казанскую, Симбирскую губернии, где создал около 700 снимков «кабинетного» формата. Эстетические особенности его выразительных и мастерских по композиции фотографий чрезвычайно близки произведениям русской реалистической живописи — недаром их активно использовали при создании своих полотен мастера-передвижники.
Галерея Каррика «Русские типы» была с большим интересом принята в Западной Европе. На Международной выставке в 1876 г. в Лондоне работы фотографа-этнографа произвели сенсацию. В газетах о снимках Каррика отзывались, как о высокохудожественных произведениях. «Примечательно, что в России, – отмечал уже после смерти Каррика журнал „Всемирная иллюстрация, – эта коллекция немногим известна и пока не нашла надлежащей оценки».
Скончался Вильям Каррик 11 ноября 1878 г. от воспаления легких. Его похоронили на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге, вот только где неизвестно. Бесценные негативы Каррика рассеяны по всему миру. На сегодняшний день самая большая коллекция его работ (около 200 фотографий) хранится в Лондоне у Фелисити Эшби, его дальней родственницы, и должна была по ее завещанию попасть в Русский архив города Линдса (Англия). Несколько десятков фотографий есть у лондонского коллекционера Соммера Эрха. Семьдесят работ хранится в Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге. Большая коллекция снимков предположительно должна находиться в Женеве, где умер художник Л. Варнеке, купивший ее у самого Каррика в 1876 г. Но часть наследия знаменитого шотландца могла осесть и в частных собраниях россиян. Известно, например, что сын фотографа художник-карикатурист Валерий Каррик распродал «шкаф с негативами» своего отца.
